Семь чудес и гробница теней - Леранжис (Леренджис) Питер (полная версия книги txt) 📗

Питер Леранжис

Семь чудес и гробница теней

Глава 1

Долина Царей

Для мертвой моя мама выглядела потрясающе.

В ее волосах прибавилось седых волос, а на лице – морщин, что, полагаю, естественно, ведь прошло шесть лет. Но ее глаза и улыбка остались точь-в-точь такими же. Даже на фото в телефоне подобное замечаешь в первую очередь.

– Джек, ты в порядке? – спросила Эли Блек, сидящая на соседнем со мной сиденье взятого напрокат автомобиля.

– Нормально, – ответил я. Что, если честно, стало величайшей ложью за всю мою жизнь. – В смысле нормально для того, кто совсем недавно узнал, что его мать шесть лет назад инсценировала собственную смерть.

Касс Уильямс, занимавший еще одно место в машине, сдвинул на кончик носа очки с коричневатыми солнцезащитными стеклами и бросил на меня сочувственный взгляд. Как и всем нам, ему изменили внешность.

– Может, она ничего не инсценировала, – предположил он. – Может, она просто выжила. И у нее случилась амнезия. А сейчас она прошла.

– Выжила после падения в расщелину в Антарктиде? – спросил я.

И захлопнул «раскладушку». С самого нашего побега из штаба Масса у пирамид в Гизе я только и делал, что смотрел на это фото. По возвращении в Институт Караи я показал его всем, кому только было можно, включая профессора Бегада, но оставаться там было выше моих сил. Только не сейчас, пока она была здесь. И мы вернулись в Египет на ее поиски.

В полной тишине наш автомобиль ехал по трассе Каир – Александрия. Мне очень хотелось радоваться тому, что мама была жива. И очень не хотелось заострять внимание на том, что все это время она была членом тайного культа. Но радоваться и не заострять внимание не получалось. В семь лет моя жизнь разделилась на «до» и «после». «До» было прекрасно. «После» включало в себя вечно пропадающего в командировках отца, моих сменяющихся одна за другой бесполезных нянек и перешептывающейся за моей спиной ребятни. Мне хватит одного пальца, чтобы посчитать, сколько раз я приходил на родительские встречи с учителями с настоящим родителем.

Так что я вовсе не пребывал на седьмом небе от счастья, узнав, что все это время моя мама провела в пирамиде в компании Королей Последних Гадов. Среди людей, которые украли нашего друга Марко и промыли ему мозги. Людей, уничтоживших целую цивилизацию. Моральных Уродов, Которые Не Стоят Того, Чтобы о Них Упоминать, Но Придется. Масса.

Я отвернулся к окну, за которым проносился раскаленный серый городской пейзаж Гизы.

– Почти на месте, – буркнул Торквин. Он резко свернул с кольцевой дороги, при этом правые шины оторвались от покрытия, а левые натужно заскрипели. Эли и Касс завалились на меня, а я едва не выронил телефон.

– Ох… – застонал Касс.

– Э-э, Торквин, – повысила голос Эли. – Ты в курсе, что там есть еще и левая педаль? Если что, это тормоз.

Торквин, довольный маневром, мотнул головой:

– Очень мягкая подвеска. Очень дорогая машина.

– Очень желающий вырвать пассажир, – пробормотал Касс.

Торквин был единственным человеком на планете, с которым поездка в «Линкольн Таун Кар» походила на самоубийственный аттракцион в автомобиле Флинтстоунов. И он же был единственным среди моих знакомых, кто был выше семи футов ростом и никогда не носил обуви.

– Ты как, Касс? – спросила Эли. – Тошнит?

– Не говори так, – попросил Касс. – Меня тошнит уже от одного этого слова.

– Но ты только что сам сказал «тошнить», – справедливо заметила Эли.

– Глп! – сглотнул Касс.

Я быстро опустил стекло.

– Я в порядке, – сказал Касс, глубоко и часто задышав. – В полном… п-п-порядке.

Торквин сбавил скорость. Я почувствовал прикосновение руки Эли к своей.

– Ты нервничаешь, Джек. Не стоит. Я рада, что мы здесь. Ты был прав, уговорив профессора Бегада отпустить нас, Джек.

