Загадка назойливых звонков - Устинова Анна Вячеславовна (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— Ничего себе, не мои дела! — охватило еще большее возмущение мальчика. — Ты Таньку обидел…
— Какую Таньку? — схватился за голову Борис Олегович. — При чем тут твоя Танька?
— Зачем же назвал ее идиоткой? — заело Олега.
— Вы что, все с ума посходили? — грянул Борис Олегович. — Я назвал идиоткой ту идиотку, которая в фирме-партнере работает!
— Боренька, тише! — взмолилась Нина Ивановна. — Иначе у тебя снова подскочит давление. Давай я тебе дам лекарство, и в постельку.
— В гроб мне надо теперь ложиться, а не в постельку, — неожиданно тихим голосом изрек муж. — Партнер от нас отказался. Теперь доходы фирмы уменьшатся вдвое. А это крах.
— Разве партнеры уже звонили? — удивился Олег. — Ты же, папа, говорил, что в шесть.
— Звонили, — скорбно откликнулся Беляев-старший. — И я еще в жизни не сталкивался с таким высокомерным хамством,
— Боренька, это был звонок не от партнеров, — сумела наконец вклиниться Нина Ивановна. — И вообще, сейчас только два часа ночи.
— Два ночи? — сам собою раскрылся рот у главы семейства Беляевых. — То-то, я думаю, почему вдруг стало так поздно светать?
— Да, да, Боренька, — улыбнулась жена. — А партнеры нам будут звонить только через четыре часа.
— Тогда пошли спать, — потянулся Борис Олегович.
Он уже сделал несколько шагов по направлению к спальне, когда его вдруг осенило: с кем-то ведь все-таки они с женой разговаривали.
— Кто же это звонил? — пытливо уставился он на Нину Ивановну.
— Танечка, Олежкина подруга, — объяснила жена.
— Та-ак, — протянул Борис Олегович. Олег с беспокойством смотрел на отца. Тот
явно готов был снова взорваться.
— Папа готовился к важным переговорам, — тоном обманутого в лучших чувствах героя мелодрамы начал глава семейства Беляевых. — Папа спал, чтобы утром с новыми силами упрочить положение фирмы, — еще немного повысил голос Борис Олегович. — А в это время подруга моего обалдуя-сына поднимает меня среди ночи, и я…
Тут Беляев-старший осекся. Ему живо представилась вся нелепость ситуации. И он, повернувшись к Олегу, крикнул:
— А мой обалдуй-сын выставил меня полным идиотом! Хорошенькая благодарность за все, что я делаю во имя его безбедного будущего!
«Ну, началось», — с тоской подумал Олег. Вообще-то у них с отцом были замечательные отношения. Однако когда тот заводился, то начинал выдавать длинные тирады. Суть их обычно сводилась к тому, что он Беляев-старший, а также мама Олега, Нина Ивановна, из кожи вон лезут, стремясь поставить на ноги фирму. Все это делается во имя безбедного будущего Олега, а он совершенно не ценит их титанических усилий.
— Ты со своей компанией погряз в эгоизме! — словно бы по заказу выпалил Беляев-старший.
— Боренька! — вмешалась Нина Ивановна. — Олежка вообще не виноват. Он спал.
— Он спал! — воскликнул Борис Олегович. —– А я, например, проснулся! И молол какую-то полную чушь, самокритично добавил он.
— В этом ты сам виноват, — сказала Нина Ивановна. — Надо было выучить текст, который я тебе написала.
— Очень, гляжу я, вы все тут умные, — немного смутился Борис Олегович.
— Давно говорю, что тебе нужно брать уроки английского, — продолжала жена,
— У меня времени нет, — еще сильнее смутился Борис Олегович. — Ладно, — двинулся он в спальню. — Раз уж меня все равно разбудили, пойду еще раз посмотрю эту речь.
— Вот это правильно, Боренька, — одобрила его намерение жена. — А ты, Олежка, ложись спать. Тебе завтра в школу.
И она погасила свет. Засыпая, Олег слышал из родительской комнаты шелест бумаги и тихий голос отца, который старательно произносил английские фразы…
Таню беседа с родителями Олега оставила в изрядном недоумении. Было ясно только одно: ее с кем-то спутали. Остальное пока оставалось для девочки совершенной загадкой. Впрочем, Олег завтра в школе ей все объяснит. Главное, что он дома и с ним ничего не случилось.
