Все лучшие повести о больших приключениях - Успенский Эдуард Николаевич (электронные книги бесплатно txt) 📗

С рюкзаками все было в порядке, у каждого имелся свой. С деньгами было хуже. С трудом набрали на один детский билет до Симферополя.

Тогда Любой было принято героическо-историческое решение двигаться автостопом.

— Это как? — спросил заинтеллигентенный Владик.

— А так. Останавливаем грузовик и залезаем в кабину. Шофер только счастлив: ему одному скучно. Мой папа всегда людей подбрасывает.

— Когда поедем? — спросил настороженный Витя Верхотурцев.

— Завтра, — ответила ему решительная Люба.

Глава двенадцатая

Бедные родители

На другой день трое родителей, вернувшись домой с работы, нашли на кухонном столе одинаковые записки:

Реакции родителей были разными. Владикины папа с мамой долго ошарашенно молчали. Потом мама горестно сказала:

— Я всегда считала, что земноводные до добра не доведут.

— При чем тут земноводные? — сказал папа. — Это не земноводные, это человекообразные!

Он дал маме прочитать письмо мальчика из Ялты. Из этого письма во весь рост вставала неприятная фигура жуликоватого человекообразного фотографа Стенькина.

Мама Вити Верхотурцева заплакала:

— Ой, если он найдется, я ему и пистолет куплю духовой, и мотоцикл заводной, и жевательной резинки целый килограмм.

Папа Верхотурцев твердо принял противоположное решение:

— Если он найдется, я его выдеру!

В семье у Вити был очень широкий воспитательный диапазон. На любой вкус.

Мама Любы Кукарековой вызвала сына Толика Кукарекова и спросила:

— Кто этот Жаб Жабыч?

По своей привычке на всякий случай врать Толик ответил:

— Не знаю.

Опытная мама Нина Сергеевна дала ему подзатыльник, и он сразу сказал правду:

— Это такая большая говорящая лягушка, которая жила у Устиновых. Ее фотограф Стенькин украл.

Даже говоря чистую правду, Толик Кукареков не умел говорить чистую правду. Он не сказал о том, что они крали Жаб Жабыча вместе. Потому что идея ехать в Ялту зарабатывать миллионы принадлежала именно ему, Толику.

Короче, ровно через полчаса все родители встретились в кабинете у инспектора Пистолетова.

— У нас пропали дети. Вот, посмотрите это письмо.

Они показали письмо от Жаб Жабыча, пришедшее из холодного солнечного Крыма.

— А где конверт с адресом? — спросил инспектор.

Конверта не было. Очевидно, конверт ребята взяли с собой.

— Что вы можете предложить? — наседали родители.

— А что я могу предложить? — сказал отважный Пистолетов. — Командируйте меня в Ялту!

Родители переглянулись.

— Какой вы хитрый! — сказал папа Вити Верхотурцева. — В Ялту я и сам могу поехать.

— Вот и поезжайте, — согласился инспектор.

— А если там мафия? — передумал Верхотурцев-папа.

— Тогда командируйте меня.

Пришлось на это согласиться. Конечно, в Ялте больше пользы будет от тренированного милицейского инспектора с пистолетом, чем от неспортивного родителя Верхотурцева с его ремнем.

В этот же вечер командированный Иван Пистолетов вылетел в Крым, имея в кармане фотографии троих детей в разных видах и одну фотографию Жаб Жабыча в фас, которую ему выдали в паспортном столе милиции.

Глава тринадцатая

Автостопом по европам

Три наших мушкетера, а вернее, два мушкетера и одна госпожа Бонасье повышенной активности при помощи разных автобусов и маршрутных такси сумели-таки выбраться на Симферопольское шоссе.

Они начали голосовать. Первой к ним подъехала роскошная иномарка: то ли «Вольво», то ли «Мерс», то ли «Зил-112».

— Садимся! — радостно закричал Владик Устинов.

— Ни за что! — осадила его Кукарекова Люба. — Ошибка номер один. Ты что, не знаешь, кто ездит в «мерседесах»?

— И кто же в них ездит? — спросил из окна мордастый, коротко стриженный водитель. Он был такой мордастый, что еле пролезал в окно.

— Всякие типы, — ответила ему смелая Люба. — С которыми лучше не связываться!

— А мне кажется, лучше с такой, как ты, не связываться! — сказал обиженный мордастик и через секунду скрылся за горизонтом.

Следующим к ним подъехал мощный грузовик — то ли «Зил», то ли «КамАЗ».

— Нет, на этот мы никогда не сядем, — сказал Владик.

— Именно на этом мы и поедем, — возразила ему Люба.

— Вам куда, молодые люди? — спросил пожилой брезентовый шофер.

— Нам в Ялту! — закричал неопытный Витя Верхотурцев.

— Так далеко я не езжу, — сказал шофер и с рычанием пополз за горизонт.

— Ошибка номер два, — сказала Люба. — Никогда не надо называть все расстояние. Мы едем до ближайшего населенного пункта.

И вот наконец еще один «КамАЗ».

— Вам далеко? — спросил пожилой помятый шофер в меховой кепке.

— Нам до Тулы, — сказала Люба Кукарекова.

— Садитесь, — предложил шофер, — подвезу. Вы куда едете?

— Не куда, а откуда, — поправила его Люба. — Мы из Москвы едем. Мы в музей ходили.

— В какой такой музей? — спросил водитель.

— В Третьяковскую галерею, картины смотрели, — ответила за всех Люба-путешественница.

Подавленные путешественническим интеллектом Любы, Владик и Витя помалкивали.

— А есть там такая картина «Иван Грозный убивает своего сына»? — спросил шофер.

— Есть, — ответила Люба. — Конечно, есть.

— Я ее никогда не видел. И как же он его убивает?

— Молотком, — ответила Люба. — Он хотел картину повесить на стену, молотком замахнулся. А сын сзади стоял. Он как треснет. Вот сыну и досталось.

— А мне кто-то говорил, что он его посохом убивает.

— Верно, верно, — спохватилась Люба. — Он хотел посохом муху убить на стене, как размахнулся! А сын сзади стоял.

Водитель некоторое время молчал, переживая услышанное. Потом снова спросил:

— А вот такую картину «Грачи прилетели» вы видели?

— А как же, — ответила Люба, — конечно, видели. Там весна нарисована.

— Это художник Саврасов нарисовал, — вмешался грамотный Владик. — Он хорошо природу понимал.

— А правда, что это его последняя картина, что он больше ничего в жизни не нарисовал? — спросил шофер.

— Как не нарисовал, — обиделась за художника Люба. — Еще как нарисовал! У него еще есть картина «Грачи улетели». Там все то же самое, только грачей уже нет.

Так за разговорами они проехали Тулу.

— Ой, — спохватился водитель, — мы же Тулу пропустили.

— А какая следующая остановка? — спросила Люба.

— Курск.

— Вот и хорошо. Мы там сойдем и пересадку сделаем.

— Но это же трасса, а не метро, — сказал водитель. — Может, вам лучше здесь сойти?

— Ни за что, — ответила Люба. — У меня в Курске бабушка живет, профессор космонавтики.

Водитель не стал спорить. Он довез их до Курска, поражаясь образованности и смелости ребят. Накормил их огромным бутербродом, сделанным из целого батона. Дал по кружке кофе из трехлитрового термоса и попросил передать привет незнакомой Любиной бабушке-профессору.

Ребята помахали ему рукой и принялись ловить следующую машину.

Вдали показался огромный грузовой «Зил».

— А сейчас мы откуда едем? — поинтересовался Владик.

— Не откуда, а куда, — сказала Люба.

— Так куда?

— В Харьков, навестить больного украинского учителя.

Больше они ни о чем договориться не успели. Забрались в предложенную молодым шофером кабину и рванули.

Владик и Витя все время судорожно пытались понять: что этот учитель — сам был украинец или он преподавал у них украинский язык? А если он не преподавал язык, то что он преподавал? И чем он там в Харькове заболел?

А Любу эти вопросы не волновали. Она думала далеко вперед — о ночлеге. Начинало темнеть, и ее тревожил вопрос: есть сейчас снег под Харьковом или там наступила весна? Не дай бог, чтобы снег начал таять сильно, тогда невозможно будет поставить палатку.