Калле Блюмквист и Расмус (др. перевод) - Линдгрен Астрид (е книги .txt) 📗

Ева-Лотта громко закричала:

– Ты с ума сошёл, а если Алые их стащили?

Калле сразу заволновался при этой мысли, но тут же успокоился.

– Ха, – сказал он. – А мы обратно стащим.

– Ага! – оживился Расмус. – Мы бросим воинственный клич и стащим их обратно. Папа, я тоже стану Белой розой!

Но это сенсационное сообщение профессора не утешило.

– Ох, Калле, я поседею раньше ремени… Я, конечно, всю жизнь буду в неоплатном долгу перед тобой за всё, что ты для нас сделал, но должен сказать тебе: если бумаги пропали…

Его прервал полицейский Бьёрк:

– Не беспокойтесь, профессор! Если Калле Блюмквист говорит, что вы получите ваши бумаги, то вы их точно получите.

– Во всяком случае, Кальвён совсем исчез из виду, – сообщил Андерс и плюнул в бурлящую воду.

– А Никке всё спит и спит, – прошептал Расмус.

Любимый старый штаб… Ни у кого нет штаб-квартиры лучше, чем у Белой розы! Чердак пекарни большой, просторный, и чего тут только нет! Белые розы в течение нескольких лет таскали сюда свои сокровища, словно белки в дупло. Луки, щиты, деревянные мечи украшают стены. С потолка свисает трапеция. Теннисные мячи, боксёрские перчатки и старые журналы теснятся по углам.

А у продольной стены стоит старый, видавший виды комод Евы-Лотты. В нём хранится тайная коробка, в которой лежат чертежи профессора. Вернее сказать – лежали. Он получил их обратно, эти благословенные бумаги, ставшие причиной стольких неприятностей. Отныне профессор будет хранить их в банке, в надёжном сейфе.

Нет, Алые их не стащили, опасения Евы-Лотты оказались напрасны.

– Хотя, если бы мы учуяли, что они там, мы переместили бы их в наш штаб, – заявил Сикстен, когда все рыцари Алой и Белой розы собрались вместе, чтобы обсудить всё происшедшее.

Они сидели в саду у булочника на склоне реки, и Андерс, оживлённо жестикулируя, в ярких красках описывал всю их невероятно жуткую историю:

– Всё началось, когда я повис на кусте в четверг ночью. С тех пор ни минуты спокойной у нас не было.

– Вечно вам везёт, – заметил Сикстен обиженно. – И почему эти киднепперы не появились на пять минут раньше, когда мы шли мимо Эклюндской виллы?

– Ну уж это ты слишком, – съязвила Ева-Лотта. – Бедняга Петерс, ему пришлось бы ещё и с вами дело иметь. Мало, что ли, пожизненного заключения?

– Эй ты, прикуси язык, а то… – шикнул на неё Сикстен.

Это был первый вечер после их возвращения домой. Прошло ещё несколько дней, и теперь Белые розы собрались в своём штабе на чердаке пекарни. Предводитель стоит в центре и возвещает своим мощным голосом:

– Посвящается в рыцари Белой розы благородный муж и храбрый воин, чьё имя внушает страх всей округе. Расмус Расмуссон, выйди вперёд!

Грозный воин выходит. Он, правда, маленький, и с виду не очень грозный, но на челе его пламя энтузиазма, которым отмечен каждый рыцарь Белой розы. Расмус поднимает голову и смотрит на предводителя. Его тёмно-голубые глаза светятся: наконец-то сбывается его самое заветное желание, и он может стать Белой розой!

– Расмус Расмуссон, ты должен поднять правую руку и произнести торжественную клятву. Поклянись, что будешь верен Белой розе ныне и вечно, что не выдашь никаких секретов и готов всегда бороться с Алыми розами, куда бы они не сунули свой нос.

– Я попробую, – говорит Расмус, подняв правую руку. – Клянусь быть Белой розой ныне и вечно и выдавать все секреты, где бы я ни высунул свой нос. Уй-юй, в этом я клянусь!

– Выдавать секреты он обязательно будет, – шепнул Калле Еве-Лотте. – В жизни не встречал более болтливого ребёнка.

– Ну и что, он всё равно хороший, – возразила Ева-Лотта.

Расмус, как зачарованный, смотрит на предводителя – что дальше будет?

