Три кило веселья - Гусев Валерий Борисович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Значит, так: чтобы решить, что за человек – ударить его или приласкать, нужно сначала таблицу умножения в голове прокрутить, так? Или формулу соды вспомнить.
А все этот адмирал с хохолком, он мысли такие у меня вызвал.
Маленький, старенький... Мальчонкой воевал, пережил боль от гибели самых близких, терпел боль от ран, хоронил боевых товарищей, смело воевал с врагом. А сейчас? Любой шкет, пробегая по залу, может оттолкнуть его: «Не мешайся, дед, твое время прошло». А если бы не его, деда, время, твоего времени, малец, сейчас и вовсе не было бы. Не мчался бы ты сейчас по пыльному паркету, веселый, здоровый и счастливый, а лежал бы до сих пор в темных запасниках природы. В лучшем случае. Да еще и неизвестно – что из тебя вылупится.
Глупость, конечно, но я подумал: без уважения к прошлому не будет хорошего будущего. Никакого не будет. Пробежавший вот так шкет опять незаметно обезьянкой станет. Шерстью покроется изнутри, и вся его жизнь – схватить первым, сожрать побольше, не дать никому.
Такие мысли ко мне приходят редко. Только тогда, когда надо что-то решать: или садиться за уроки, или мыть посуду, или все-таки кому-то помочь.
А тут вдруг Алешка подходит и говорит:
– Дим, нам надо адмирала под контроль взять. Он очень нежный. Прямо как кактус.
– Ничего себе! Сядь на кактус – узнаешь, какой он нежный!
Алешка на мои слова не обратил внимания.
– Надо, Дим, помогать ему. Ну, там, кефир покупать, уборку делать, кортик чистить...
– ...Посуду мыть, – добавил я, уже догадываясь, как Алешка собирается распределить между нами эту помощь. На себя он возьмет, как всегда, самое трудное – протирать лезвие кортика носовым платком.
Но все это мелочи. Мне казалось почему-то, что наш «кактус» нуждается совсем в другой помощи. Ему не помощь нужна, а охрана.
Почему я так думал – не знаю. Наверное, потому, что вокруг адмирала что-то тусовалось, недоброе. Это как в толпе, когда жулики выбирают жертву и незаметно ее окружают. И в подходящий момент – раз! И вырвали сумочку. И – врассыпную. Попробуй догони их тогда. Если даже не знаешь, за кем бежать.
– Ты чего надулся? – спросил Алешка. – Ну, хочешь, я буду за кефиром ходить? А ты будешь кортик...
Да неужели? Вот уж не ожидал такого благородства.
– ...будешь кортик со стены снимать, когда я буду его чистить, хочешь? И обратно будешь вешать, так и быть уж.
Я не стал спорить – мысли мои были заняты другим. И я спросил Алешку:
– В восемьдесят втором доме у тебя кто-нибудь знакомый живет?
Лешка стал добросовестно вспоминать:
– Там... этот... Лорд – доберман... Маруська – лайка, два кота – Чип и Дейл. А в восьмой квартире крокодил Гена и Чебурашка. Крокодил настоящий, а Чебурашка – морская свинка. – Алешка в нашей округе всех зверей знает. И они его, взаимно. Они его любят и уважают даже больше, чем своих любимых хозяев. – Потом еще козел у одной бабульки на балконе. У Акимыча петух и пара голубей...
– Лех, – перебил его я. – Мне не звери нужны. А люди.
– Людей там мало, – сказал Алешка. – Зинка-Корзинка из второго подъезда...
– Стоп! – сказал я. – Хватит. Что за Зинка?
– Корзинка! Что, не знаешь? – Так было сказано, как будто Зинку-Корзинку должна знать вся страна. – Из нашего класса. Из второго подъезда. У нее птичка живет. Дикий воробей. Он, Дим, знаешь...
– Подожди с воробьем. Узнай у нее, кто в ихнем подъезде живет на шестом этаже.
– А я и так знаю! – Алешка пожал плечами. – Канарейка и сурок.
– Мне люди нужны! – заорал я.
– Так бы и сказал. – Алешка снял трубку. Набрал номер. – Зин, привет. Чего делаешь? А я? Я – тоже ничего. Ты на каком этаже живешь? На шестом? Вот здорово! А кто там еще живет? Лиса Алиса? Вот здорово! Мы сейчас к тебе в гости придем. У нас коробка от конфет есть. Ставь чайник! – и бряк трубку.
А ведь очень он не прост, мой младший братец.
