Тайна волжской Атлантиды - Биргер Алексей Борисович (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Вися в воде, головой ко дну, и осторожно шевеля ластами, я стал ощупывать этот деревянный настил. Довольно скоро я обнаружил, что в ширину он составляет метра два, а дальше, по обе стороны — рука проваливается в рыхлое и вязкое дно. Тогда я понял, что наткнулся на мост через небольшую речушку, или ручей, русло которой заносило и заносило отложениями и илом до тех пор, пока оно не сравнялось с основным уровнем дна. Ухватившись за край моста, чтобы меня не сносило — держаться было не очень ловко, потому что хотя дерево было и крепким, но скользким до жути, и я с трудом нащупал несколько мелких выбоинок, чтобы пальцы могли хоть как-то цепляться другой я стал шарить в этой густой взвеси, чтобы понять, насколько глубокой была речушка. Внезапно моя рука наткнулась на какой-то выступ — настолько неожиданно это было, что я резко отдернул! Тут я призадумался. Шарить рукой вслепую — это может не очень хорошо кончиться. Можно и на осколок стекла нарваться, и невесть на что — известное дело, мелкие речушки на окраине маленьких городков могли веками накапливать всякую дрянь, которую в них или умышленно швыряли или просто роняли — и так пораниться, что потом проблемой будет до берега дотянуть!
Я поискал глазами, нет ли рядом какой-нибудь удобной штуковины, чтобы ей потыкать в иле. За несколько метров от моста я увидел что-то чернеющее у самого фундамента разрушенного дома. Оторвавшись от края моста, я подплыл к этой черной штуковине и осторожно её ощупал. Это оказался металлический крюк, соединенный с узорчатыми металлическими штуковинами — гнутыми и прямыми. Немножко поскоблив металл маленьким камешком, я понял, что передо мной — бронза. Поэтому изделие и не проржавело в воде так, как могло бы проржаветь изделие из железа.
Повертев эту штуковину в руках, я понял, что, скорей всего, передо мной бронзовый каркас старинной подвесной люстры, весь перекореженный и изломанный. Кроме того, бронза покрылась не только патиной, но и ещё каким-то налетом, густым, липким и неприятным, а местами металл был довольно значительно пострадал от воды. Но, подумалось мне, если её почистить как следует и выправить изогнутое и изломанное — она может оказаться ещё вполне ничего! А то и такой красивой, что любой антикварный салон за неё ухватится!
Но таскать люстру с собой было довольно трудно. Я решил оставить её на мосту, чтобы забрать на обратном пути, а пока что использовать её крюк как щуп. Вернувшись на мост вместе с люстрой, я, опять-таки держась за край моста, стал шарить люстрой в темной глубине под ним. Взвилось облачко ила и всякой пакости, стало медленно расползаться, блекнуть и уходить прочь от меня, уносимое подводным течением. Люстра оказалась довольно тяжелой, она так и норовила выскользнуть у меня из рук и исчезнуть во впадине, да и держать её крюком вниз было не очень удобно. Но я справлялся, напрягшись, и что-то мне зацепить удалось. Это «что-то» сперва поддавалось с трудом, потом пошло легче и легче, и вот, покоясь на двух изгибах, крюка и завитушки с расколотым фарфоровым патроном под лампу (люстра явно сперва служила под свечи, а потом была переделана под электричество), из ила вынырнула старинная бутылка…
У меня даже дух захватило! Может, эта бутылка запечатана, и я найду вино какого-нибудь драгоценного урожая — вино, за которое коллекционеры давятся! Я читал о таких случаях. А может, в этой бутылке запечатано послание — кто-нибудь, покидая родной дом, взял и оставил в ней документы или письмо потомкам, в расчете на вечность — мол, может, хоть через тысячу лет, а кто-нибудь найдет!.. Обнаружить такое послание тоже было бы безумно здорово.
Но бутылка оказалась пустой, да к тому же с треснувшим горлышком, хотя и безумно красивой. Цвет её стекла было довольно сложно разглядеть, но, похоже, и цвет её был благородный, синевато-зеленый, и даже ближе к синему. И поверхность у неё была не гладкой, а покрытой литыми узорами и надписями. Наверно, название вина, подвала виноторговца, и герб этого подвала. Я знал, что у лучших винных погребов Франции и Рейна были свои гербы.
