Нападение голодного пылесоса - Гусев Валерий Борисович (читаем книги txt) 📗
– Гениально! – подскочил тогда Кабаков. – Вводим сцену налета на офис Великана в его отсутствие.
Но для этой сцены нужна была соответствующая экипировка: бронежилеты, камуфляж, каски и, конечно, оружие. Все это нашему Кабакову обещали дать напрокат его друзья из какого-то большого театра. А Козлов, вместе со своим другом Юрой, должен был все это доставить на «Газели».
– Дим, – сказал мне Алешка. – У меня тут дельце появилось, ладно? Ты иди домой и обеспечь мне прикрытие. Соври чего-нибудь. А я поехал.
– Куда ты поехал?
– Помогать нашему режиссеру.
Он догнал Кабакова в дверях, что-то горячо наговорил, тот кивнул, соглашаясь, и они исчезли.
– Поедешь с нами? – спросил меня Костя. – Заманчиво: автоматы получать будем.
– Настоящие?
– Не очень.
– Я не могу, – вздохнул я. – Мне надо Алешке прикрытие обеспечивать.
– Понятно, – согласился Козлов. Хотя ничего ему не было понятно. Как и мне.
– А где Алешка? – спросила мама, когда я вернулся домой.
Я ничего не успел придумать, поэтому сказал почти правду:
– Он с режиссером, чего-то они там дорабатывают для телевидения.
– За пылесосом-то он пойдет? – с надеждой в голосе и взоре спросила мама. – На елку.
Мама у нас тоже немного фантазер и мечтатель.
– Обещал, – неопределенно ответил я и раскрыл свой великий дневник.
Написал на новой странице «Седьмое января». Записал все сегодняшние открытия. Интересно: пока я держал все события в голове, они были довольно-таки туманными, даже спорными и противоречивыми. А когда я изложил их по порядку на бумаге, все как-то утряслось, распределилось, упорядочилось. Даже интереснее стало. Сколько нового мы узнали. Сколько узнали новых людей – хороших и плохих. Сколько узнали лошадей – в основном хороших.
Вот только своего младшего брата я каждый день и даже час узнаю по-новому.
Непредсказуемый малец... Хотя... Если задуматься... Все его действия, хоть и неожиданны, но глубоко оправданны. Этими действиями движет, наверное, чувство справедливости. Нет, все-таки он станет не художником, не артистом, не сочинителем романов, не знаменитым всадником. Он, наверное, станет президентом. Если, конечно, мы все к тому времени поумнеем.
Незаметно для себя я записал эти мудрые мысли, не догадываясь, что будущий президент занят сейчас не очень-то похвальным делом.
Следующую запись я сделал, естественно, позже, когда Алешка рассказал мне, чем он был занят на телестудии и в районе нее.
Когда они подъезжали к Телецентру, Кабаков сказал, что пропуск заказан только на его имя, Алешку в здание не пустят и пусть он пока походит здесь, поглазеет.
– Конечно, – согласился Алешка. – Может, кого-нибудь знакомого увижу, поболтаю.
– А у тебя есть знакомые на телевидении? – удивился Кабаков.
– Хватает, – Алешка небрежно махнул рукой.
– Ну, например, – настоял режиссер, который очень сильно сомневался в Алешкиных словах.
– Ну, этот... Славик-Шустрик...
– Савик Шустер, – с уважением поправил его Кабаков.
– Потом одна корреспондентка. Да вы ее не знаете... Корзинкина, она новости всякие с улицы ведет.
– Как же! – обрадовался Кабаков. – Очень знаю Капочку. Капитолину Корзинкину. Она и будет делать о нас сюжет. Очень способный тележурналист.
– Я уже убедился в этом, – серьезно сказал Алешка. – Очень способная. На многое. – Помолчал, подбираясь к главной цели. – Она у папы интервью брала. На машине к нему на работу приезжала. Забыл только, какая у нее марка. «Пассат», что ли?
– «Ниссан», – сказал все знающий режиссер Кабаков. – Сейчас на стоянке парковаться будем, я тебе покажу. Голубой «Ниссан», под цвет глаз владелицы. – Он почему-то вздохнул. Наверное, потому, что его ржавая машина никак не подходила под цвет его глаз.
Стоянка у студии была огорожена низким барьерчиком из железной трубы, а на въезде стоял охранник и караулил шлагбаум.
Лешка вылез из машины, на стоянку ему вход тоже был заказан, и он дожидался Кабакова, беседуя с охранником на разные темы. В основном они обсуждали последние события с «заминированными» машинами.
– А у вас тут столько красивых машин, – польстил Алешка. – Не подкрался бы кто-нибудь с тротилом.
– Ну, знаешь! – загордился парень. – У меня, знаешь, не подкрадешься! У меня, знаешь, тут все просматривается!
Этот интересный разговор прервал Кабаков, который поставил свою машину и повел Алешку вдоль барьерчика.
– Вот он, «ниссанчик». Голубенький.
Машина стояла очень удачно: вплотную к барьерчику, далеко от глазастого охранника, да еще и прикрытая от его зоркого глаза здоровенным черным джипом.
– Красивая машина, – похвалил Алешка. – И место у нее на стоянке удачное.
– Здесь ни у кого нет постоянных мест. Кому что достанется. Приезжают – уезжают.
Это Алешку почему-то не устроило.
– Заговорились мы с тобой. Мне пора. Завтра в три съемка. Не забудь. – И Кабаков поспешил к подъезду, обернулся на бегу: – Да, а зачем ты со мной ездил?
– «Ниссан» голубенький посмотреть.
– Хорошая шутка, – засмеялся Кабаков и скрылся за стеклянными дверями. – Жди, я скоро.
Если бы это была шутка...
Возвращаясь с Телецентра, актер и режиссер заехали в театр, проверить доставку реквизита для завтрашних съемок.
Все было в порядке, на сцене были свалены в кучу каски, бронежилеты, а на столе рядком лежали укороченные автоматы. Совсем как настоящие.
– Ну мы им завтра покажем! – потер руки довольный режиссер и достал из кармана два яблока. Одно Алешке, другое себе. – Надо мной посмеиваются, что я все время жую, а мне надо постоянно пополнять творческую энергию. Я весь в искусстве. Ну мы им завтра покажем!
– Покажем! – Алешка так хрустнул яблоком, что под сводами театра будто раздался громкий выстрел.
Только показывать они собирались разным людям. Разным, так сказать, творческим коллективам.
– Принес? – спросила мама Алешку. – Подарок с елки принес?
Мне стало жутко интересно, как он выкрутится.
Выкрутился:
– Я его спрятал. До твоего дня рождения.
Мама вздохнула:
– Потерплю, три денечка осталось. А что за подарок? – это она с большой надеждой спросила.
– А что тебе больше всего хочется?
– Неужели шуба? – мама всплеснула руками.
– Почти, – дипломатично ответил Алешка. – Очень похоже.
Тут пришел папа – кстати сказать, вовремя, – и мама побежала его кормить и за ним ухаживать.
А Лешка тут же полез под тахту. У него под тахтой стоял ящик на колесиках, где хранились наши старые детские игрушки. И вообще всякие ценные вещи – выбросить жалко, а пользоваться стыдно.
Он выволок этот ящик на середину комнаты и стал в нем сосредоточенно копаться. Я захлопнул дневник и присоединился. Это такое увлекательное дело – разбирать старые игрушки. Сразу вспоминается детство и все, что с каждой игрушкой связано. Целые истории всплывают в памяти. Иногда смешные, иногда грустные. А иногда и поучительные.
Но Лешка в этот раз вел поиски очень целеустремленно, не предаваясь воспоминаниям. Живо добрался до самого дна ящика и со словами «Вот он!» вытащил громадный старый будильник из мощного железа. Этому будильнику, наверное, лет сто. А он все как новенький. Потому что за сто лет его только один раз использовали по назначению. У будильника был такой громогласный звон, что он мог разбудить весь наш подъезд. И поэтому сию раритетную вещь очень быстро отправили в ящик со старыми игрушками. Теперь же братишка решил использовать будильник в своих, одному ему известных целях.
Алешка быстренько покидал старые игрушки обратно в ящик и задвинул его под тахту, а будильник поставил на стол и стал заводить.
– Ты только звон не включай, ладно? – попросил я. – А то соседей напугаешь.
– Не включу, не бойся, мне только «ход» нужен, чтобы тикал. Увесисто.
