Диверсия Мухи - Некрасов Евгений Львович (книги онлайн полные версии txt) 📗
Крышка багажника поднялась, заслонив заднее стекло. Ага, водитель вернулся, укладывает ее чемодан. Отпроситься у него на минуточку?…
Водитель сел за руль и, не успела Маша раскрыть рот, рванул с места. Кнопками на своем пульте он позакрывал все окна, извинившись: «Не положено!» Тон у него был самый вежливый, но, кажется, водитель злился, что приходится везти девчонку вместо того, чтобы бороться с преступностью.
«Перебьюсь», – подумала Маша сразу обо всем – и о неотправленной открытке, и о свежем воздухе, который, кстати, не так уж сильно пах морем. Вот в Укрополе другое дело, в Укрополе воздух будет по-настоящему морской, потому что море ближе и машин меньше. Еще два часа, и она дома. Можно подождать, дольше терпела.
Водитель все прибавлял скорость. Пожалуй, так он и за полтора часа домчит до Укрополя. Теплый воздух из кондиционера отдавал малиной – не море, но тоже приятно. Маша расстегнула плащ и задремала, покачиваясь в мягком кожаном нутре «Линкольна». Миллионерская машина. Тоже, наверное, оперативная, чтобы фэ-эсбэшники, прикинувшись крутыми, могли попасть на какую-нибудь встречу уголовных авторитетов.
Разбудил ее скрежет. Железом – по лаку, по блестящей, как облизанная карамелька, дверце. Маша открыла глаза и отшатнулась. В сантиметрах от ее лица за стеклом угрожающе навис бампер огромного грузовика. Он отжимал «Линкольн» на обочину, не то заставляя остановиться, не то сбрасывая с дороги. Это было слишком опасно, чтобы сойти за рядовое хамство.
– Держись! – закричал водитель и ударил по тормозам, пытаясь пропустить грузовик.
Маневр почти удался. Впереди, занимая все ветровое стекло, всплыл высокий серебристый борт – тягач с рефрижератором, лимоны везет или мандарины, сейчас для них сезон. «Линкольн» уже сворачивал влево, чтобы вырваться на свободную полосу, но тут водитель тягача тоже затормозил. Серебристый борт надвинулся, как гора. «Линкольн» несло под него, и Машиному водителю опять пришлось взять вправо.
Бок о бок машины выскочили на пригорок, и стало видно, что впереди у обочины стоит асфальтовый каток. Машин водитель снова попробовал отстать, но тип за рулем тягача был наготове. Он притормозил, вильнув прицепом, и многотонная махина заскрежетала по лакированному боку «Линкольна». Предупреждение было недвусмысленное: «Даже не пытайся оторваться, а то сразу смахну тебя в кювет!»
Вот так, значит. Останавливаться нельзя, а что в таком случае можно? Или на ста километрах в час сбить пяток придорожных столбиков и кувыркнуться с крутого откоса, или на той же скорости вмазаться в каток… Да это же убийство!
Охотились определенно не за Машей, а за «Линкольном» ФСБ, наверное, думая, что в нем едет важный офицер. Но от этого было не легче. Противники Федеральной службы безопасности – не просто уголовники, а государственные преступники, опасные для всей страны. Не так уж важно, кто сидел в кабине тягача, торговцы оружием или чеченские боевики. Они не пощадят случайную свидетельницу, если даже Маша выживет в аварии. Увы, Дедова забота могла стоить внучке жизни. Ведь говорила же она, что сама прекрасно доедет: автобусом до Сочи, оттуда другим до Укрополя – всего одна пересадка…
До катка оставалось километра три – меньше двух минут. Машин водитель выхватил пистолет и начал стрелять по шинам прямо сквозь стекло.
Первые три выстрела оставили крохотные дырочки, после четвертого стекло все сразу пошло трещинами. Водитель выбил его локтем. Колеса у рефрижератора были огромные, два двойных ската только с одной стороны. Ничего заметного с ними не случилось.
Из кабины тягача высунулся человек, похожий на какого-то мультяшечного приятеля Чиполлино: коричневая голова, хохолок ботвы на макушке… Чулок напялил, поняла Маша. Водитель выстрелил навскидку; в воздухе с жужжанием пронеслись осколки разбитого пулей зеркала, а приятель Чиполлино спрятался.
