Егоркин разъезд - Супрун Иван Федосеевич (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗
От стрелочной будки по линии двигалось что-то черное. Егорка вгляделся пристальнее — человек: наверно, отец. Какой он смешной: малюсенький-премалюсенький, и не шагает, а просто перекатывается, словно на колесиках.
Туча, которую заметили ребята в начале пути, уже нависала над разъездом, а белое облачко, плывущее впереди нее, подкрадывалось к семафору. «Если будет дождь, то где же прятаться?» — с беспокойством подумал Егорка.
— Скорее узнавай, где половина, — прервал Егоркино раздумье Мишка и встал.
— Сейчас, еще в одно место посмотрю, и тогда все будет готово, — Егорка повернулся спиной к разъезду.
Впереди расстилалась незнакомая местность. За гнилыми болотцами, окаймленными чахлыми кустиками, виднелись: в одном краю — лес, в другом — желтые, созревающие хлеба, а в третьем — бугры. Из-за бугров высовывался церковный крест и вился дымок — там раскинулась деревня. Все это находилось очень и очень далеко. Единственное, что было близко — это большущая красивая береза. Таких берез ребята еще не встречали. Она стояла на пригорке, широко и приветливо разбросив густые ветви. Чтобы добраться до нее, нужно было пройти еще с полверсты по линии, а затем, пожалуй, столько же в сторону, по тропинке.
— Ну чего ты? — поторопил Мишка.
Егорка оторвал взгляд от заманчивой березы и уставился на небо. Где же то место, которое соприкасается с землей? На разъезде ему казалось, что небо сходится с землей не так уж далеко — «сразу же за семафором» — как говорил отец. А на самом деле? Вот они уже далеко за семафором, а небо ни насколечко не приблизилось, и определить, где половина пути, невозможно.
— Давай сюда хлеб из своего кармана! — крикнул Мишка.
— Сейчас прямо! — рассердился Егорка. — Половина будет как раз напротив березы. Пошли!
Может быть, и удалось бы им дойти без особых волнений и труда до намеченной Егоркой цели, если бы не галечки, которые лежали в кучке под откосом. Когда-то давно их сбросили туда вместе с балластом с платформы. Балласт смыло водой, они же остались на месте и обросли травой. Увидел их Гришка.
— Смотрите! Какие красивые камешки! — воскликнул он и начал спускаться под откос.
Егорка с Мишкой тоже хотели съехать вниз, но Гришка вдруг резко повернулся и вмиг очутился между рельсов.
— Ты чего это? — спросил Егорка.
— Труба! — ответил притихшим голосом Гришка.
По круглой, аршина полтора в диаметре, каменной трубе, проложенной под железнодорожным полотном, во время таяния снега и сильных дождей стремительно мчались ручьи. Зимой ее забивало снегом. Летом в сухие дни вода в трубе высыхала, и через нее вполне можно было пролезть. Но едва ли кто-либо из Егоркиных сверстников осмелился бы на такой рискованный шаг, потому что в трубе — об этом Егорка и Гришка слышали от больших ребятишек — было темно, как в печке, и иногда что-то шуршало, погромыхивало и даже выло. Побывавшие около трубы большие ребятишки непременно хвастались: «Мы были аж около трубы», а те, которые залезали в нее, и подавно считали себя героями.
Ни Егорка, ни Гришка не видели этой страшной трубы, собираясь на небо, они забыли о ней. И вот теперь…
Егорка поглядел вниз и еле слышно сказал:
— Ага… Серая…
Мишка о трубе ничего не знал и спросил обычным звонким голосом:
— По ней дым идет, да?
— Тише, ты! — одернул братишку Егорка.
Мишка перевел взгляд с Егорки на Гришку: они насупились и тревожно смотрели вниз.
— Дым, да? — уже сдавленным голосом допытывался Мишка.
— Не дым, а вода, — прошептал Егорка. — Понял?
Мишка не мог понять, откуда в трубе появляется вода, но что в ней таится какая-то опасность и что его друзья боятся чего-то, понял хорошо. Он мигом вклинился между Егоркой и Гришкой и уцепился свободной рукой за Егоркину руку.
— Надо бы где-нибудь присесть, а то мы все идем да идем, — вздохнул Гришка.
— Давайте тут, — согласился Егорка.
Ребята пристально осматривали все, что было около трубы, и чутко прислушивались. Садиться никому не хотелось.
Подошел и бычок. Он остановился между рельсами.
От трубы тянулась узкая глубокая канава. Края канавы поросли густой высокой травой и березовым кустарником. Зелень подбиралась к самому каменному своду, скрывая отверстие трубы. Только подойдя вплотную, можно было различить темную пасть трубы и то место, куда она изрыгала воду. Недалеко от путевой насыпи на крутых откосах канавы лежало два большущих камня. Они выглядывали из зарослей словно страшные звери, готовые в любую минуту выскочить из своих засад и кинуться на того, кто посмеет сунуться в трубу.
В другое время Егорка, пожалуй, предложил бы Гришке повернуть назад, но сейчас отступать нельзя: ведь всего лишь какой-то час назад он хвастался, что никогда ничего не боится. Нет уж, — решил Егорка, — пусть лучше о доме первым заговорит Гришка, он же будет пока молчать и сделает то, что полагается делать храбрецам — обнажит оружие.
Отвязав косарь, Егорка взял его в правую руку и отвел ее назад, чтобы размахнуться.
Гришка о доме не заговаривал. Подняв с земли и крепко зажав в руке большую гальку, он выставил левую ногу вперед.
Кто его знает, сколько бы времени они простояли так, воинственно и выжидающе, если не было бы с ними еще и третьего. Видя, как напряженно, с опаской глядят на заросшую канаву и трубу старшие товарищи, Мишка все больше и больше пугался и в конце концов не выдержал.
— А! А! А! — прорезал мертвую тишину его звонкий голос.
От неожиданности Егорка и Гришка шарахнулись под откос, бычок же взмахнул хвостом и тряхнул головой.
Оставшись один, Мишка заревел еще пуще.
— Ты чего? Ты чего? — зашикали враз вернувшиеся беглецы.
— Боюсь! — вопил Мишка.
— Чего же ты боишься? Ну, чего?
— А вы, а вы чего боитесь? — захлебывался Мишка.
— Я ничего не боюсь, — храбрился, посматривая на трубу, Егорка.
— И я ничего не боюсь, — заверял Гришка и тоже косился в сторону канавы.
— А убежали? — тянул Мишка.
— У меня под ногами глиняный ком рассыпался, вот я и сорвался, — оправдывался Гришка.
— А я поскользнулся. Бояться тут нечего. В эту трубу наши большие ребятишки сколько раз лазили — и ничего. Не плачь, — уговаривал Егорка. — Посмотри, вон тятину будку видно, а вон семафор стоит, а вот птички на проводах сидят. Ну, не реви же!
Мишка замолчал.
Сказанные Мишке слова о том, что «большие ребята сколько раз лазили в трубу — и ничего» подбодрили и Гришку и самого Егорку. Действительно, раз другие лазили в трубу, то почему же они не могут пройти над ней по линии? К тому же ясно, что сейчас ни в трубе, ни в канаве никого нет. Если бы там кто-нибудь сидел, то непременно услышал бы Мишкин рев и уже давно выскочил бы оттуда. А то как было там все, так и оставалось: спокойно, тихо.
— Чего мы тут стоим? Пошли! — скомандовал Егорка.
— Теперь можно идти, раз отдохнули, — отозвался Гришка.
…Наконец ребята очутились на половине пути. Отдыхать решили около верстового столба, как раз против березы. Прежде чем опуститься на землю, Мишка поинтересовался:
— Сколько вы дадите мне хлеба?
— Разделим поровну, — ответил Егорка;
— А как это поровну?
— А так. Я отломлю тебе немножко от своего куска, а Гришка — от своего.
— Нет уж, — запротестовал Мишка, — раз поровну, так поровну: ты отламывай полкуска и Гришка тоже пол куска.
— Ишь ты какой хитрый, у тебя тогда будет больше.
— Ну и пусть больше, я сильно есть хочу.
— И мы хотим.
— Я маленький. Давайте хлеб. А то я всем расскажу, как вы трусили: два раза убегали от меня. Вот…
Не согласиться с Мишкиным требованием было нельзя. Егорка и Гришка сунули руки в карманы, но кусков там не оказалось — они превратились в мелкие крошки.
— Разини! Я когда вам говорил, давайте делать передых, а вы все шли и шли… — На Мишкиных глазах навернулись слезы.
