Пошищение на двойку - Кораблев Артем (полная версия книги txt) 📗
Так же стремительно, как влетел, директор выскочил в коридор и понесся по другим классам.
"Так идти или не идти?" — опять задумался Костя.
Во время перемены лицей "Школа-ПСИ", как и многие школы, напоминал театр военных действий. Теперь же он еще и шумел, как потревоженный улей. На каждом углу, на каждой лестничной площадке обсуждалось жуткое происшествие с Кактусом, или Дикобразом. Кое-кто уже называл его Глобус. Меньше чем за сутки эта кличка, с подачи Кости и с помощью старшеклассников, расползлась по лицею. После разъяснительной работы, проведенной директором, Косте казалось, что все-таки стало получше. По крайней мере, больше не было ядовитых сплетен, пищи для них стало, несомненно, меньше, все строили только предположения. А главное — никто больше не подходил к Косте, не спрашивал об отношениях Глобуса с его отцом, не шептался у него за спиной. И сам он как-то успокоился. Ну раз ищут Глобуса, значит, найдут, и идти к директору со своей информацией лучше не стоит.
Однако с трудом обретенное Костей спокойствие пропало уже на третьем уроке, на физике, которую вел его отец.
В кабинетах химии, физики и биологии в лицее "Школа-ПСИ", как и полагается, были еще и подсобки, так называемые лаборантские, совсем маленькие комнатушки. Там хранилось оборудование, реактивы, а у биологички кроме чучел еще и живые крысы сидели. Никуда так не стремились попасть лицеисты, как в эти самые лаборантские. Ну делать-то на переменах нечего, а в этих клетушках очень интересно. И в каждом кабинете — по-своему.
На переменах лицеисты осаждали химика Евгения Николаевича. Просто отбоя от них не было. Одни требовали показать, как делается взрывчатая смесь. Другие спрашивали, в каком из ящиков хранится сера или золото. А самые одаренные предлагали получить в лабораторных условиях ЛСД или ТНТ.
В перерывах перед биологией лицеисты закармливали крыс, которые были совсем ручными, и кое-кому разрешалось подержать этих зверей на руках. Желающие находились как среди мальчиков, так и среди девочек.
В лаборантской же у Виктора Викторовича стояли только физические приборы, и лицеисты, стоило им объяснить, что это за штука, немедленно теряли всякий интерес. Но зато там стоял компьютер. Хоть не дома, так здесь имел возможность Виктор Викторович пользоваться этим современным двигателем прогресса. Но и покоя из-за него на переменах не имел.
У многих лицеистов дома были компьютеры, а в лицее компьютер стоял еще в кабинете директора и в кабинете информатики. Но дома — это дома, к директору в кабинет не пойдешь, информатик — человек строгий и игр на свои компьютеры не допускает, боится вирусов. Зато Виктор Викторович игры на компьютере держал, их на дискетах приносили сами лицеисты. И не имел душевных сил учитель физики отказать своим ученикам в играх на компьютере во время перемен. Может, еще и потому, что сам в них тайком поигрывал, засиживаясь после уроков. Поэтому в его лаборантской, в перерывах между уроками, почти обязательно толклись двое-трое лицеистов, осаждавших компьютер.
Вот и в этот день, едва только Костин отец подошел к двери кабинета (у него как раз уроки начинались с четвертого), как уже Леха Вербов сказал:
— Виктор Викторович, я новую игрушку притащил. На "DOOM" похоже, только получше. Можно поставить?
— Ладно, сейчас, только дверь открою, — согласился Виктор Викторович, тем более что перемена была довольно большая — двадцать минут.
— Я второй, — тут же пристроился Мотя Горенко.
— Я третий, — оказался тут как тут и Миша Павлычев.
Виктор Викторович запустил лицеистов в класс, а потом и в подсобку. Сам уселся за свой рабочий стол, предоставив ребятам самим возиться с компьютером. Он знал, что этим троим доверять можно, в машине разбираются.
Шелестя бумагами, Виктор Викторович зарылся в свой дипломат, отыскивая там какие-то нужные ему для урока выписки, сделанные дома. Он старался давать программу немного шире и, как казалось ему, интереснее, чем в школьных учебниках.
Со стороны компьютера до его слуха доносилась возня, которой обычно лицеисты сопровождали свои игрища.
— Блин, да не туда, не на ту клавишу.
— Да иди ты.
— Да, блин, не туда.
— Тише, тише, без "блинов" мне тут, — спокойно отреагировал Виктор Викторович, — не то живо компьютера лишу.
— Понял, Мотя, коз-зел, — голоса стали тише.
И тут Мотя Горенко упал со стула.
— Так, все, — обеспокоенный судьбой компьютера, поднялся со своего места Виктор Викторович. — Все идите в класс, игры закончены.
— Ну, Ви-иктор Ви-икторович, — просительно заныл Леха Вербов. — Из-за тебя, — он тихонько пнул под столом пяткой лежавшего у окна Мотю.
В любом другом случае Мотя не простил бы такого с собой обращения, но тут Виктор Викторович увидел лишь безграничное удивление на его лице, выглядывающем откуда-то из-за Лехиной коленки.
— А чо это? — сказал Мотя. — А чо это у вас Кактусова сумка делает?
Он поднял вверх руку с зажатой в ней черной кожаной сумкой.
— Чего? Как? Как Кактусова? — оторопел Виктор Викторович.
— Да вот, сумка Кактуса, — развалившись под столом, растерянно повторил Матвей.
— Дай сюда, — скомандовал учитель. Побледневший Виктор Викторович почти выхватил эту сумку из Мотиной руки и раскрыл ее. Вытащил первую попавшуюся тетрадь и посмотрел на обложку. На какое-то мгновение побледнел еще больше, но тут же покрылся красными пятнами.
— Все в класс, — коротко сказал Виктор Викторович. И на сей раз никто и не подумал попросить у него разрешения остаться у компьютера. Убрав тетрадь обратно в сумку, он запер лаборантскую и, больше ничего не добавив, покинул кабинет.
— Ни фига себе, — произнес Мотя, когда за Виктором Викторовичем захлопнулась дверь.
Затем на некоторое время в классе наступила почти полная тишина. Только не понявшая еще ничего Машка все спрашивала почему-то шепотом Леху Вербова:
— Чего это он? А? Чего?
Костя понял, что больше он сложа руки сидеть не может. Он тоже почти выбежал из класса вслед за отцом/
Костя побежал прямо в кабинет директора, он догадывался, что и отец отправился тоже туда. Так оно и оказалось. Хоть дверь директорской была плотно затворена, но изнутри доносился знакомый взволнованный голос отца. Оглядевшись и убедившись, что никого рядом нет, Костя прильнул к двери ухом и стал подслушивать.
— Ну и как вы это объясните? — сухо произнес за дверью директор, и Костя понял, что отец уже успел изложить суть дела.
— Да никак! — почти вскрикнул отец. — Как я могу это объяснить? Не было ничего, теперь вот сумка.
— Но ведь объяснить-то надо. Ведь…
— Тьфу, черт, — вдруг невежливо оборвал отец Юрия Андреевича. — Да не буду я ничего объяснять! Думайте сами.
Костя услышал быстро приближающиеся шаги и едва успел отскочить в сторону и спрятаться за какой-то недоделанный стенд, чтобы отец не застал его за подслушиванием. Но Виктор Викторович его даже не заметил. Он быстро прошагал мимо, лишь большим усилием воли не хлопнув дверью.
Дождавшись, когда шаги отца стихнут на лестнице, Костя вежливо постучался.
— Да. Войдите, — отозвался Юрий Андреевич.
Костя вошел.
— Костя? — немного удивился директор. — Что ты хочешь?
Юрий Андреевич, — начал Костя, — вы сегодня, когда приходили к нам в класс, ну-у, на математику… — Костя немного замялся.
— Помню. Так что? — голос директора звучал совсем не ободряюще.
Костя вздохнул.
— Вы говорили, что если кто знает что-нибудь про Митю Ежова, так приходить, к вам рассказывать.
— Ну, — еще суше произнес Юрий Андреевич.
— Мне кажется… Я думаю, что я знаю, — все больше робел Костя.
— Нет, кажется или думаю — это не надо. Надо знать точно.
Костя замолчал, повесив голову.
— Так ты думаешь или знаешь?
— Я видел, — нашел нужное слово Костя.
— Что?
— Я видел Кактуса, по-моему, поеледним. Костя опять замолчал, но Юрий Андреевич тоже больше не произносил никаких слов, и Костя заговорил снова:
