Наблюдатели - Леранжис (Леренджис) Питер (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
Похоже, у нее чердак поехал не меньше, чем у него.
— Хитер, давай-ка смываться отсюда.
— Так вам нужен проход? Весь гвалт из-за этого? — Андерс достал три маленькие чудные монетки из того же ящика и протянул их Хитер. — Вот, держите. Если я их вам отдам, вы уйдете?
Хитер взяла одну и протянула ее поближе к свету.
— «Годен на одну поездку», — громко прочитала она. — Это что-то вроде жетонов на метро. — Она с удивлением глянула на Андерса.
— Ну да, — с дьявольской усмешкой протянул Андерс. — И они действуют. Если, разумеется, вы хотите ими воспользоваться.
— А как вы можете знать, что хотите воспользоваться ими? — спросила Хитер.
— Если они действуют, — с безумным смехом проговорил Андерс.
Я с недоумением посмотрел на Хитер.
— Идем!
— О! — Андерс оборвал свой смех. — Какая польза человеку, если он обретет весь мир, а душу потеряет?
Хитер кивнула:
— Идем.
Я сунул в карман жетоны и деньги, мы вышли, и дверь захлопнулась у нас за спиной.
15
О жетонах мы не подумали.
Мы ведь не совершенны.
Он же безумец.
Но он был приятелем папы.
Псих, живущий в вонючей норе, несущий черт знает что и коллекционирующий игрушечные деньги.
Но он знает место, которое отец называл домом.
А мы все приняли всерьез. И как глупые детишки бросились в подземку. Проверить, что он нам наговорил насчет жетонов, насчет иного мира.
А почему бы не попробовать?
Нет!
— Хитер, зачем мы все это делаем?
Хитер уже далеко впереди, сбегает по ступенькам метро.
— Быстрее!
Я за ней. Вопреки собственной воле. Вопреки всякому здравому смыслу и логике. Вопреки инстинкту. Заведомо зная, что ничего, кроме горечи и разочарования, не будет.
Но это было выше моих сил. Дремлющая в душе надежда пробуждалась. Я уже забыл, что это такое — надежда.
Если Андерс говорит правду, все сходится.
Я не мог выкинуть это из головы. Ведь если вдуматься, безумный рассказ Андерса объясняет все загадки в папином дневнике.
«АП» объявлен «там» в розыск. Этим объясняется наличие у него этих денег — Андерс украл их и каким-то образом умудрился скрыться в нашем мире. Вот почему он пришел в такое возбуждение, когда я рассказал, что видел папу. Он решил, что я тоже перешел в иной мир и там встретил полицейских, которые послали меня со скрытым магнитофоном выследить и помочь поймать его…
Мур, ты попался на удочку. Папа сам уже потерял рассудок, когда писал всю эту галиматью. В дневнике нет ни капли смысла!
Папа жил в том мире. Тот мир и был его домом.
И как может прийти в голову доверять Андерсу? Кто он такой, если на то пошло? В конце концов, он мог быть и серийным убийцей. Может, он просто заманивает нас на «Гранит-стрит». Может, он там прячет жертвы? Под платформой.
Может, папа его жертва. А потом Майлс Ракман. Следующие мы.
Хитер была уже у турникета и стояла в толчее, дожидаясь меня.
— Где жетоны? — спросила она.
— Хитер, не нравится мне все это, — говорю я. — А что, если все подстроено? Что, если Андерс…
— Да ты мне отдай один! — воскликнула Хитер. — У тебя одна беда, Дэвид, ты чересчур сомневаешься!
Я сунул руку в карман и выудил один жетон.
Но он же не того размера. Я же вижу. Слишком маленький и слишком легкий.
Я сунул его в щель. Он проскочил внутрь. Я толкнул железную перекладину. Ни с места. Звякнув, жетон вывалился в гнездо возврата. Не прошел.
16
Можно вернуть его?
У нас есть еще кое-какие способы.
Я сплю и во сне вижу, как подъезжаю к «Грин-лайн». Спокойно. После приключения с Хитер на турникете сегодня днем я стал умнее. И сейчас я знаю, что видение папы — это только видение. И оно вполне объяснимо с точки зрения разума.
