Мальчишка в нагрузку - Нестерина Елена Вячеславовна (читать книги регистрация TXT) 📗
Так что, решила Жужа, надо сейчас пробраться со стороны репетиционного помещения к сцене, осторожно отловить Степку где-нибудь в кулисах, кратко объяснить ему все – чтобы друг детства по неосторожности ее не выдал.
И Жужа выскользнула из зала, размышляя, что даже в том случае, если Степку предупредить не удастся и ее разоблачат, тоже не будет ничего страшного. Подумаешь, тогда Жужа просто уйдет из этого театра. Ведь жить с клеймом разоблаченной обманщицы будет не очень-то приятно… А Наташка уже тут прижилась, так что, возможно, ее оставят. И без мальчика в нагрузку. Миссия и так выполнена! А что на нее, Жужу-Женю возложена роль начальника стражи – да какая это роль! Другого мальчишку найдут! Настоящего.
Тем более что роль Начальника дворцовой стражи Жуже порядком надоела. В финале пьесы этот злодей-начальник должен был драться на шпагах с героем-принцем и в бою проигрывать ему. Пятнадцатилетний Генка, который учил мальчишек, и в том числе Женю-Жужу, фехтованию, просто замучил ее. Он был здоровый и сильный, играл в постановке Короля троллей. «Ну и играл бы своего Короля!» – думала со злостью Жужа, норовя попасть здоровенному гаду шпагой в пузо (что в принципе было запрещено, да ей ни разу и не удавалось). Потому что учить кого-либо Генка совершенно не умел. Он орал, если у Жужи что-нибудь не получалось, отвешивал подзатыльники и пинался в коридоре. Сколько раз ей хотелось плюнуть на все это – и перестать ходить «в кружок», как говорила Наташка. Но Жужа боялась, что тогда Кривцову быстренько отсюда сократят. Да и научиться этому дурацкому фехтованию теперь уже тоже хотелось. Чтобы Генка знал, что она не «валенок» и не «дурак криворукий», как этот длинный учитель со шпагой называл Жужу.
И именно в тот момент, когда Жужа тихонечко подобралась к кулисам и наблюдала за Степкиной игрой, Генка как раз и заметил ее.
– Ага, Коломийцев! – громким шепотом произнес он. – Отлыниваешь? Не тренируешься ни фига? Тебе что Виктория Кирилловна сказала делать? Бой на шпагах оттачивать. А ну пошли, покажешь, что ты уже освоил…
И как Жужа ни сопротивлялась, он схватил ее за капюшон балахона и потащил заниматься.
В это время, как нарочно, в просторном помещении за сценой никого не было. Единственным, кто сидел там, разглядывая альбомы с фотографиями спектаклей театра, был некто Серега Мебель, который поступил в театр всего неделю назад. Он пришел точно так же, как Жужа, – в комплекте с девочкой. Со своей собственной сестрой. Поэтому он, точно так же, как Жужа, слонялся за кулисами во время репетиций и изнывал. Он сам как-то пошутил, что его взяли сюда так, для мебели… Кличка моментально и прицепилась: Сережа Мебель. Добродушный Серега был не против, что он Мебель. Лишь бы на голову, как на мебель, не садились, смеялся он. Но уж на это вряд ли кто-то мог отважиться. Кулак у Мебели был о-го-го – между глаз засветит, мало не покажется.
Несмотря на нехватку мужчин, для театра он ценным приобретением не стал, хоть был весьма высоким и плечистым. Актерских способностей у Сереги не было. В этом расписывался охотно он сам, это пришлось признать и Виктории Кирилловне: она поначалу очень обрадовалась, что явился не второклассник, который мог бы разве что зайчика или гномика изображать, а взрослый и рослый восьмиклассник, ролей для которого найдется в избытке.
Но, выходя на сцену, Серега не мог произнести нормально даже нескольких слов. Он или стеснялся, или смеялся, или нес какую-то околесицу, тут же забывая, что, казалось, уже твердо заучил на память. Ухмылялся он и краснел так, что и всем вокруг становилось неловко. Хотелось сказать – да отпустите вы этого слоненка, не мучайте! Виктория Кирилловна сжалилась – и теперь в пьесе Серега играл бессловесного стражника. Он хоть слов не говорил, но почти всегда находился на сцене. Да, как мебель. Пока с ним не репетировали, режиссер работала с исполнителями, у которых было много текста. Вот Серега Мебель и болтался без дела. Ему для роли сурового стражника в отличие от девчонок, чтобы придать свирепости и скрыть нежность лица, даже усы приклеивать было не надо – при взгляде на Серегу никаких сомнений не возникало: это физиономия будущего бойца войск спецназа. Таким говорить действительно необязательно.
А Танька, младшая сестра Сереги, была весьма миловидная особа. Вот ведь…
В общем, этот самый Серега в силу незначительности своей роли часами бездельничал. К тому же он дожидался сестру, которая сразу получила какую-то важную должность при этом театральном дворе и была подолгу занята в репетициях.
Именно он-то сейчас и наблюдал, как, чуть не плача, бьется на шпагах Жужа с насмешливым Гендосом.
– Нападай, тормоз! Ну, чего как кочергой машешь? Кто так защищается? – хихикал Генка, наступая на Жужу и не делая никаких скидок на рост, возраст и комплекцию. – Ну, тормоз… Ух, и тормоз… Не пойму – ты из школы для дебилов? Или краса Бухенвальда? Чего, совсем сил нет? Нет мозгов – и сил не будет…
Жужа, у которой просто рука отваливалась от тяжелой шпаги, не успевала ничего ему отвечать. А так хотелось какую-нибудь в ответ гадость сказать!
Ловко орудуя своей шпажкой, вредный Генка теснил Жужу в угол, где стоял большой бумажный фонарь. Его совсем недавно склеили из тончайшей рисовой бумаги.
«Не трогать! Даже близко не подходить! – велела всем Виктория Кирилловна, указывая на фонарь. – Бумаги больше нет, а поставить сохнуть его некуда. Обходите за километр! Второй такой фонарь уже не склеить».
И хотя помещение за сценой театра было огромным – тут хватало места и хореографическому станку, где могли свободно тренироваться человек двадцать, и шкафам с костюмами и реквизитом, и некоторым декорациям, фехтовальщики постепенно сместились к дальнему углу у окна. А в этом углу, специально отгороженный приставленным к нему заборчиком-декорацией, и сох фонарь…
У Жужи не было времени и возможности оглянуться. Да и ни про какой бумажный фонарь у себя за спиной она не помнила.
– Ну, давай, Женек, сдавайся! – ловко и без особых усилий фехтуя, подначивал Генка. – Поднимай лапки!
Жужа из вредности продолжала отбивать его выпады, не пыталась наступать, но и не сдавалась. После очередного туше Генки, когда, по идее (даже Жужа, как начинающий фехтовальщик, это поняла), можно смело говорить, что ее противник выиграл, она тем не менее продолжала сражаться.
– Придурок! – злился Генка. – Ни фига не умеет, а упрямствует. Самый крутой, да? Я не понял! Давай, блин, опускай шпагу! Научись сначала фехтовать…
С этими словами он снова сделал резкий выпад, Жужа попыталась закрыться своим оружием, отступила. Следующий ее шаг назад был бы аккурат в белый фонарь…
Генка это видел. Но молчал. Увидел и Серега – он уже минуты две наблюдал за яростным боем.
Ну, сейчас достанется лопоухому Женьке, накостыляют ему по тощей шейке! Жалко же дурака, ведь сломает фонарь! Ух, и попадет ему…
Серега бросился к фехтовальщикам.
– Сам сдавайся! – Жужа сдаваться не собиралась. Настоящие пацаны не сдавались, да и сама Жужа не сдавалась никогда. Но тут она случайно выронила из обессилевшей руки шпагу, однако упрямо закрылась от следующего удара локтем, покачнулась, отступила на полшага, угодила ногой как раз в низенький заборчик. И вместе с этим заборчиком полетела прямо в фонарь…
Тот прорвался весь – даже тонкий верхний ободок отвалился и упал на пол.
Подскочивший к месту трагедии Серега только и успел, что подобрать Жужину шпагу… Как в дверях появилась Виктория Кирилловна в окружении ребят. И среди них Жужа с ужасом заметила Степку…
Конечно, Виктория Кирилловна увидела и Серегу с тренировочно-бутафорским оружием, который протягивал Жуже руку, помогая подняться, и саму Жужу-Женю, копошащуюся в руинах заборчика и чудо-фонаря, и Генку, стоявшего со своей шпагой чуть в отдалении.
– Ну что ж вы творите, а?! – чуть не плача, всплеснула руками Виктория Кирилловна. Ей очень, очень было жалко этот элемент декораций. Тем более что она сама фонарь и сделала. – Ну и новенькие! Просто вандалы какие-то! У нас в театре ребята все понимают, к вещам бережно относятся… А вы… Неужели вам чужой труд не жалко?
