Руки вверх, Синяя Борода - Роньшин Валерий (читаем книги .txt) 📗
— Как же он здесь очутился?
— Не знаю… Тебя вспоминал.
— Меня?
— Ага. Курносенькая, говорит, такая.
Катька обиженно потрогала свой нос.
— Нашел курносенькую. У меня очень даже прямой нос. Греческий.
Лика, не слушая подругу продолжала:
— Со городу предложил завтра прогуляв
Я, говорит, приехал Гусь-Франковск осмотреть. — За Ленкиной сумкой он приехал" а не горе осматривать, — убежденно сказала Орешкина. — Ему нужна папка № 6.
— А откуда он узнал, что папка у нас?
— Если он следил за Ленкой, то видел, с какой сумкой она в поезд садилась. А потом эту же сумку у нас увидел. Все очень просто-
— Как он мог ее сумку у нас увидеть?
— В окно купе. Мы ж с тобой, как две дуры, первыми на перрон выскочили.
— И правда! Эх, нам надо было подождать, пока он из вагона выйдет.
— Вот именно. А когда мы следом за ним потопали, он сразу понял, что мы за ним следим. Сел в такси, заехал за угол, вылез. И стал за нами следить… Может, даже и сейчас наблюдает.
Девчонки с опаской огляделись, но, разумеется, никакого Леденца не увидели. Понизив голос, Катька сказала:
— Ленке, скорее всего, не удалось позвонить в милицию…
— Почему?
— У меня такое ощущение. И значит, за Леденцом нет никакой слежки.
— Ой, мамочка, — испуганно пискнула Лика. — А что же теперь делать?
— Прежде всего, надо посмотреть, что за документы в папке № 6.
— Давай вначале сообщим о Леденце в милицию.
— Майору Сидорчуку, что ли?
— Да нет, в ростовскую милицию. Как мы и хотели.
— А толку? Ну подержат его в камере двое суток, а потом отпустят на все четыре стороны.
— Почему двое суток?
— Задержанного имеют права держать сорок восемь часов. По закону. Мне Димка говорил. А потом должны или обвинение предъявить, или отпустить. А кто Леденцу обвинение предъявят? Ленки же нет…
— Может, она уже приехала? — неуверенно предположила Лика. — И сидит, нас дожидается.
— Вряд ли. — Катька начала задумчиво грызть ноготь на мизинце.
— Кать, о чем ты думаешь?
Орешкина посмотрела на подругу.
— Придется тебе завтра с Леденцом встретиться.
— Да ты с ума сошла! Он же меня убьет!
— Если б он хотел тебя убить, он бы тебя на вокзале пристукнул. Но Леденцу зачем-то надо с тобой прогуляться. Вот мы и узнаем, зачем.
— Ты с ума сошла" — повторила Соломатина, но уже не столь горячо, как раньше.
Да чего ты боишься? Время непозднее. Десять утра. Погуляй, поболтай… А я за вами послежу. А после мы вместе с тобой за ним следить станем. Надо же выяснить, где он остановился. А если ты на свидание не пойдешь, мы его из виду потеряем. Ведь так же?!
Ну, так, — с неохотой согласилась Лика.
— В общем, пошли смотреть, что там за папка № 6.
Девчонки встали со скамейки.
— Подожди, — вдруг вспомнила Орешкина В а что тебе удалось выяснить в адресном бюро?
— В Гусь-Франковске нет людей с фамилиями Бам, Блюм и Барбильяк, — сообщила Лика и, в свою очередь, спросила: — А ты что в редакции узнала?
— Да ничего. Там не помнят, кто давал объявления насчет девушек.
— А насчет Светы?
— И насчет Светки ничего. Правда, уборщица вспомнила, что приходил мужчина с царапиной на желтом ботинке.
— С какой царапиной?
— В форме буквы "Г".
— А лицо она не запомнила?
— Нет, к сожалению.
— Вот блин, — сказала Лика. — Ботинок запомнила, а лицо нет.
— Да уж, — сказала Катька.
Подруги замолчали.
Начинался вечер. Солнце заходило, опускаясь все ниже и ниже за мрачные стены замка Синей Бороды.
Глава XIII
ПАПКА № 6
У Лены в сумке лежал купальник, пара платьев, косметичка, еще какая-то мелочь, а на самом дне находилась старая-престарая папка, на обложке которой выцветшими чернилами было написано "Папка №:".
Орешкина быстро развязала тесемки.
В папке был один-единственный листок. Ветхий и пожелтевший от времени.
Вначале девочкам показалось, что это абсолютно чистый лист бумаги, но, приглядевшись они увидели едва различимый карандашный рисунок. Катька включила настольную лампу и положила листок под яркий свет. И только тогда стало понятно, что на бумаге нарисован Монастырский остров.
В этом не было никаких сомнений. Потому что в центре рисунка имелось несколько крестиков с надписью "Кладбище". Чуть сбоку от крестиков был изображен церковный купол. И под ним тоже стояла пояснительная надпись: "Развалины монастыря". А между куполом и крестиками находился еще один крест, намного больше остальных, под которым было написано: "Гробница Рураки".
Подруги переглянулись, но сказать ничего не успели. Из коридора донесся звук открывающейся двери.
Орешкина быстро сунула листок под пишущую машинку. В комнату заглянул Чертков.
Ничего, если я через эту дверь входить буду? — извиняющимся тоном спросил он. — А то в пристройке замок все время заедает.
Да ничего, — ответила Лика. — Только стучите.
— В библиотеке были? — поинтересовался Чертков,
— Были. — Катька демонстративно зевнула. — Ой, спать так хочется.
Чертков намека не понял. Или не захотел понять. Ему явно хотелось поговорить.
— А я получил еще одно подтверждение, что Монастырский остров находится в зоне "С".
— Встретили ожившего мертвеца? — пошутила Орешкина.
— Ты вот, Катя, шутишь, а, между прочим, в Гусь-Франковске происходят странные вещи.
Девчонки насторожились.
— А какие именно? — спросила Лика.
Чертков посмотрел на Орешкину.
— Тебе Светлана никогда про "окровавленного мотоциклиста" не рассказывала?
— Нет, не рассказывала.
— А мне вот сегодня рассказали. Жил тут лет пять назад один паренек по имени Егор. Примерно вашего, девочки, возраста. Он очень любил мотоциклы. Буквально с утра до вечера пропадал в местном мотоклубе. Ну, родители и решили сделать сыну подарок. Купили на день рождения мотоцикл. А он поехал кататься и разбился. Насмерть…
Катька тут же вспомнила мальчишку, который довез ее на мотоцикле до редакции газеты, а потом еще пригласил на дискотеку.
— …Похоронили его на Монастырском острове.
— На острове? — удивилась Лика. — Там же никого не хоронят.
— А его похоронили. Но как только схоронили, так сразу же то в одном конце Гусь-Франковска, то в другом стали замечать мотоциклиста в черной куртке с блестящими заклепками. Он с бешеной скоростью проносился по улицам на мотоцикле…
Орешкина усмехнулась.
— И что тут странного? В Питере ребят в таком прикиде хоть пруд пруди. Это байкеры.
— Здесь же не Питер, — возразил Чертков. — Здесь байкеров никогда не было.
Катька продолжала усмехаться. Однако на Лику рассказ Черткова произвел некоторое впечатление.
— А почему его называют "окровавленным мотоциклистом"? — спросила она. — Он что, весь в крови?
Вначале его называли Егорушкой, но потом, когда он начал заманивать в свою могилу девочек, стали звать — "окровавленный мотоциклист".
— Как это — в могилу заманивать?
— Очень просто. Подъедет к девчонке лет тринадцати-четырнадцати и предложит ей покататься. Та сядет на мотоцикл, и он ее сразу везет на Монастырский остров, в свою могилу…
— И едут они туда прямо по воде, — прибавила со смехом Орешкина. — Потому что у него мотоцикл-амфибия. А в могиле он эту девочку сжирает…
На этот раз засмеялась и Соломатина. Чертков, махнув рукой, тоже рассмеялся.
— Вас, девчонки, ничем не прошибешь. Лад но. Я пошел спать. Спокойной ночи.
Как только Чертков ушел, Катька тут же вытащила из-под машинки листок с нарисованным островом.
— Так значит вот что искал Леденец в квартире у Синицына, — сказала она, разглядывая рисунок. — Ему нужен был этот план.
Лика через Катькино плечо тоже смотрела на рисунок.
— Выходит, Ленка ехала не в Ростов, а сюда в Гусь-Франковск, чтоб забрать сокровища из гробницы Холмогоровой.