И вдруг тягач вильнул, прицеп заскользил вбок, ударил, и «Линкольн» со скрежетом и звоном разбитого стекла взлетел над дорогой, неумолимо переворачиваясь набок.
Маша вспомнила, что в таких случаях надо закрывать голову руками. Но ведь и держаться чем-то нужно, а то будешь болтаться, как горошина в погремушке. Пока она размышляла, «Линкольн» боком ударился о землю и закувыркался. С шипением выстрелили подушки безопасности у водителя, сразу три. Перекатываясь от дверцы к потолку, от потолка к другой дверце, Маша думала, что это несправедливо: у водителя и ремень безопасности, и подушки, а у пассажира ничего. Надо написать в линкольновую фирму, что так нельзя, почему они о пассажирах не заботятся?!
На третьем кувырке крыша вмялась внутрь, и Машу зажало между опустившимся потолком и сиденьем. Было мягко, и в тесноте даже меньше болтало.
Перевернувшись еще два раза, «Линкольн» встал на колеса. Звякнул о камень осколок стекла, со звоном лопнула какая-то железка, и стало тихо. Маша расслышала частый хруст гравия под ногами. К машине бежали.
С тех пор как ее разбудил скрежет стали по лакированному борту, прошло минуты две. Строить догадки не было времени. Маша твердо знала одно: на них напали хладнокровно и безжалостно. Кто, почему – сейчас не важно, главное, эти люди бежали к ней, и ждать от них добра не приходилось.
В щель между передними сиденьями она видела только безжизненно повисшую руку и штанину водителя. На штанину капало, красные потеки крови впитывались в черную ткань и сами темнели. Вот вам и ремни-подушки. Пристегнутый и обложенный со всех сторон, водитель не смог упасть на бок, и удар смятой крыши разбил ему голову или свернул шею.
Маша просунула руку и зашарила по липким от крови коленям водителя. Где пистолет?! Шаги врагов приближались. Согнувшись в три погибели, она по пояс протиснулась в щель. В сплющенной машине было мало света. Маша не сразу рассмотрела, что пистолет валяется на полу, отлетев под педаль тормоза. Лезть к нему пришлось бы по окровавленным ногам мертвеца, и то неизвестно, удастся ли дотянуться… Удастся! От пистолета вверх, к кобуре водителя, тянулся ремешок. Аккуратный был человек, боялся потерять казенное оружие.
«Линкольн» содрогнулся от удара. Вмятую дверь выбивали, кажется, ломом. Маша засучила рукав и, стиснув зубы, полезла за пазуху водителю. Он был теплый. Ей показалось, что под мокрой рубашкой слабо ударилось сердце. Кобура… Ремешок… Еще раз стукнули ломом. Заскрежетало железо, и в машине стало чуть светлее. Не отвлекаться, тянуть осторожно, чтобы пистолет не зацепился за педаль… Есть! «Макаров», только странный, с черной округлой рукояткой. В тире Академии таких штук сто, две полки в сейфе, и у всех рукоятки желто-коричневые и угловатые.
Дверцу настойчиво ковыряли, уже прямой луч света упал Маше на руку. Заглянут и увидят… Она сунула пистолет в карман плаща. Так и стрелять через карман, чтобы ничего не успели понять. Первому – по ногам, а если не отстанут… Водитель сделал пять выстрелов, осталось три патрона. Поискать запасную обойму? Поздно!
С унылым скрипом отворилась дверца. Маша едва успела вывернуться из щели между сиденьями и втиснуться на свой диванчик. Вмятая крыша не давала сесть и даже как следует приподнять голову. Неплохо бы вылезти, прежде чем стрелять. Хотя условия здесь диктовала не она.
В машину заглядывал приятель Чиполлино с натянутым на голову чулком. Губы и нос у него сплющились, как у негра.
– Жива? – участливо спросил он.
Не ответив, Маша стала выбираться ногами вперед. Приятель Чиполлино тактично придержал ей подол, чтобы не задрался.
Снаружи «Линкольн» напоминал пивную жестянку, побывавшую под каблуком. Сжимая в кармане рукоятку пистолета, Маша облокотилась о багажник. Ноги подкашивались, с правой потерялась туфля, и трава холодила пятку. Она смотрела в чужое, затянутое чулком лицо, пытаясь угадать выражение глаз.
Под темным капроном блеснули зубы. Сорвав с головы чулок, убийца с улыбкой шагнул к Маше:
– Здравствуй, сестра!