Я включил фонарик на лбу и попробовал рассмотреть бутылку получше. Да, её цвет ближе к синему — и даже к синевато-коричневому. Герб и надписи сделались различимы, хотя разглядеть их оставалось сложноватым, в колыхании мутной воды.
В общем, решил я, бутылка все равно нам пригодится. Из неё можно сделать фантастический подсвечник, которому кто угодно из знаменитых пиратов позавидовал бы, хоть Морган, хоть Флинт. А воск, натекая на горлышко бутылки, как раз закроет трещинку, и бутылка вообще будет выглядеть как новенькая.
Я выключил фонарик, чтобы не тратить зря батарейки, и ещё раз внимательно осмотрел бутылку и люстру, перед тем, как оставить их на мосту и двинуться дальше.
Эти бутылка и люстра — особенно бутылка — навели меня на новую идею, просто замечательную.
Сперва я подумал о том, можно ли ещё найти такие бутылки, потом о том, что бутылки держали в погребах, а потом просто чуть не заплясал — если бы в воде было так же легко отплясывать, как и на воздухе. Конечно, погреба! В большинстве старых домов имелись погреба и подвалы, где чего только не держали! И в не разрушенных до конца домах доступ в эти подвалы должен сохраняться относительно свободным. Надо найти только люк или дверцу, а дальше — одно из двух: либо доски люка сгнили, либо окаменели. Если сгнили, то доступ в подвал будет свободен, хотя само пространство подвала может оказаться сильно замусоренным донными отложениями, которые придется разгребать очень осторожно, чтобы не пораниться. А если доски окаменели, то придется повозиться, чтобы войти в подвал или погреб, зато можно будет гарантировать, что внутри все будет чисто, без мусора и завалов.
В подвалах ведь некогда и клады прятали. В каком-нибудь подвале вода вполне могла размыть землю так, чтобы обнажить глиняный кувшин со старинными монетами — сбережения прапрадеда хозяев дома, о которых прапрадед никому не успел сказать перед смертью. Или какой-нибудь сундук, который не было сил увозить во время быстрого переселения — сундук, набитый тем, что владельцы считали барахлом, но что на самом деле имеет огромную ценность! Словом, нас могут ждать самые невероятные неожиданности невероятные и великолепные!
Меня так и подмывало поскорее вернуться на яхту и поделиться со всеми своей идеей, но я решил, что сперва стоит самому найти хоть один подвал и проникнуть в него — убедиться, действительно ли моя идея так хороша. Ведь если подвалы забило так, что там не пробьешься сквозь слои ила и земли, то и горячку пороть нечего.
И я поплыл к темному остову не до конца развалившегося дома. Во всяком случае, первый этаж этого дома был практически цел, как и первые этажи трех-четырех соседних.
Я подплыл к самому оконному проему — и замер. Я уловил колыхание воды — и у меня возникло четкое ощущение, что где-то неподалеку, надо мной, промелькнула довольно большая тень, на секунду оказавшись между мной и солнцем, бледные лучи которого пронизывали толщу воды.
Я прижался к стене, держась обеими руками за край оконного проема, и огляделся. Почудилось мне или нет? Сразу припомнились все рассказы о черном старике и дурацкие Ванькины фантазии. Может, это большая рыба была, щука какая-нибудь? Или…
Я чуть не рассмеялся от облегчения — рассмеялся бы, если бы не дыхательная трубка во рту. Конечно! Это прошла надо мной крупная рыбацкая лодка — по поверхности воды, а не под водой! Ее тень меня и накрыла на секунду.
Но все-таки, неприятный холодок на сердце оставался, и я решил соблюдать двойную осторожность. Я проплыл в оконный проем и огляделся.
Трудно сказать, для чего предназначалась комната, в которой я оказался. Пустая, ни обоев, ни единого предмета мебели. Все вывезено или уничтожено водой. Но гостиной она была, спальней или кабинетом — хода в погреб из неё точно не может быть. Ход в погреб почти всегда бывает в кухне или рядом с кухней — ну, порой его делают под лестницей на второй этаж, между прихожей и кухней.
