Тайник теней - Грипе Мария (книги онлайн полностью TXT) 📗
И в таком случае он должен был от этого страдать. Особенно когда его то и дело сравнивали со Стагнелиусом. И все же,
Любовь – единственное спасение, Когда мы видим достоинства, превосходящие наши, У ближнего нашего.
Каролина немного постояла возле надгробия, освещаемого лунным светом.
На кладбище, кроме нее, ни одной живой души.
Вокруг светло и немного тревожно. Необычайно романтично и совсем не страшно. А только восхитительно красиво.
Ей так хочется простоять здесь до тех пор, пока не взойдет солнце и не займет место луны на небосводе. Но долг зовет.
«Узнай меня, восстань; иди от стада; Господь тебя к иному призывает…»
Иоанна ждет.
Прежде чем покинуть кладбище, Каролина в последний раз обходит его. Небо светлое, и тени от деревьев в тихом танце сплетаются на посыпанной гравием дорожке.
Как только Каролина подходит к калитке, из темноты прямо перед ней вырастает темная фигура. Луна освещает лицо. На мгновение их взгляды встречаются, затем Каролина и Соглядатай, пытаясь разойтись, делают шаг в одну и ту же сторону, преграждая друг другу путь. Это повторяется несколько раз.
– Извините, – шепчет Каролина.
В третий раз слегка улыбается, и в третий раз безответно. Он отступает назад и снова теряется в темноте, окружающей кладбище. А она спешит к себе домой.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
«Дорогая К., поскольку ты, как я поняла, не запоминаешь своих снов, я подумала, что тебе будет интересно узнать, что тебе приснилось этой ночью.
Как ты помнишь, вчера был уже поздний вечер, а ты все никак не хотела прервать работу и, когда наконец легла в постель, то никак не могла уснуть.
Тогда ты встала и примерила одно из своих летних платьев. Ты довольно долго просидела у зеркала. О чем ты думала, я забыла, да и ты сама, наверно, вряд ли вспомнишь.
Я полагаю, ты примерила то платье не просто так, правда?
Потому что, как ты, возможно, помнишь, именно в этом платье ты обошла всех тогда в Замке Роз и призналась, что ты вовсе не Карл Якобссон, а Каролина. В таком случае то, что ты посреди ночи вынула именно это платье и примерила его, что-то означает.
Или же это всего лишь твоя вечная тоска по лету?
Как бы то ни было, через некоторое время ты снова разделась и легла в постель. И тогда ты наконец-то уснула и тебе начал сниться сон.
Тебе снилось, будто ты опять сидишь на стуле перед зеркалом, одетая в то самое белое платье. В руке у тебя фотография Клары де Лето, ее портрет крупным планом, тот самый, который ты украла из квартиры на улице Сведенборга. Но ты не смотришь на него. Ты сидишь с фотографией на коленях, но взгляд твой устремлен на другое.
Ты смотришь в зеркало. Но не на свое лицо, а на некую точку на темной стене за твоей спиной.
Ты сидишь совершенно неподвижно, и через какое-то время тебя охватывает ощущение, будто ты и твое отражение, проникая сквозь зеркальную грань, меняетесь местами, и вот уже ты сидишь на стуле там, внутри зеркала, и смотришь сквозь него на свое отражение, которое тоже есть ты.
И тогда время исчезает, и начинается вечность.
В этом безвременье ты с трудом осознаешь саму себя, но, очнувшись от оцепенения, ты видишь открытую дверь в стене за твоей спиной, как раз на том самом месте, куда ты неотрывно смотрела все это время. Ты не заметила, как и когда открылась эта дверь. В действительности никакой двери нет. Твоя квартира ограничивается этой стеной. А за ней – задний двор.
Сквозь проем двери льется белый свет. Куда более яркий, чем тот, который исходит от керосиновой лампы на столике рядом с тобой. Ты не можешь отвести глаз от этой двери. От двери, которая находится в зеркале. Свет становится ярче и едва не слепит глаза, но ты все равно не можешь отвести взгляда. Ты ждешь – что-то должно произойти.
И вдруг в проеме двери появляется темная женская фигура. Но в комнату она не проходит. Она остается за порогом, в ослепительном свете. На должном расстоянии. Возможно, она тебя не замечает. Но ты видишь ее четко, ты узнаешь ее. Она же не может ничего знать о тебе. Ведь она умерла прежде, чем ты родилась.
Тебе не страшно, но все-таки ты не можешь удержаться, чтобы не оглянуться. И дверь тут же исчезает. Ты видишь только стену.
Ты вновь поворачиваешься к зеркалу. Дверь снова оказывается на месте. Белый свет становится еще ярче, и женщина делает шаг в комнату.
Ты опять мгновенно поворачиваешься на стуле назад, но все повторяется.
Дверь существует только в зеркале. Как и женщина.
Когда ты это понимаешь, ты просыпаешься. Ты хочешь снова заснуть, но я бужу тебя, чтобы ты записала все это. Ты об этом не знаешь. Ты думаешь, что спишь, ты и понятия не имеешь о том, что сидишь за столом и записываешь сон. И это тоже своего рода сон.
Закончив писать, ты опять ложишься в постель и видишь другой сон.
На этот раз тебе снится, что ты выходишь из дома, на улице весна и яркий свет, ты идешь, чтобы восполнить нечто, что ты упустила. Или от чего была вынуждена отказаться. Я имею в виду духовный рост, посещение выставок и прочего в том же роде.
Но прежде ты должна посетить некую могилу. Это необходимо, ты так чувствуешь, но не очень знаешь, о чьей могиле идет речь. А также где она находится. Так что ты идешь, можно сказать, вслепую. И вдруг посреди улицы перед тобой разверзается огромная яма. Это могила, она открыта и глубока, как бездна. Ты едва не падаешь в нее, но в последний момент спохватываешься и с долю секунды балансируешь на ее краю.
Могила эта, как я уже упоминала, находится прямо посреди улицы, но видишь ее только ты; мимо тебя туда-сюда снуют люди, и никто не замечает ничего странного. Кажется, они не замечают и тебя тоже, они идут себе прямо над могилой, словно по мостовой, и никто туда не падает. Это не могила, а настоящая пропасть, огромная, прямоугольная, выложенная внутри камнями. Вниз ведет отвесная лестница без перил. По склеп этот пуст. На дне нет гроба. На дне просто ничего нет.
И вот ты спускаешься по лестнице вниз, чтобы узнать, кто же здесь похоронен.
К тому же тебе непременно нужно посетить эту могилу.
Чтобы ты могла сказать, что была там, если кто-нибудь спросит.
И вдруг сердце у тебя словно уходит в пятки.
На каменном полу склепа лежит мертвая птица.
Тебе делается не по себе, как это всегда с тобой бывает, когда ты видишь мертвых птиц. Это щегол, который, вероятно, залетел сюда вниз случайно и не смог выбраться наверх. Тельце его уже окаменело, и помочь ему уже невозможно. Но ты тем не менее поднимаешь мертвую птицу, чтобы похоронить ее в мягкой земле.
Но щегол оказывается невероятно тяжелым.
Потому что он вообще никогда не летал.
Это не мертвая птица. Это фигурка, выточенная из камня, красивая и искусная вещица, сделанная неким мастером, наверно, очень давно. Цвета, в которые она выкрашена, очень живые и естественные. Вместо глаз вставлены маленькие блестящие черные агаты, которые смотрят на тебя так мудро, словно повидали все на свете. И все же это всего лишь кусочек камня, которому никогда не суждено было летать.
Как же здесь оказалась эта птица? И зачем?
Может, это дар умершему? Принесенный тысячу лет назад тому, чьи останки давно истлели?
Но что бы ни случилось с этой птицей, была ли она когда-либо живой или нет, здесь ей не место! Ты поспешно засовываешь ее в карман и вихрем несешься по лестнице назад, к весеннему солнцу.
В следующее мгновение ты оказываешься на какой-то выставке.
Она находится в длинном, похожем на коридор, помещении со стеклянной крышей, сквозь которую проникает свет. В начале и в конце коридора по входу. Картины висят в один ряд по обеим стенам на одной и той же высоте, параллельно друг другу. На всех картинах изображены только цветы. Очень красивые и старательно выписанные. Они чем-то напоминают цветы на черной кожаной шкатулке, той самой, с цитатами из Библии, которую Розильда получила от Амалии. Переступая через порог, ты чувствуешь легкий аромат ладана.
