Три кило веселья - Гусев Валерий Борисович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Иногда мы заходили к адмиралу, и всегда он был нам рад. Особенно Алешке. Хохолки родственные. Адмирал даже давал Алешке примерить свой китель. Он периодически доставал его из шкафа, чтобы «проветрить» от нафталина.
Сияющий Алешка выглядел в кителе будто в тяжелом пальто, у него даже ноги подгибались в коленках от тяжести орденов и медалей и вид был далеко не бравый.
– Как вы его носите? – перевел Алешка дух, когда адмирал снял с него китель. – Такая тяжесть.
– Заслужить награды тяжело, – важно ответил адмирал, – а носить их с честью еще труднее.
И незаметно разговор опять переходил на военные годы. И адмирал читал нам вслух очередную главу своей будущей книги.
«...Шлюпка легонько покачивалась на мертвой зыби. Раненые стонали. Старшина командовал. Егорка выполнял.
В кормовом отсеке нашелся анкерок (бочоночек) с пресной водой и неприкосновенный запас из нескольких банок консервов, пачки сахара и спиртовки. Кое-какие медикаменты – вата, бинты, йод, аспирин в таблетках, сода. Под носовой палубой – свернутый парус.
По указаниям боцмана Егорка напоил матросов, перевязал как смог их раны, отчерпал со дна шлюпки воду и уложил всех поудобнее.
– Так, юнга, гляди теперь на компас. Куда стрелка кажет? Вот так, да? Садись за весла, разворачивай носом на зюйд, к нашему берегу пойдем.
Около часа Егорка ворочал тяжелые длинные весла, поглядывая на компас. Потом разжег спиртовку, вскипятил немного воды, заварил чай и размочил в нем сухари. Покормил раненых.
Стемнело. Небо затянулось тучами. Посвежело, рябь поднялась.
– Ложись, Егорка, – сказал боцман, – я вахту подержу. Отдыхай, малец.
Егорка растянул парус, укрыл им раненых и сам прикорнул сбоку.
Ночь пролетела мгновенно. Откинув край паруса, Егорка увидел на фоне уже светлого неба сгорбившегося на корме у руля боцмана. Он всю ночь просидел, направляя шлюпку к нашему берегу.
Егорка выбрался из-под паруса и, поеживаясь от утреннего холода, перебрался на корму.
– Ложись, дядь Вань, я тебя сменю.
Боцман едва сумел разжать ладонь и оторвать руку от дубового румпеля. Ползком, подтягивая непослушную ногу, перебрался на Егоркино место.
Сказал:
– Если что – сразу меня побуди, – и тут же провалился в сон.
Егорка поудобнее уселся, поплотнее запахнул бушлат и взялся за румпель. Ветер был небольшой, попутный, и сидеть на руле было несложно – чуть-чуть пошевеливай его время от времени, выравнивай нос, следи, чтобы шлюпка не «рыскала» и строго держала курс к южному берегу, где оборонялись наши войска.
Через два дня кончилась вода, подошли к концу продукты. Раненым становилось все хуже – постоянная качка, соленые брызги, жажда и голод не способствовали заживлению ран.
А тут еще их обнаружил вдруг немецкий самолет-разведчик. И спикировал прямо на шлюпку.
– Маскируйся! – скомандовал боцман.
Егорка сначала не понял – как это можно замаскироваться в открытом море? Парусом накрыться?
Но все получилось иначе. Боцман лег грудью на борт, безвольно свесив к воде руки и голову. Моторист Уткин навзничь раскинулся на корме, распахнув бушлат и обнажив забинтованную окровавленными бинтами грудь. Радист Лебедев безжизненно скорчился на днище шлюпки. И Егорка от них не отстал.
Глядя сверху – полна шлюпка погибших матросов. Немецкий летчик так и решил. Однако на всякий случай дал очередь по шлюпке. Она почти вся прошла стороной, только одна пуля гулко ударила в днище, и в небольшую пробоину тут же забил фонтанчик морской воды.
Егорка плотно зажал отверстие ладонью, а боцман отщепил ножом кусочек планширя и забил отверстие пробкой.
Поплыли дальше.
Но положение осложнялось, нужен был отдых на суше. Хотя бы короткий, чтобы собраться с силами, подкрепиться. И, когда впереди возник небольшой островок, они взяли на него курс.
...Шлюпка мягко ткнулась носом в песок.
Егорка первым сошел на берег, захватив анкерок. Вода была нужна прежде всего. И никто, кроме него, не мог ее добыть – все лежали в изнеможении или без сознания. Даже крепкий боцман не мог удержаться от стонов.
Вблизи берега Егорка сразу наткнулся на большую и глубокую лужу, бросился на землю, приник к воде... И тут же вскочил, отплевываясь, – вода была горько-соленая. Морская. Видно, забрасывало ее сюда штормовой волной.
Егорка побрел в глубь острова. Ноги цеплялись за кусты черники, местность повышалась. Скользнула из-под ног длинная черная змея – Егорка даже отпрянул.
Но вот среди густых сосен он обнаружил глубокий бочажок, налитый черной водой. Как же она была вкусна!
Напившись, Егорка наполнил анкерок и вернулся к шлюпке.
Вода оказалась словно живой. Раненые пришли в себя, разговорились, стали обсуждать дальнейшие действия. А Егорка, недолго раздумывая, захватил котелок и отправился за черникой.
Так началась их робинзонская жизнь. Остров был невелик и необитаем. Но он дал измученным людям почти все, в чем они нуждались.
Радист Лебедев, он был ранен в руку, помог Егорке настелить меж четырех сосен лапник, уложить на него охапки сухого мха и натянуть шалашом парус.
– Медсанбат! – похвалил их боцман, когда дохромал до палатки.
Перенесли из шлюпки моториста Уткина, осторожно уложили рядом с боцманом. Разожгли крохотный недымный костерок и, вскипятив воду, заварили в ней брусничные листья.
– Двое суток отдыха! – распорядился боцман, выпив кружку «чая». – Наблюдать за горизонтом. Соблюдать маскировку.
Эти двое суток «отдыха» Егорка запомнил на всю жизнь. Он один из всех четверых был здоров, но было ему двенадцать лет всего. И он, малый пацан, спас их всех.
В кормовом рундуке нашлась и смотанная бечевка с блесной. Егорка долгими часами забрасывал ее с берега в море, поддергивая, вытягивал обратно. И порой чувствовал на крючке живое сопротивление крупной рыбы.
Он вытаскивал треску, иногда здоровенную зубатку, навагу. Это была пища.
Боцман, вытянув раненую ногу, готовил уху. Чистил рыбу, закладывал в котелок. Егорка и Лебедев подтаскивали дрова. Уткину вареной рыбы пока не давали, поили рыбным бульоном.
– Хорош флотский борщ, Егорка? – подмигивал ему боцман. – Наваристый? Луковку бы к нему, хлебца да чеснока головку!
Егорка собирал грибы в лесу, перевязывал матросам раны, подкладывая под ржавые бинты комочки очень полезного мха, – ему это боцман подсказал.
И еще он объяснил Егорке, как поставить на шлюпке парус. И как им управлять.
– Под парусом быстро добежим.
Двое суток прошли. Снова вышли в море. И болтались в нем почти месяц. За это время их трепал шторм, заливало ледяным дождем, дважды шлюпку чуть не опрокинуло шквалом. Но они все выдержали под командой своего юного капитана.
Питались в основном рыбой, которую неустанно ловил Егорка, привязав конец удочки к корме. Блесна так и тянулась за ними постоянно, и время от времени какая-нибудь рыбина на нее соблазнялась. Если попадался островок, Егорка обшаривал его, собирал грибы и ягоды. Скудно, конечно, но продержались.
...И однажды на рассвете показался берег. Наш, родной. В шлюпке только Егорка держался на ногах – раненые совсем ослабели, недвижно лежали на сланях и безучастно смотрели в небо.
– Держи прямо, – хрипло командовал боцман Егорке. – Сбрось парус. Садись на весла – здесь камня под водой много.
Егорка греб из последних сил.
С берега их заметили. И... открыли огонь. Вокруг шлюпки заплясали фонтаны разрывов.
– Сигналь, Егорка, – прохрипел боцман. – Семафорь флажками. Зря я тебя учил? – И он протянул Егорке носовой платок.
Егорка выхватил из кармана свой платок и встал во весь рост на маленькой носовой палубе. Сосредоточился.
Шлюпку раскачивало, Егорка с трудом держал равновесие. И от качки, и от слабости.
– Сигналь: «Отставить огонь!» – хрипел боцман. – «Отставить огонь!»
Егорка замахал платками. И тут же прекратилась стрельба. От пирса отвалил катерок и помчался им навстречу. Подошел вплотную, легонько стукнулся носом в борт шлюпки.