– Неправильно ты сказал, ну да всё равно. Расмус Расмуссон, становись на колени! – велит Андерс.

И Расмус опускается на колени на затоптанный чердачный пол. До чего же он рад, ему хочется ласково погладить этот пол – ведь отныне это и его штаб!

Предводитель снимает со стены меч.

– Расмус Расмуссон, твоей торжественной клятвой ты присягнул в верности Белой розе, поэтому я посвящаю тебя в рыцари Белой розы.

Андерс ударяет Расмуса мечом по плечу, и тот, светясь от радости, вскакивает на ноги.

– Я теперь настоящая Белая роза, да?

– Белее многих, – говорит Калле.

В этот момент в открытый чердачный люк влетел камень и с треском ударился об пол. Андерс тут же его поднял.

– Весточка от врага, – сообщил он, разворачивая бумажку, в которую был завёрнут камень.

– Что же нам пишут Аленькие? – спросила Ева-Лотта.

И Андерс прочитал:

– Мы сейчас издадим воинственный клич, да? – спросил Расмус с надеждой, когда Андерс закончил читать.

– М-м-м, не сразу. Сначала надо подумать, – ответила Ева-Лотта. – Расмус, что ты скажешь, если я укушу тебя за нос?

– Скажу: «Отстань!»

Ева-Лотта наклонилась и куснула его легонько за круглый носик.

– Ай! – пискнул Расмус.

– Правильно, в таких случаях говорят «ай», – подтвердила Ева-Лотта.

– А что бывает приятно получать? – сказал Андерс. – Подарки, конечно. «Айподарки»? Звучит по-идиотски, но Алые вполне могли такое выдумать…

– Дар! Дар! – сообразил Калле. – Айдар!

Да как же они могли положить Мумрика в конуру к Айдару? – удивилась Ева-Лотта. – Усыпили они его, что ли, хлороформом?

– Кого? Мумрика? – съехидничал Андерс.

– Да ну тебя! Айдара, конечно.

Айдар, немецкая овчарка, собака главного врача больницы, был такой же злой, как и его хозяин.

– Они, наверное, сунули в будку Мумрика, когда доктор с ним гулял, – предположил Калле.

– А мы что будем делать? – спросила Ева-Лотта.

Друзья уселись на пол и стали держать военный совет. Расмус был тут как тут – ушки на макушке, глаза нараспашку, – вот теперь-то самое интересное и начинается!

Андерс взглянул на Расмуса, глаза у него блеснули. Расмус так долго и преданно ждал этого дня, что просто духу не хватило отказать ему. Хоть и хлопотно это, когда такой малыш всё время путается у тебя под ногами… Надо придумать для него какое-нибудь занятие, чтобы самим спокойно отдаться войне Роз.

– Послушай, Расмус, – сказал Андерс, – сбегай-ка в больницу, посмотри, в конуре Айдар или нет?

– И значит, можно издать воинственный клич? – спросил Расмус.

– Конечно, – ответила Ева-Лотта. – Валяй!

Расмус времени не терял. Он уже по многу часов учился лазить по канату, который служил Белым розам входом и выходом. Влезать наверх он ещё не научился, а съезжать вниз он уже умел, хоть по-прежнему испытывал страх.

Он стрелой кинулся к канату и издал такой оглушительный воинственный клич, какого в булочниковом саду ещё не слыхивали.

– Отлично, – сказал Андерс, когда Расмус исчез. – Теперь можно поговорить о делах. Во-первых, надо разведать, когда доктор Хальберг обычно выгуливает свою собаку. Это сделаешь ты, Ева-Лотта.

– Есть, – ответила она.

Расмус шагал в больницу. Дорогу он знал – ходил туда навещать Никке. Вилла главврача и собачья будка находились рядом с больницей. На калитке сада было написано: «Частное владение» и «Осторожно, злая собака!». Расмус, к счастью, читать не умел, поэтому без всяких опасений вошёл в сад.

Айдар лежал в своей будке и при виде Расмуса злобно заворчал. Расмус напрягся и остановился как вкопанный. Он, видно, неправильно понял свою задачу. Он думал, что должен вернуть Великого Мумрика в штаб, а как же это можно сделать, если Айдар так рычит? Расмус оглянулся в поисках помощи и, к своей радости, увидел дяденьку, который направлялся прямо к нему. И надо же – это был доктор, который оперировал Никке!