Таня ввернула в торшер новую лампочку. Затем погасила свет в остальной части квартиры. Взглянув на часы, она охнула. Десять минут третьего! Надо срочно ложиться, иначе она завтра проспит школу.
Она легла и выключила торшер. Ветер на улице вроде немного утих. Дождь продолжал барабанить по стеклам, но теперь Таня воспринимала это совсем по-другому. Тихая дробь убаюкивала. Глаза сами собой стали слипаться.
«Завтра Олегу все расскажу, — подумала девочка. — Вот он посмеется над моими страхами. Навоображала себе неизвестно чего». Дальше ей размышлять стало лень. Еще какая-нибудь минута, и она бы, вероятней всего, заснула. Но тут вновь зазвонил телефон.
На сей раз Таня не сомневалась, что это Олег. Она же ему ничего не объяснила. Вот он, наверное, и волнуется. Хотя мог бы подождать и до завтра. Всего-ничего осталось. Подняв трубку, она с мольбою проговорила:
— Олег, мне спать хочется. Я тебе завтра все объясню.
Молчание.
— Олег? — повторила Таня.
В трубке раздался визгливый хохот, от которого у девочки пошли мурашки по телу.
— Кто это? — прошептала она.
Хохот прервался так же внезапно, как и возник– Наступила короткая пауза. Следом за ней в трубке раздались тихие звуки похоронного марша. Музыка была какая-то странная.
Она словно бы вырывалась из темных глубин загробного мира. У Тани похолодело внутри. Ей хотелось бросить трубку, но руки не слушались. И она продолжала внимать траурным аккордам, от которых кровь стыла в жилах. Ветер на улице, как нарочно, снова завыл. Девочке стало жутко. И, собрав последние силы, она крикнула в трубку:
— Прекратите!
Музыка смолкла. В трубке послышались частые гудки. Таню трясло как в лихорадке. Дышать было трудно.
Она включила торшер. Но в дверной проем пугающе врывалась темнота. Это было невыносимо. Таня зажгла свет везде. Траурный марш продолжал звучать в ушах. Тане казалось, что она сходит с ума. Кому и зачем понадобилось ее пугать? Сколько она ни ломала голову, объяснении не находилось.
Затем усталость взяла свое. Девочка забылась тревожным сном.
Глава II. Компания с большой спасской
Наутро пятеро друзей встретились в Портняжном переулке возле железных ворот, за которыми стоял дом
Олега. Сразу за ним находилась родная две тысячи первая школа.
— Ну? — поглядел сквозь очки Олег на Таню. — Ты зачем моих предков подняла среди ночи?
— Он еще спрашивает! — вклинился в разговор долговязый порывистый и нетерпеливый Женька. — Там, у Таньки, было такое… такое…
От избытка эмоций он взъерошил двумя руками и без того спутанную длинную шевелюру. Затем выпалил:
— Ей звонили.
— Кто? — не понял Олег.
— Она не знает! — продолжал Женька.
— Слушай-ка, давай лучше я сама расскажу, — тихо произнесла Таня.
— Пожалуйста, — развел руками Женька. Таня рассказала о странных звонках и о похоронном марше.
— Вот это да! — вырвалось у Олега.
— Чует мое сердце, это не к добру, — уставился на друзей исподлобья маленький щуплый Темыч.
— Надоел ты мне со своим сердцем, — иронично сощурилась стройная темноволосая Катя. — Оно у тебя уже много лет постоянно что-нибудь чует, и все не то, что надо.
— Отстань, — обиделся Темыч. Остальные обменялись выразительными взглядами. Их компания сложилась еще в младшей группе детского сада. Именно с этого времени Темыч был тайно влюблен в Катю. Та это прекрасно знала и постоянно над ним подтрунивала. Темыч надежд не терял, однако ему приходилось туго. Во-первых, Катя была натурой ветреной и постоянно увлекалась другими мальчиками. А во-вторых, Темычу мешал рост. Вернее его отсутствие. К началу десятого класса он выглядел словно двенадцатилетний, а лицом больше смахивал на девочку. Правда, согласно семейным преданиям, в роду Теминого папы Никиты Владимировича многие мужчины по-настоящему вырастали в пятнадцать-шестнадцать лет. Например, Никита Владимирович резко вымахал в пятнадцать, после чего стал пользоваться неслыханным успехом у противоположного пола.
