От Москвы до Берлина - Алексеев Сергей Петрович (книги TXT) 📗
1942 год. Шла в то лето к врагам удача. Отважно сражались советские воины. И всё же сила была у фашистов. Предприняв штурм Сталинграда, фашисты одновременно начали наступление на Кавказ. Прорвали враги под Ростовом советский фронт. Отходили от Ростова на юг к Кавказским горам солдаты.
Понимают солдаты – всё на войне бывает.
Верят солдаты в нашу победу. И всё же фашисты пока сильнее. И всё же фашисты идут вперёд.
Здесь, южнее Ростова, на огромных степных просторах хотят они окружить советские армии. Бросили фашисты вперёд ударные танковые группы. Назвали их «кулаками».
Один из фашистских ударов проходил через станицу Кущёвскую. Тут в числе других сражалась 13-я кавалерийская дивизия. Состояла она преимущественно из казаков. Стойко дралась дивизия.
Ударили фашисты, взяли Кущёвскую. Тут же доклад генералу:
– Хайль Гитлер! Взята Кущёвская.
Только генерал порадовался, только сказал «Зер гут!», как новый спешит офицер с докладом:
– Хайль Гитлер! Оставили наши Кущёвскую.
«Что такое?! – в недоумении генерал. – Взяли. Оставили! Что? Почему! „Вас ист лёз?“ – „Что случилось?“»
Действительно, оставлена была фашистами Кущёвская. Казаки-герои её отбили.
Дал генерал приказ:
– Немедля вновь овладеть Кущёвской.
Снова в атаку пошли фашисты. Вновь к генералу спешит офицер:
– Хайль Гитлер! Взята Кущёвская!
Только руку отнёс от фуражки, только сделал свой шаг «кругом», как новый в дверях посыльный:
– Хайль Гитлер! Оставлена нами Кущёвская.
– Что?!! – заревел генерал.
– Там казаки, – говорят генералу.
Поморщился генерал. Нелёгкое дело – дело иметь с казаками.
– Взять, – приказал, – Кущёвскую.
Вновь закипели бои за Кущёвскую. Час проходит, идут бои. Два проходит, идут бои. Ночь наступила, идут бои.
Отбили фашисты опять Кущёвскую. Снова посыльный спешит к генералу:
– Спит генерал, – говорят адъютанты.
– Сообщение важное, – докладывает посыльный. – Нами взята Кущёвская.
Решают адъютанты: будить, не будить генерала.
Пока решали, новый гонец примчался.
– Хайль Гитлер! Оставлена нами Кущёвская.
Не только здесь под Кущёвской, но и в других местах наносили наши по фашистам тогда удары. Не удалось фашистам южнее Ростова окружить советские войска.
И всё же фашисты в тот час были сильнее. Больше пушек у них, больше танков, больше снарядов.
Отходили наши войска. Отступали.
История с Барманцаком
Севернее Северного Кавказа, там, где кончается Ставропольская возвышенность, за реками Кумой и Маныч начинаются Калмыцкие степи.
Привольны, хороши Калмыцкие степи. До Нижней Волги, до Каспийского моря тянутся.
Развернулись и здесь бои. Вторглись фашисты в Калмыцкие степи, к Каспийскому морю через Калмыцкие степи хотят пробиться.
Одной из советских частей, действовавших в этом районе, были приданы верблюды. Оказались верблюды солдатам в их солдатских делах надёжными помощниками. Особенно понравился бойцам верблюд по кличке Барманцак.
Был он на редкость трудолюбивым.
Был он на редкость неприхотливым.
Память имел хорошую.
Вот какая однажды приключилась с верблюдом история.
Напали как-то фашисты на наш полковой обоз. Пленили Бдрманцака. Погнали в свою часть.
Поражались фашисты, глядя на верблюда.
– Камел! Камел! – на своём языке кричали. «Камел» – это и есть по-немецки «верблюд».
Залезали фашисты к Барманцаку на спину. Усаживались между верблюжьих горбов.
– Гут! – голосят оттуда. – Гут!
Переживали наши бойцы, что лишились, что не отбили у налётчиков двугорбого друга. Даже появился у наших план: мол, проберутся к фашистам разведчики, узнают, где пленник, а затем смельчаки совершат отважный налёт и вернут Барманцака в родные окопы.
Так бы, наверно, оно и было. Да вдруг! Что такое?! Что заклубилось там вдалеке, кто по степи несётся?
Присмотрелись солдаты: так это же Барманцак!
А кто там верхом на Барманцаке?!
Недолго пробыл Барманцак в фашистском плену. До первого вечера. До первого ужина. Дело в том, что каждый вечер наши бойцы верблюда вкусно и сытно кормили. Привык к вечерним угощениям Барманцак. Вот и рванул на ужин. Сложилось так, что как раз в это время взобрался на спину Барманцака очередной фашист. Уселся между верблюжьих горбов, произнёс, как и другие, «Гут!». В этот момент и побежал Барманцак. Примчал он фашиста к нашим.
Спустили наши фашиста на землю. Отличный принёс Барманцак подарок!
Смеются бойцы:
– Ай да Барманцак! Знаем теперь, кого посылать за «языком» к фашистам.
А тут и ещё одно. Закипела у гитлеровского солдата на Барманцака злоба. Повернулся к верблюду, замахнулся на Барманцака. Был Барманцак, как все верблюды, очень обидчивым. Посмотрел на гитлеровца, пошамкал губами, пошамкал, собрал слюну и, как из миномёта, в фашиста плюнул.
Расхохотались солдаты:
– Правильно!
– По назначению!
Не пробились фашисты через Калмыцкие степи к Каспийскому морю. Пришёл срок, были и здесь разбиты.
Красивый в кавалерии, сильный в артиллерии
Сержант Нико Долидзе был командиром орудия. Смел он в боях. Неутомим в сержантских своих делах. Любое дело в руках у Долидзе спорится.
Пристала к Нико Долидзе забавная поговорка: «Красивый в кавалерии, сильный в артиллерии».
Вот и сейчас. Тащат солдаты вброд через горную речку пушку. Упирается в пушку плечом Долидзе, толкает и тут же другим командует:
– Раз-два – взяли! Раз-два – взяли! Красивый в кавалерии, сильный в артиллерии. Раз-два – взяли! Раз-два – взяли!
Отходили солдаты. Отходили с боями, с атаками, с контратаками. Сражались, как львы, как тигры. И всё же фашисты теснили наших. Разное было в пути, в дороге. Вначале, когда шли по Кубанским степям, артиллеристы на орудийных передках, на лафетах ехали. Потом, когда пошли отроги Кавказских гор, пешком, рядом с лошадьми стали идти солдаты. Всё круче пошли подъёмы. Всё труднее лошадиным упряжкам тащить орудия. Помогают солдаты теперь лошадям. Сами впряглись в орудия. То лошадям, то себе командуют:
– Эй, саврасые, эй, буланые! Дружней, вороные, каурые!
– Эй, белобрысые, эй, чернявые! Налегай, синеокие, голубоглазые!
Дальше и вовсе дороги кончились. Распрягли лошадей солдаты. Сами тащат теперь орудия. Слышится голос Нико Долидзе:
– Красивый в кавалерии, сильный в артиллерии. Раз, два, взяли! Раз, два, взяли!
Кончились тропы. Кручи пошли, уступы. Посовещались артиллеристы, на руках понесли орудия. Разобрали на части пушки.
Колёса отдельно, стволы отдельно, лафеты отдельно, снаряды отдельно. Взвалили на плечи стальную ношу. Упрямо идут вперёд.
Вот и вовсе солдат обступили скалы. Как же пушки – сюда на скалы?
Неутомимы солдаты.
– Тащи верёвки! – кричит Долидзе.
Привязали солдаты верёвки к орудийным стволам, к лафетам. Слышится голос Нико Долидзе:
– Красивый в кавалерии, сильный в артиллерии. Раз-два – взяли! Раз-два – взяли!
Ухватились за верёвки артиллеристы. Ползут на скалы стволы, лафеты. Установили солдаты орудия там, высоко в горах. Огнём артиллерийским фашистов встретили.
Хвалили командиры Нико Долидзе. Хвалили других солдат:
– Богатыри! Герои!
Смущались солдаты, смущался Нико Долидзе.
– Красивый в кавалерии, сильный в артиллерии.
Стоят они сильные и красивые.
Шашлык по-кавказски
Шашлык по-кавказски – еда-объеденье. На длинном шампуре, под острой приправой. Увенчан, обласкан всемирной славой.
Рядовой фашистской армии Штопке мечтал о шашлыке по-кавказски.
И фельдфебель Зингер тоже мечтал о шашлыке по-кавказски.
И обер-лейтенант Редер мечтал о шашлыке по-кавказски.
