Остров на дне океана. Одно дело Зосимы Петровича - Крижевич Валентин Иванович (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
Хачирашвили и Дерюгин нашли каждому по койке, разложили их, потеснив разбросанные на днище фюзеляжа тюки, и буквально рухнули на брезентовые подпружиненные полотнища. Руденок, закончив снимать новый сюжет, тоже свалился как подкошенный. Хотя до сумерек еще оставалось много времени, никто не рвался к активным действиям. Слишком утомительным был этот день.
Лишь кот позвякивал пустыми жестянками.
Хачирашвили все же нашел в себе силы для вопроса:
— Александр Александрович, а не много ли мы на себя берем, намереваясь самовольно разрушить воронку?
— Много, Тенгиз Зурабович, много… Но как же иначе нам спасти себя?.. Впрочем, наши действия нисколько не противоречат главной задаче, о которой говорил Пушков на совещании.
С койки Руденка донеслось сонное сопенье.
— Та-ак, один герой уже отдался в объятия Морфея, — определил Дерюгин. — А не последовать ли нам его примеру? — и завозился на койке, укладываясь поудобней.
Хачирашвили не отозвался — он уже спал. Роберт в разговорах участия не принимал. По-русски он не понимал, да хоть бы и по-английски — все равно. Мысли его были полностью заняты потерей денег и безрадостной перспективой бродяжьей жизни… Если, конечно, этим неугомонным русским удастся найти выход из ловушки.
Хорошо отдохнув за ночь, подкрепившись консервами из самолетных запасов, принялись вырабатывать план действий. Первый пункт плана сразу же ставил в тупик — для того чтобы взрывать, нужен был человек, умеющий это делать. Все обескуражено смотрели друг на друга.
Заговорил Хачирашвили:
— Ладно, ребята, придется, видно, мне… Да вы не делайте большие глаза, со взрывным делом я немного знаком. Правда, давно это было, еще когда учился в геологоразведочном техникуме…
Второй пункт плана — какой козырек рушить — решался просто. Ясно, что ближний к фюзеляжу, потому что тогда проще было с третьим пунктом — переноской взрывчатки.
Плоские деревянные ящики были заполнены брусками тротиловых четырехсотграммовых шашек с дырочками в торце — для взрывателя. Полный ящик тянул килограммов под тридцать.
Когда начали прикидывать, кому что нести, хватились американца.
— Неужели сбежал? — возмутился Хачирашвили.
— Куда? — укоризненно спросил Дерюгин.
— И в самом деле некуда, — смутился Тенгиз.
— Он, видать, на кладбище своих долларов подался, — предположил Руденок. — Схожу-ка я туда.
Точно, Роберт сидел у оплавленной скалы, обхватив голову руками.
— Мистер Макгрэйв! — позвал Руденок. Роберт вздрогнул, обернулся.
— Мистер Макгрэйв, не покажете ли вы нам проход к раскаленному выбросу? И взрывчатку помогли бы поднести…
Роберт молча встал, молча прошел мимо Руденка, направляясь к фюзеляжу. Подошел к Дерюгину и Хачирашвили, стоявшим у самолетного арсенала, взвалил на плечо ящик с тротилом и уж потом глухо пробубнил:
— Идите за мной, господа.
Остальные все тоже взяли по ящику и последовали за американцем. Хачирашвили надел поверх порванного комбинезона рубашку большого размера навыпуск и выглядел немножко смешно в таком несочетаемом наряде. Руденок, шедший следом, улыбнулся про себя, у него как-то сразу поднялось настроение. Он поправил прикрепленную к поясу кинокамеру и зашагал быстрее. Ящик, вначале казавшийся по силам, с каждой сотней метров все ощутимей давил на плечо. В конце пути, когда дохнул горячий ветер от выброса, Руденок весь был мокрый от пота. Не легче было и остальным.
Не доходя метров пятьдесят до края выброса, они осторожно опустили ящики на землю и присели отдохнуть.
— Обход ищите сами, господа. Я дальше не забирался, — тяжело дыша, проговорил американец.
Миновать выброс можно было только с одной стороны, так что особо и думать было нечего. Хачирашвили сходил в разведку, затем все вчетвером, прячась за скалами от палящего зноя, обошли огненную площадку и очутились на тыльной стороне базальтового козырька.
Пока Дерюгин, Руденок и американец отдыхали, Хачирашвили мерил шагами основание козырька — определял точки заложения и количество зарядов. Закончив, подошел, сел рядом и задумчиво проговорил:
— Крепкая каменюка… Чтоб ее подломать, минимум полтонны тротила надо.
— Значит, еще три-четыре рейса надо сделать, — прикинул Руденок и пошевелил саднящим плечом.
Роберт догадывался, что все эти приготовления как-то связаны с попыткой вырваться из-под водяного купола, но эту возможность вернуться на поверхность он по-прежнему воспринимал безразлично.
Четыре следующих ходки от фюзеляжа до базальтового козырька дались еще труднее, чем первая. От духоты перехватывало дыхание, пот заливал глаза, струйками стекал по спинам. Комбинезоны — как из воды вынутые. Выручал маленько пресный бочажок на полпути: из него пили, в него окунали головы, лили пригоршнями за пазуху на себя воду.
После перетаскивания взрывчатки они около часа отлеживались на койках и сушили одежду.
— Может, отложим взрыв до завтра? — предложил Руденок.
— Нельзя откладывать ни в коем случае, — возразил Дерюгин. — Какое оно будет, завтра, ты мне скажешь?..
— И вправду поспешать надо, — присоединился Хачирашвили.
— Вот именно, поспешать, — повторил Дерюгин. — Меня тут еще одна возможная неприятность беспокоит… — и внезапно замолчал.
— Договаривай, раз уж начал, — забеспокоился Руденок.
— Банки вам когда-нибудь ставили? — задал неожиданный вопрос Дерюгин.
— Ты что, собираешься нас от простуды лечить? — удивился Руденок.
— Зря ты, Григорий, — одернул его Дерюгин. — Дело в том, что здесь, вероятно, случаются грандиозные пожары. Воздух разогревается, а потом резко остывает и уменьшается в объеме… Закон Бойля — Мариотта. При сжатии сверху, из атмосферы, засасывается очередная порция. Вот тогда там и возникают нисходящие потоки, один из которых затянул американский самолет… Разумеется, и кислород во время этих пожаров выгорает.
— То Кориолис, то Бойль с Мариоттом, то, понимаешь, Макгрэйв… Сплошные иностранцы. Словно мы в отеле «Интурист», а не в этом пекле, — проворчал Руденок.
— Что же здесь горит? Да и никаких следов пожара не видно, — засомневался Хачирашвили.
— При больших скоростях движения воды молекулы ее поверхностного слоя на границе с воздухом могут в определенных условиях разлагаться, выделяя водород в виде газа. А воспламеняется или, точнее, взрывается он от малейшей искры… Помните огненные полотнища во время грозы? Мне кажется, что это сгорали отдельные облака водорода.
— А следы, следы? — повторил свой вопрос Хачирашвили.
— Водород накапливается и горит в верхней части купола. Если же небольшие следы и остаются, их смывают ливни. Я не знаю времени и объема накопления водорода, но в любой момент он может вспыхнуть по всему куполу, и тогда мы задохнемся почти мгновенно…
— Да-а, от такой банки здоровья не прибавится, — серьезно сказал Руденок.
Морщась от боли в натруженных мышцах, Хачирашвили встал, прошелся по фюзеляжу, копнул ногой разбросанные вещи, нагнулся и поднял солдатский ранец. Направился к арсеналу с этим ранцем, наполнил его мотками детонирующего шнура, а накладные карманы — коробками со взрывателями. Осторожно держа ранец в оттопыренной руке, будто наполненное до краев ведро с водой, Хачирашвили зашагал к цели.
Дерюгин устремился было вслед, но Хачирашвили остановил его:
— В таком деле лучше быть одному, Александр Александрович…
…Хачирашвили вернулся часа через полтора. Его небритое лицо заметно осунулось, глаза запали. Поставить без достаточных навыков полтора десятка взрывателей, соединить их детонирующим шнуром — дело нешуточное. За Хачирашвили тянулись две красные жилки — отвод к дистанционному взрывному устройству.
Дерюгин и Руденок встретили товарища радостными возгласами. Американец не поднялся с койки. Даже тяжелая работа не вывела его из депрессии.
Хачирашвили осторожно положил жилки на землю, подошел к фюзеляжу и опустился на тюк.
— Ну что — будем взрывать? — нетерпеливо спросил Руденок.