Ее голос был тих и мягок. На ней было светло-оранжевое легкое платье, голову прикрывал платок, а контактные линзы окрасили голубые глаза в карие. Меня дико раздражала эта маскировка, особенно моя собственная, включающая дурацкую бейсболку, из которой сзади свисал конский хвост. Но после того как пару дней назад мы сбежали от Масса и устроили знатную заварушку в городе, нельзя было допустить, чтобы нас узнали.

– Я не Джек Маккинли, – напомнил я. – Я Фейсал.

Эли улыбнулась:

– У нас все получится, Фейсал. Бывало и хуже.

Хуже? Может, она имела в виду тот факт, что нас похитили из наших домов и привезли на никому не известный остров? Или что мы унаследовали ген, наделивший нас суперспособностями, но при этом грозивший нам смертью в возрасте четырнадцати лет? Или что нам было сказано, будто единственный способ спастись предполагает нахождение семи магических сфер из Атлантиды, спрятанных в Семи чудесах света, шести из которых больше не существует? Или что нам пришлось сражаться с древним грифоном, или что нас предал наш друг Марко, или что мы стали свидетелями гибели параллельного мира?

Даже не знаю, могло ли что-то из перечисленного считаться «хуже» того, что мы собирались сделать.

Касс глубоко и ритмично дышал. Белая панамка закрывала его уши, а очки полностью скрывали глаза. В их стеклах я видел собственное «чужое» отражение – бейсболка, хвост и ненастоящее родимое пятно на левой щеке, похожее на маленького таракана. Торквина заставили выкрасить волосы в черный. Они тоже были забраны в хвост – такой толстый, что было похоже, будто у него на шее сидит опоссум. Обувь он так и не надел, поэтому профессор Бегад попросил кого-то нарисовать на его ступнях ремешки сандалий. Вы бы поразились, как натурально они выглядели.

– Как думаешь, у твоей мамы найдется что-нибудь от укачивания? – спросил Касс.

– Давайте сначала убедимся, что это правда она, – сказал я. – А потом можно будет подумать обо всем остальном.

– Это правда она, – вклинилась Эли. – Пять экспертов по графике, четыре шифровальщика Караи и я – мы все изучили это фото вдоль и поперек. Никаких размытых концов, несоответствий в свете и тени или цветовой подстройки пикселей. Никакого фотошопа.

Окончательно сбитый с толку, я тряхнул головой:

– То есть она дала нам телефон, который привел нас к двум украденным локули, допустила, чтобы мы узнали, кто она, и помогла нам сбежать. Зачем?

– Может, она шпион? – спросил Касс.

Эли вздохнула, покачав головой:

– Будь она шпионом «ИК», они бы об этом знали. Но они не знают. Правда же, Торквин?

Торквин мотнул головой, отчего его хвост-опоссум заколыхался. Автомобиль повело из стороны в сторону. Позади начали сигналить.

Эли посмотрела через плечо здоровяка:

– Торквин, ты что, пишешь эсэмэс за рулем?

– Мама Джека не шпион, – сказал он, убирая телефон.

– Ты мог нас убить! – возмутилась Эли.

– Погоди, – удивился я. – У тебя большой палец размером с булку. Как ты им набираешь?

– С ошибками, – буркнул Торквин. – Но это срочно. Вы меня поблагодарите.

Он вывернул руль вправо, в последний момент уходя в поворот.

– Нет, – вздохнул Касс. – Я – нет.

Полуденное солнце замерло над Долиной царей, до которой оставалось еще с четверть мили. Но даже с такого расстояния можно было различить толпы туристов, набивающие автобусы. Пирамиды отбрасывали длинные тени к Сфинксу, а тот просто лежал там, устремив взор вдаль. Казалось, происходящее вокруг успело изрядно ему опостылеть.

Вот бы мне его спокойствие.

Стал виден последний отрезок пути – ведущая к штабу Масса пыльная дорога, до нее оставалось еще ярдов сто. Торквин резко свернул на покрытую гравием дорогу. Машина запрыгала на рытвинах, и мне пришлось поднять руки над головой, чтобы смягчить удары о крышу. Торквин нажал на тормоза, и мы остановились в облаке пустынной пыли.