Оно вызвано силой желания. Много месяцев назад я, должно быть, слышал, как папа говорил об этой станции. Я мог слышать, как он говорил маме о воображаемом «доме». Я, наверно, сознательно даже не помнил об этом, но слово осело где-то в подсознании. А много месяцев спустя, когда папа исчез и я был сам не свой от расстройства, этот образ всплыл из глубин памяти. Что касается голубой визитной карточки, то она могла валяться там невесть с каких пор. Безумный Андерс мог выбросить ее там. Мне она, вероятно, тысячу раз попадалась на глаза, и я не обращал на нее никакого внимания, а тут она тоже вошла в мои фантазии.
Все проще простого. В колледже мне надо будет выбрать психологию как профилирующий предмет.
И вот во сне, уткнувшись в газету, я даже не поднимаю головы, когда поезд подъезжает к станции «Гранит-стрит».
Даже когда он начинает тормозить, я не обращаю внимания.
И только когда показываются огни, я выглядываю в окно.
А там папа. Стоит и ждет меня за дверью. Стоит и улыбается. И вид у него совершенно здоровый.
Дверь открывается. Никто не двигается и не замечает этого, как и тогда.
— Идем, — машет мне рукой папа. — Не сомневайся.
Я пытаюсь встать, но не могу. Руки и ноги у меня оцепенели.
Я открываю рот, чтобы сказать что-то, но ничего, кроме мычания, не вырывается.
И папа начинает таять.
— Я приду за тобой, — говорит он.
— П… п… — Ни звука. Рот у меня словно на замке.
— Алан… АЛАН! — Это мамин голос. Она тоже в вагоне!
Я поворачиваюсь к ней. Я хочу, чтоб она не дала папе исчезнуть. Я готов просить ее, но…
— А-ЛА-А-А-А-АН!
Я открываю глаза. Это мамин голос. Он звал папу. Из ее спальни.
Я вскакиваю с кровати. Я еще не проснулся. Меня всего колотит. Я на цыпочках подхожу к двери в мамину спальню. Она чуть приоткрыта.
— Стой… там! — тянет мама сонным голосом. — Не исчезай, Алан!
17
Если мы будем действовать силой, ничего не выйдет.
Видение сведет его с ума.
Или сделает его свободным.
— Дэвид, ты хоть представляешь, который час? — послышался в трубке сонный голос Хитер.
— Извини, но мне надо было обязательно позвонить, — прошептал я. — Я хочу сделать еще одну попытку.
— Что? Дэвид, может, ты это… типа того… во сне говоришь? Потому что если ты ради этого прервал мой красивый сон…
— Станция-призрак, Хитер! Я больше не сомневаюсь. У нас с мамой был один и тот же сон. Папа звал нас. Она еще спит, а я не могу. Мне надо идти на станцию. Жди меня в вестибюле, ладно?
— Ты не знаешь, что творится на улицах Франклин-сити по ночам?
— Через пятнадцать минут, слышишь?
— Ах, чтоб тебе!
Я был внизу ровно в двенадцать. Хитер уже ждала меня. Улицы были пугающе спокойны. У нас изо рта вырывались облачка пара, а эхо шагов отдавалось далеко впереди.
Вот уже в который раз мы спускались по ступенькам в метро. На сей раз кругом не было ни души, разве что дежурный дремал в стеклянной будке.
Хитер направилась к турникету.
— Подожди! — остановил ее я.
Достав из кармана два жетона, врученных нам Андерсом, я протянул один ей. Один я оставил дома. На мамином ночном столике.
Хитер и я глянули друг на друга из своих турникетов. Я сунул свой жетон в щель. Жетон провалился, и я нажал на перекладину.
Есть! На сей раз сработало.
Челюсть у Хитер отвисла, и я испугался, что она ударится об пол.
Она бросила свой жетон и присоединилась ко мне.
— Ущипни! — попросила Хитер, протягивая руку.
Я ущипнул ее, а она меня.
Нет, мы были реальны.
Все шло так, как говорил Андерс. Мы хотели этого.
Стуча на стыках, приближался поезд.
С грохотом он подлетел и остановился.
Мы вошли в вагон. Дверь закрылась, но мы даже не сели.