Как я влиял на Севку - Куликов Геомар Георгиевич (книги бесплатно читать без .txt) 📗
Капитан собрал всех ребят в кружок, взмахнул рукой и они хором закричали:
— Вы-хо-ди! Вы-хо-ди!
Я показал на забинтованную голову и заорал что было сил:
— Не мо-гу! За-пер-ли! Зав-тра обя-за-тель-но!!!
В стенку мне сердито постучали соседи. А снизу донеслось:
— Вы-здо-ра-вли-вай! Мы те-бя ждём!!! Вы-здо-рав-ли-вай!!!
Ребята ушли. Я спрыгнул с подоконника. Я не мог больше лежать на диване.
Вместе со всеми мне только что кричал и махал клюшкой Эдик. Я был рад, что он выздоровел. Но где взять теперь коньки и клюшку?
В передней лежали мои старые ботинки с коньками. Я достал коробку. Стряхнул пыль. Развязал бечёвку.
Через полчаса я легонько цокал коньками, разгуливая по комнате. Я был мокрым, словно вылез из ванны и забыл вытереться, и на каждом шагу морщился от боли. Зато теперь я мог выйти на лёд на собственных коньках.
Оставалась клюшка.
Её я решил сделать сам.
Папа очень любил по вечерам мастерить полочки, шкафчики и вообще всякие вещи для домашнего хозяйства. Я всегда удивлялся: и охота человеку, который строит настоящие большие машины, возиться с такой ерундой?
Под раковиной в кухне у нас был настоящий склад. Чего там только не было: и разные пилы, и отвёртки, и напильники! Так что насчёт инструментов я не беспокоился. Вопрос, как делать клюшку, меня тоже особенно не волновал. Семилетний ребёнок знает, что такое клюшка: палка с загогулиной на конце. А вот из чего сделать клюшку, я не знал. На улице можно было бы найти подходящий материал. А в квартире?
Нужно мне было совсем немного. Палку для ручки и кусок толстой фанеры для крючка.
Я ходил по комнатам и думал: вот положение! Хуже, чем у Робинзона Крузо. Он на своём необитаемом острове дом построил. А я не могу клюшку сделать!
Мне повезло. В передней возле вешалки из-под пальто выглядывала щётка.
Об этой щётке мама с бабушкой спорили давно. «Выбросить её пора, — говорила мама, — и купить новую». — «Зачем же выбрасывать, — говорила бабушка, — щётка совсем хорошая. Она нас с тобой переживёт».
Мне представлялся великолепный случай разрешить спор в мамину пользу. Я отпилю у щётки ручку и тогда, хочешь не хочешь, придётся покупать новую.
Хуже было дело с крючком для клюшки.
Три раза обошёл квартиру — ничего подходящего.
Я сидел на кухне, горевал и продолжал шарить глазами по полу, стенам и даже потолку. И вдруг я увидел: за невысоким белым кухонным шкафчиком гвоздь. А на гвозде… И как я сразу не сообразил?!
На гвозде висела доска, на которой мама разделывала тесто для пирогов. Доску делал папа. По правде сказать, там и делать было нечего. По краям листа толстой фанеры набил планочки — вот и вся работа.
Но маме доска очень нравилась. И её у нас брали все соседи.
Я подумал: если я оставлю маму совсем без доски, получится страшный тарарам. Но ведь мне вся доска и не нужна. Нужен совсем небольшой кусочек. Ровно на крюк для клюшки. А я, когда меня выпустят на улицу, найду подходящий лист фанеры и сделаю маме другую доску. Новенькую. Я не очень-то умел обращаться с инструментами. Но недаром говорят: кто хочет, тот добьётся. Первый крюк не получился совсем. Второй — получше. А за третий меня бы похвалил, наверно, сам Иван Тихонович, наш учитель по труду.
Я отпилил у щётки ручку и прибил к ней гвоздями крюк. Намотал побольше синей изоляционной ленты и клюшка получилась хоть куда, совсем как настоящая. Погонял немножко по квартире банку из-под гуталина и стал убирать мусор. И тут только заметил: от маминой доски остался совсем маленький кусочек с ручкой, похожий на букву «T».
Сначала я очень испугался. А потом подумал: из-за шкафа всё равно один только этот кусочек и выглядывал. Я повесил на гвоздь букву «Т» ногой вверх и отошёл на середину кухни. Так и есть! Будто никто и пальцем до доски не дотрагивался: висит себе и висит!
Когда вернулась бабушка, я лежал на диване с большущей книгой в руках.
Бабушка подозрительно посмотрела на меня, обошла всю квартиру, как видно, успокоилась и принялась готовить ужин. Потом пришли папа с мамой. Меня распирало от желания похвастаться клюшкой. Но я понимал: ничего хорошего из этого не получится и терпел. Только мне трудно было сидеть на одном месте, я бродил по квартире и всем мешал.
На кухне бабушка возилась около газовой плиты и что-то бормотала себе под нос. У меня было расчудесное настроение и я спросил:
— Опять с кастрюльками разговариваешь?
— Чем зубоскалить, — сказала бабушка, — щётку бы лучше принёс! Ишь, тут мусор какой-то, опилки, что ли, не пойму…
Я так и застыл с раскрытым ртом.
— Ну, — сказала бабушка, — чего стоишь? Иль не слышал?
Я не двигался с места, только глазами моргал. Бабушка покачала головой и, шаркая домашними туфлями, отправилась в переднюю.
Мне всё было видно: как она подошла к углу, где из-под пальто и плащей выглядывала щётка; как стала по привычке шарить рукой, разыскивая палку, на которой была насажена сама щётка. Я даже слышал, как бабушка бормотала: «И куда ж ты запропастилась?!»
А потом… Я никогда не думал, что взрослый человек может поднять такой крик из-за старой вылинявшей щётки. Просто, наверно, бабушка перепугалась от неожиданности. Прибежала мама, вышел папа, а бабушка держала в руках остатки щётки и причитала:
— Батюшки, да что же это делается? Батюшки…
Сначала бабушка и мама посмотрели на папу. Папа пожал плечами. Тогда все трое повернулись ко мне.
— Ты, может быть, объяснишь, — сердито сказала мама, — что это такое?
— По-моему, щётка… — сказал я.
— Я тебя спрашиваю совершенно серьёзно! — закричала мама.
Я молчал и думал, хоть бы кто-нибудь пришёл, что ли? Хоть бы гости какие-нибудь…
— Д-з-з… — зазвонил звонок.
Я пулей бросился к двери. На лестничной площадке стояла Лялька. Я обрадовался. Сейчас она скажет, что её мама просит зайти мою маму послушать новую долгоиграющую пластинку или посмотреть новую кофточку…
— Проходи, — сказал я. — Проходи, пожалуйста. Что ж ты стоишь?
Лялька вошла и стала со всеми по очереди здороваться:
— Здравствуйте, дядя Миша! Здравствуйте, тётя Вера!
Когда очередь дошла до бабушки, Лялька увидела щётку с отпиленной ручкой и захлопала в ладоши:
— Ой, какая хорошенькая! Вы её купили, да?
— Нет, — сказала бабушка в сторону, — он сделал.
— Ой, как мне нравится! — сказала Лялька.
— А ты попроси, он и тебе такую сделает.
— Правда? — спросила Лялька.
— Конечно, — ответила за меня мама и я понял, что тучи над моей головой рассеиваются.
Но я не знал, за чем пришла Лялька. Она поболтала ещё немножко и сказала:
— Тётя Вера, у мамы завтра день рождения, мы пирог будем печь, с вареньем. Дайте нам, пожалуйста, вашу доску для теста.
— Принеси, — сказала мама.
И всё началось сначала. Только теперь это была не бабушка, а мама.
— Ну, — сказала она, — чего стоишь, или не слышишь?
Потом она, как бабушка, покачала головой и пошла на кухню. Я видел, как она опускает руку за шкаф… Когда мама с каменным лицом вынесла в переднюю букву «Т», даже папа удивлённо поднял брови и сказал:
— Занятно…
А мама наклонилась к Ляльке:
— Скажи своей маме, что у нас нет больше доски для теста…
— А где же она? — спросила Лялька.
— А это надо узнать у Кости, — сказала мама. — Очевидно, он сделал из неё что-нибудь очень важное. Что именно, он нам сейчас расскажет. Ну?
— Клюшку, — сказал я. — Хоккейную клюшку.
— Вот видишь, так и передай своей маме, из доски для теста Костя сделал хоккейную клюшку. Сейчас мы внимательно осмотрим квартиру, не исключено, что нас ещё ждут сюрпризы…
Лялька, вытаращив глаза, ушла.
Мне здорово попало от мамы и бабушки. А папа молчал и я не мог понять: сердится он на меня или нет. А если сердится — сильно или не очень.
Когда мама и бабушка немножко успокоились, мама сказала:
— Какой смысл было делать клюшку, если ботинки с коньками тебе всё равно малы? А ведь ты прекрасно знаешь, новых в этом году мы тебе покупать не будем.