Алешка залез в бар, где мама зачем-то сберегала пустую коробку из-под конфет с бегущим оленем, и стал пустую делать полной.
Выгреб из карманов огрызок сникерса, обломок печенья, сбегал на кухню и вытащил из сахарницы несколько кусков сахара. Пошарил в холодильнике:
– Дим, котлета сойдет? Ее не жалко, она вторую неделю здесь мерзнет. Высохла вся.
Я взял у него коробку. И сказал:
– Перемешать все как следует, и в помойное ведро.
– Ты что! – Алешка вырвал у меня коробку. – Мама говорит, что в гости надо с гостинцем ходить. Приносить, чего не жалко... Пошли.
Зинка нам обрадовалась. Она решила, что мы пришли посмотреть на ее дикого воробья.
– Вы его только не пугайте, – щебетала она, вводя нас в свою комнату. – Чижик у меня очень нервный...
– А у тебя еще и чижик? – спросил я.
Зинка рассмеялась:
– Это воробья зовут Чижик.
– Когда у тебя будет чижик, – посоветовал Алешка, – назови его Воробей.
Зинка опять рассмеялась. Она очень веселая была. Счастливая, наверное.
Воробей Чижик, нахохлившись, сидел на оконном карнизе, вся шторка которого была запачкана белыми полосками.
– Это еще раньше было, – засмеялась Зинка. – А теперь он научился в чернильницу какать.
И точно – на Зинкином письменном столе стояли два блюдечка – с водой и пшенной крупой – и старая чернильница без крышки.
Алешка протянул Зинке коробку:
– На! Тут всякие деликатесы.
– Ой! – У Зинки стали круглые глаза. – Котлеты он не ест. От сникерсов у него поносик...
– Да это не Чижику, – сказал Алешка, – это нам, к чаю. Мы ведь в гости пришли. Ставь чайник.
Чижик вдруг встрепенулся, сорвался с карниза и приземлился на край коробки. Подергал головкой, хвостиком и принялся вовсю расклевывать котлету.
Зинка, конечно, рассмеялась от радости. А Чижик от жадности постарался утащить котлету целиком на свой карниз. Подхватил клювом, затрепетал крылышками и пошел в трудный полет. Однако на полпути котлету не удержал, и она бомбой плюхнулась на Зинкин стол, прямо в блюдечко с водой. Чижик от обиды так заверещал, что даже заглушил Зинкин хохот.
Тут меня осенило.
– Зин, а ваши соседи на воробья не обижаются? Он, наверное, весь день чирикает?
– А я не знаю, – беззаботно хихикнула Зинка. – Я их не спрашивала.
– Наверное, хорошие люди, птичек любят, – подбирался я.
– Да ну! Лиса Алиса – вредный, вроде хулигана. Мамка его горластая очень, она на рынке помидорами торгует. А вот дядька ихний – он вообще бандит, из тюрьмы приехал, весь бритый, кроме бороды, и весь в разрисовках. Я его один раз на балконе встретила – у нас балкон общий. Раньше там перегородка была, а они потом ее сломали, чтобы диван старый влез. Так я даже испугалась – за индейца его приняла. Весь в русалках. Как забор расписанный. – Зинка захохотала.
А у меня план созрел уже полностью.
– Зин, – спросил я, – а где у твоего Чижика гнездо? За шкафом?
– В кармане, – хихикнула Зинка. – В моем халате. – И она показала в угол, где висел на плечиках старенький халатик.
Клево, должно получиться.
– Понимаешь, Зин, – начал я задушевно, – ты должна мне помочь.
Зинка засмеялась. От радости.
– У одного пацана в нашем классе пропала одна вещь...
Зинка засмеялась еще веселее и сказала то, что я сам собирался сказать:
– И он думает на Лису Алису!
– Да! А тот его дразнит: «Не найдешь, в надежном месте спрятал, под подушкой!»
– Так надо проверить, – залилась смехом Зинка, – что он под подушкой прячет?
Все поняла. Я проинструктировал Алешку, подсказал Зинке, что ей надо сделать по моему сигналу, и мы вышли на балкон.
– Ах! – сквозь смех как бы горестно воскликнула Зинка. – Батюшки! Улетел!
– Он к соседям залетел! – завопил Алешка. – Держи его!
Мы обошли старый диван, цепляясь за его вылезшие пружины, и прижались носами к соседскому балконному стеклу, забарабанили в него кулаками.
Алешка визжал, Зинка сквозь смех ахала.
К окну подошел лысый дядька с бородой крючком, распахнул балконную дверь:
