Подмена - Имшенецкий Вячеслав Андреевич (читать полную версию книги TXT) 📗
Из-под крыши вылетел стриж. Взвился в синее небо. Пронзительно закричал. И тотчас из расселин понеслись к нему чёрные стрелы птиц. Стая стрижей, почти не махая крыльями, закружилась в синеве.
Иван Иванович тяжело сошёл с пенька.
— Танюша, накапай валерьяновки, в кухне на полочке стоит.
Таня опрометью бросилась в кухню. Когда прибежала обратно, Иван Иванович лежал на траве. Таня зубами вытащила из флакона резиновую пробку, накапала лекарства заболевшему прямо в рот. Схватила ковшик, плеснула туда воды.
— Ну как сердце?
— Проходит. Видишь, какой я нынче геолог. Такое у меня было на острове Волчьем. Чуть-чуть богу душу тогда не отдал. Едва отдышался.
Таня вспомнила схему Самоволина с надписью о гибели бойца Вещева, свидетеля третьего варианта.
— А он где, Волчий?
— Здесь, выше по течению.
— Вы его обследовали?
— На него, Танюша, опора железнодорожного моста встанет. Там мы шурфы били, или, попросту сказать, ямы копали до коренной породы. У меня сердце и забарахлило. Думал, вторая могила на острове появится.
Таня насторожилась:
— А что, Иван Иванович, там уже кто-то умирал?
— По нашим местам, Танюша, ещё при царе прошла экспедиция под шифрованным названием «Багульник». На острове Волчьем у них погиб геолог. Беднягу там и схоронили. Вместо памятника высокий камень.поставили, а на нём стрелку вырубили в виде молнии.
— А почему такую стрелку?
— Личный знак, Танюша, начальника погибшей экспедиции…
Слушая парторга, Таня подумала, почему же Казимир Самоволин о стрелке нигде не упомянул.
Иван Иванович встал, прошёлся вокруг стола, сел на скамейку:
— Как-то с Колесниковым мы забрались в такое поднебесье — аж дух захватывало. Смотрим вниз между облаков, карту составляем и хвастливо думаем: до нас нога человека здесь не ступала. К вечеру закончили составлять планшет и решили заночевать. А Вячеслав, он же, Таня, в душе поэт, и говорит мне: «Давай, Иван Иванович, оставим здесь свой знак». Берет он молоток и пробирается к голубой лазуритовой глыбе, кричит мне: «Ночь протыкаю, а выбью надпись: „Впервые здесь ступила нога…“ И умолк. Оглядываюсь. Сидит на корточках и что-то рассматривает. Подошёл к нему, гляжу, а на глыбе стрелка выбита в виде молнии. Почти на тридцать лет опередил нас Пётр Андреевич Ельников, начальник тогдашней экспедиции. Смутился Колёсников и до утра молчал…
Последние полкилометра Петька и Жухов шли пешком. Долина была усеяна острыми камнями, и они боялись, что лошадь поранит ноги. Обломки искрились на солнце, и Петька отводил глаза вбок, на тёмную сторону хребта. Пахло каменной пылью и сгоревшей взрывчаткой.
— Смотри-ка, как садануло, — Жухов показал на вершину лиственницы. Камень, словно кинжал, пронзил насквозь сухое дерево и торчал с обеих сторон острыми пиками.
— Эге-гей! — услышали они крик из распадка. На уступе стоял Додоев и махал руками.
— Колёсников живой? — спросил Жухов.
— Хнешно, живой. Немножко только оглушило, — эвенк улыбнулся. — Он, как соболь, в ловушку попался. Поднялись на гору. Колёсников действительно был в ловушке. Вход в пещеру наглухо закрыл съехавший с хребта многотонный обломок скалы. Вокруг лежали кайлы и погнутые ломы. Видно, геологи в горячах пытались руками отодвинуть базальтовую глыбу. Из-под неё торчали оборванные провода. Два жёлтых и два в ярко-красной оболочке. По ним Вячеслав подал электрический ток к взрывчатке, которая подняла в воздух Дурацкую..
На базальтовой глыбе лежали геологи и смотрели вниз. Между глыбой и скалой была щель. Через неё можно было вытащить пострадавшего, но в середине застрял камень. Додоев туда спускался, но обвязать камень не смог. Оставшаяся щёлка была узкой даже для него.
Петька разделся до трусов. Его крепко опутали верёвкой, подали в руки толстые канаты. Их нужно было пропустить под камнем и подать наверх.
Петьку опустили в щель до камня. Концы канатов он сбросил в узкую щель и полез туда сам. Больше двух метров покарабкался Петька вниз, щупая застрявший камень. Почувствовал пустоту.
— Натяни! — крикнул Петька.
Верёвка напряглась. Петька повис в тёмном своде пещеры.
— Колёсников, до тебя глубоко?
— Не вздумай прыгать, метра четыре.
— Ты лежишь, что ли?
— Голова кружится.
Петька зажал в зубах жгутики толстых канатов и, упираясь руками в шершавые стены, пробрался под застрявшим камнем в другой конец щели. Отдышался и полез вверх. И сразу почувствовал, что тонкая верёвка, привязанная к поясу, мешает. Там наверху, боясь, чтоб Петька не упал, её подтягивали и, наоборот, вредили, потому что теперь стаскивали Петьку вниз. Упёршись спиной и коленками, он запихал за пояс концы толстого каната и крикнул во всё горло:
— Тонкую верёвку отпустите!
Наверху поняли свою ошибку. Освобождённый, Петька быстро выбрался на застрявший камень.
Когда Петьку вытянули наверх инженер Бурмаков спросил:
— Камень большой?
— Высотой примерно в два моих роста, на бутылку похож, канаты я проложил с двух сторон.
Бурмаков вынул из кармана крохотную логарифмическую линейку и, бормоча цифры и коэффициенты трения, стал считать.
— Около трех тонн, ребята, на руках не вытянем,
— Если Житуху запрячь, — предложил Петька.
Инженер опять задвигал линейкой.
Петьке не понравилось, что Додоев сидит в стороне и никакого участия не принимает, чертит прутиком по земле. Эвенк заметил взгляды геологов, встал, поднялся на глыбу, перешагнул через щель.
— Слушай, Бурмаков, не надо лошадь запрягать, однахо, свалится отсюда. Мне Анатолий Васильевич Сидоров в прошлом году про мужика одного рассказывал. Махмудом звали. Где он работает, Сидоров не говорил. Может, ты его знаешь?
— Не знаю я его, Додоев, а что?
— Этот Махмуд сказал, наверно, самому Анатолию Васильевичу. Дай, говорит, мне большую вагу, и чтоб было место, куда её упереть, и я подниму земной шар.
— Архимед, — воскликнул Бурмаков.
И для спасения геолога применили рычажную систему, рассчитанную древним учёным. Архимедом. Рычагом, или, как зовут таёжники, вагой, послужило высокое дерево, пробитое камнем. На гору к щели его затащили на руках. Вершину привязали к застрявшему камню. Толстый конец бревна повис в воздухе. На него набросили несколько верёвочных петель.
— Будем пробовать, — тихо сказал Жухов.
Шестнадцать пар рук, в том числе и Петькины, вцепились в узловатые верёвки. Толстый конец бревна медленно пошёл вниз. Послышалось скрежетание камня. Архимедовская система сработала.
— Стоп, ребята! — скомандовал Жухов. — Отводи чуточку в сторону. Клади!
Камень, похожий на тяжёлую авиационную бомбу, лёг у края щели. Петька посмотрел вниз и откачнулся. Чёрный лаз теперь казался бездонным и страшным.
Жухов перескочил на другую сторону щели и стал раздеваться.
— Ты зачем? — спросил Петька. — У тебя же радикулит.
Жухов смутился. Петька обвязался верёвкой, взял у Додоева котелок, надел себе на голову. Эвенку это понравилось:
— Однахо, ты хитрый!
Петьку опустили быстро. Он отвязал верёвку, осмотрелся.
— Вячеслав Валентинович, живой?
— Здесь я, Петька, малость прилёг.
Петька подвёл Колесникова к щели, надёжно обмотал верёвкой, подал котелок:
— Надень на голову.
— Эй, — закричал Петька, — поднимай.
«Май-май-май» — эхом отозвалась пещера. Натянулись верёвки, и длинное тело.Колесникова поползло вверх, вошло в отверстие лаза. В пещере стало темно. Послышались лёгкие удары котелка о каменные стенки, потом донеслись крики «ура!», и в пещере посветлело. Петька нащупал в дальнем углу пустой рюкзак, маленькие, но тяжёлые взрывные машинки, флягу и чью-то телогрейку. В пещере пахло химическими веществами. Лицо покрылось испариной. Вещи и приборы Петька сложил в рюкзак и подошёл к щели:
— Верёвку!
Петьку вытащили благополучно.
Камень, похожий на бомбу, столкнули в щель, чтобы ни зверь, ни человек не могли провалиться туда. Замурованную пещеру инженер Бурмаков занёс к себе на карту и сделал надпись: «Пещера Колесникова». И поставил её размеры. Колёсников (он сидел уже в седле на Житухе) слабо улыбался:
