Тысяча четыреста восемнадцать дней (Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны) - Митяев Анатолий Васильевич
Цифрой «1» обозначена Корея, захваченная японцами.
Положение вооруженных сил Японии и США к 7 декабря 1941 г.
Удары японской авиации.
Гибель флота США в военно-морской базе Перл-Харбор.
Германия и Италия не замедлили с удовольствием объявить Соединенным Штатам Америки войну. Агрессия Японии была частью общего замысла фашистско-милитаристских государств. А замысел — завоевание мирового господства.
Тогда же на стороне США в войну с Японией вступили Англия, Канада, Австралия, Новая Зеландия и другие страны.
Народ Соединенных Штатов был потрясен вероломством Японии. Напомню, в момент внезапного нападения на Перл-Харбор дипломаты обеих стран вели переговоры. Разгром флота, за которым последовала гибель американских гарнизонов на тихоокеанских островах, был воспринят как «национальный позор», требовавший отмщения. Страна энергично переходила на военный режим: увеличивался выпуск танков, самолетов, орудий, кораблей, увеличивалась численность войск.
Японские танки в Бирме.
Английские солдаты ждут атаку японцев.
Первые месяцы войны на Тихом океане были трудными для США. Захватив огромный район земного шара, японцы выходили на подступы к Индии и Австралии. Мало того, что американцам приходилось сдерживать натиск противника в южной и юго-западной части Тихого океана, им нужно было защищать от возможного вторжения японцев в Аляску, зону Панамского канала в Центральной Америке и те же Гавайские острова. В такой обстановке успехи советских войск в битве за Москву стали воодушевляющей радостью и для американцев. Президент США Ф. Рузвельт в послании И. В. Сталину сообщал тогда «о всеобщем подлинном энтузиазме в Соединенных Штатах». И Англия, и США оказались в войне с Японией, еще не закончив военных приготовлений. Советский Союз, приняв на себя основной удар фашистской Германии, давал им возможность наращивать военную силу.
Надо ли говорить, что со вступлением в войну Соединенных Штатов Америки блок антифашистских государств усилился. Но если простые американцы искренно желали общей победы над страшным врагом, то империалисты США уже тогда считали, что наступило время, когда они могут овладеть господством над миром. По мере того как Германия и Япония все ближе будут подходить к поражению, стремление США к мировому господству будет приобретать все более зловещие формы. Против нас, против своего союзника, они делали атомную бомбу.
Наивность великого физика
Следующий после Рузвельта президент США, Гарри Трумэн, называл атомную бомбу «большой дубинкой».
Начало работ по созданию атомной бомбы — это еще одно важнейшее событие, которое нам с тобой необходимо отметить в период затишья боев у Севастополя.
Я написал, что атомную бомбу США делали против нас. Так ли это? Ведь одновременно с американцами созданием сверхоружия занялись немецкие ученые, торопясь преподнести его Гитлеру. Если бы немцы сделали атомную бомбу, а американцы не сделали, то чем ответили бы немецким фашистам другие народы? Выходит, американская атомная бомба была нужна человечеству как защита от фашизма.
Именно для защиты человечества от фашизма группа выдающихся физиков и взялась за создание А-бомбы, как они сами называли ее. Им пришлось доказывать Рузвельту, что оружие немыслимой разрушительной силы можно сделать, что надо торопиться, так как немецкие ученые уже принялись за дело. Исследовательские работы, производство урана-235 требовали огромных затрат. Рузвельт колебался. Тогда ему напомнили ошибку Наполеона, который, нуждаясь в судах для вторжения в Англию, отверг предложение Фултона строить пароходы.
Рассказ о том, как начались и шли сверхсекретные работы, задержал бы нас с возвращением к Севастополю. Поэтому мы коснемся только политической сути А-бомбы.
Ученых, чем успешнее продвигалась работа, все больше охватывала тревога: не станет ли то, что они делают во имя мира и человечества, злом мира и человечества? Обладатель атомной бомбы может превратиться в диктатора всех народов. Он в дни мира будет решать международные проблемы не переговорами, а угрозами. Другие же страны постараются обзавестись собственными бомбами. Начнется гонка атомного оружия, человечеству придется жить в постоянной опасности атомной войны. Что же делать? Прекратить работы? Нельзя. Еще идет война с фашистами, и никто не знает, как продвинулись немецкие атомщики… Надо, пока бомбы еще нет, установить общенациональный контроль над ее производством. Вот так рассуждали ученые, видевшие лучше других, какую катастрофу может вызвать их детище.
Но ведь нельзя установить международный контроль, если А-бомба делается в строжайшем секрете. Вот даже вице-президент США Трумэн еще не знает о ней. Одно случайное слово, вылетев за стены секретной лаборатории, может многое подсказать ученым фашистов. Однако и тут есть выход — о сверхразрушительном оружии нужно проинформировать СССР, союзника США и Англии, который, по сути, один на один сражается с общим врагом и дает возможность американцам делать эту самую бомбу. Именно СССР. Чтобы послевоенный мир между Востоком и Западом был крепким и искренним. К тому же СССР — страна, которая имеет и ученых, и ресурсы для создания собственной А-бомбы.
Ученые, делавшие в США атомную бомбу, в большинстве не были американцы. Это были европейцы, бежавшие за океан или от преследования фашистов, или из-за нежелания служить им. Одни уехали заблаговременно, другим пришлось претерпеть немало опасностей в длинном пути. Великий физик, знаток ядерных превращений Нильс Бор, которого в его родной оккупированной Дании вот-вот могли схватить фашисты, на рыбачьей лодке был переправлен в нейтральную Швецию. А из Швеции в Англию — на высотном бомбардировщике «москито». В маленьком самолете помещались только два пилота и бомба. Бору пришлось занять место бомбы. У него был парашют — на случай, если немецкие зенитки или истребители собьют самолет. Был кислородный прибор, так как самолет летел на высоте десяти километров. Беда чуть не случилась по пустяковой причине: шлем с наушниками налез лишь на макушку большой головы ученого, и Бор не услышал команду включить кислородный прибор. Перед посадкой на английском аэродроме Бор пришел в сознание, и у летчиков гора с плеч свалилась — они не знали, конечно, что датчанина с нетерпением ждут в секретной лаборатории на другом берегу океана, знали лишь, что человек, доверенный их летному мастерству и мужеству, бесценен.
Нильс Бор, самый авторитетный из всех ученых-физиков, взял на себя тяжелейший труд убедить Рузвельта и Черчилля в необходимости открыть атомный секрет Сталину.
Рузвельт согласился с доводами и прогнозами Бора, но сказал, что без одобрения Черчилля сделать это не имеет права. Дважды Бор летал через океан к Черчиллю; первый раз английский премьер говорил с ним полчаса, во второй — просто не принял ученого. Бор знал, что Черчилль должен встретиться с Рузвельтом в США. Накануне встречи он послал Рузвельту письмо, в котором предлагал разные варианты информирования советских ученых об атомных работах, брался сам отправиться в Советский Союз для переговоров с нашим физиком Петром Капицей.
Рузвельт и Черчилль встретились. Обсудили предложение Бора. Итоги обсуждения видны из двух документов. В памятной записке говорилось:
«Предложение проинформировать мир относительно проекта Тьюб Эллойз с целью заключить соглашение об интернациональном контроле… не принято. Весь вопрос следует и впредь рассматривать как предельно секретный… Следует провести расследование деятельности профессора Бора и предпринять шаги, гарантирующие уверенность, что он не несет ответственности за утечку информации — в особенности к русским».
