Али-баба и Куриная Фея - Краузе Ганс (онлайн книга без TXT) 📗
Удивлённый Бауман взял письмо. От кого бы оно могло быть? Его жена писала ему раз в три дня длиннейшие письма, но её последнее послание он получил только вчера. Бауман вскрыл конверт и вынул оттуда исписанный с одной стороны лист почтовой бумаги. Прямой детский почерк показался ему знакомым. Он начал читать.
МНОГОУВАЖАЕМЫЙ ГЕРР БАУМАН!
Я бы хотел поблагодарить Вас за то, что мне теперь живётся так хорошо, потому что я Вам действительно очень благодарен. Я благодарю Вас за то, что Вы тогда поговорили с моей матерью и устроили меня учиться на новое место, где мне нравится гораздо больше. Ещё раз благодарю Вас! Моя мечта теперь осуществилась. Я поступил учеником на швейную фабрику «Гуте линие». Работа мне очень нравится. В нашей учебной мастерской пятьдесят семь девочек и трое мальчиков. Живу я здесь тоже в интернате. Он совсем новый и гораздо лучше, чем в имении. У нас есть даже центральное отопление и так много тёплой воды, что в душевой мы не ссоримся. Живём мы дружно. Сегодня вечером мы пойдём смотреть телевизор. Как поживает фрейлейн Стефани? И что поделывают Повидло, Макки и другие ребята. Остался ли Али-баба в интернате? Пожалуйста, передайте от меня привет всем ученикам.
Благодарный Вам
Куниберт Мальке.
Моя мать писала мне о том, что с Вами случилось.
Желаю Вам скорого выздоровления!
Вот так Профессор!.. Вальтер Бауман опустил письмо в карман своей синей в белую полоску больничной пижамы и опёрся на палку. Идти сразу стало легче.
Всё шло как по маслу.
Заноза сделал для Кабулке новый чертёж, который тот сразу же доставил в контору.
Александр Кнорц ознакомился с рационализаторским предложением.
— Хорошо сделано! — похвалил он. — Как просто и ясно ты всё изложил! Ну да, старого практика сразу видно. Такие, как ты, не любят долгих предисловий. Они прямо берут быка за рога. Молодые балбесы со всей их школьной премудростью должны учиться у тебя. — И он с уважением похлопал Кабулке по плечу.
Старший скотник даже бровью не повёл.
— Только одного ты никак не можешь усвоить, — продолжал Александр Кнорц, неодобрительно покачав головой. — Господи боже мой, почему ты так скромничаешь? Неужели ты хочешь, чтобы автор остался неизвестным? Нет, это не выйдет. Анонимные предложения у нас не рассматриваются. Это не-де-мо-кра-ти-чно! — Кнорц рассмеялся.
Эмиль Кабулке испугался. Он молча наблюдал за тем, как Кнорц спрятал чертёж в папку и, взяв красный карандаш, написал на её обложке большими печатными буквами: РАЦИОНАЛИЗАТОРСКОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ЭМИЛЯ КАБУЛКЕ. КАТЕРБУРГ.
— Ну вот, теперь премия тебе обеспечена. Я пекусь о тебе, словно мать родная. Надеюсь, что при случае и ты вспомнишь обо мне.
Эмиль Кабулке кисло улыбнулся и вышел из канцелярии. Ему было явно не по себе.
«Рационализаторское предложение Эмиля Кабулке. Катербург».
Папка с красной надписью на обложке неотступно стояла у него перед глазами. Чёрт бы побрал Кнорца. Он оказал ему медвежью услугу! В какое положение поставил его этот осёл! А если жульничество когда-нибудь обнаружится, тогда что?.. Даже и не придумаешь, что тогда делать.
Эмиль Кабулке надеялся, что сможет сдать чертёж, не ставя под ним свою фамилию. Ведь главное — это рационализаторское предложение. Не всё ли равно, кто был его автором? Неужели ему, старшему скотнику Эмилю Кабулке, признаться перед всеми, что у какого-то ученика оказалось больше смекалки, чем у него самого? Нет, это уж слишком! С другой стороны, Кабулке отнюдь не собирался украшать себя чужими лаврами. Кабулке был честным человеком. Он не хотел воспользоваться ни одним пфеннигом из ожидаемой премии. Пусть её получит тот парень.
«Но какой дурак мне поверит, если вся эта проклятая история пойдёт под моим именем?» — печально размышлял Кабулке.
Кто-кто, а фрау Кабулке уже привыкла к капризам своего мужа. Когда у него случались неприятности, он обычно отводил душу, ругаясь и проклиная всё на свете. Поэтому сдержанность Кабулке особенно поразила её.
— Что случилось, Эмиль? — Любопытная фрау Кабулке пыталась узнать причину столь мрачного настроения своего супруга. — У тебя неприятности?
Кабулке, который сидел, опершись обоими локтями о стол, издал несколько звуков, в равной степени похожих и на «да» и на «нет».
Фрау Кабулке продолжала свой допрос:
— Что-нибудь не в порядке с изобретением? Неужели кто-нибудь хочет лишить тебя премии?
— Прекрати эти разговоры о премии! Провались ты вместе с нею!
— Но, Эмиль, ты ведь не намерен отказаться от премии! — вскричала ошеломлённая фрау Кабулке. — Да ещё после того, как ты так намучился с этим изобретением. Я ведь всё своими глазами видела…
— Ни черта ты не видела!
— Но, Эмиль, ведь премия…
— Замолчи, не смей говорить о премии! Болтливая ты баба! — заревел Кабулке.
— Не упрямься, Эмиль… — Фрау Кабулке умоляюще подняла руки. — Ведь ты вправе претендовать на премию…
— Ни на что не вправе претендовать! Ни на что, поняла? Моя премия принадлежит не мне…
— Что? — раздражённо спросила фрау Кабулке. Она чувствовала себя обманутой. — С каких это пор твоя премия принадлежит не тебе?
— Говорят тебе, что она и не была моей!
— Гм! — Тут фрау Кабулке усомнилась в здравом рассудке своего мужа. — Если твоя премия якобы не твоя, то чья же она, в таком случае?
— Того, кто внёс рационализаторское предложение, — сказал Кабулке, мрачно глядя на жену.
— Но, Эмиль, подумай, что ты говоришь! Ведь предложение внёс ты!
— Господи боже мой! Ты сущая ослица, а не женщина! — Эмиль Кабулке стукнул кулаком по столу. — Пойми же наконец: рационализаторское предложение внёс не я!
— Не ты? В таком случае, кто же изобрёл ванну?
— А я почём знаю? Не задавай мне глупых вопросов. Кто изобрёл? Господь бог изобрёл!
— Господь бог? — Она злобно рассмеялась. — И ты хочешь убедить меня, что господь бог может выдумать что-нибудь подобное, после того как он сам сотворил всех микробов? Какая глупость! Я тебя вижу насквозь, Я знаю, что ты задумал. Хочешь скрыть от меня премию, чтобы самому потратить все денежки. Собираешься пропить их и проиграть в карты. Оставить всё до пфеннига в пивной.
Кабулке чуть не лопнул от злости.
— Отстань от меня! — закричал он. — Раз и навсегда! Я больше вообще не хочу слышать этого слова «премия». Поняла? От твоей болтовни с ума можно сойти!
— Но посуди сам, Эмиль, ведь твоя премия…
Кабулке захрипел. От этой бабы так не отвяжешься. Это безнадёжно! Если он не расскажет ей, в чём дело, она всю ночь не даст ему покоя. Пусть уж лучше она узнает правду. Из двух зол надо выбирать меньшее. Кабулке смягчился. Он рассказал жене решительно всё. Он не умолчал даже о папке с роковой надписью.
Его жена была потрясена:
— Но, Эмиль, как же так? Ведь это обман…
Она снова вспомнила о премии. Жаль, но что пропало, то пропало. Придётся ей пока что отказаться от ковра для столовой.
Фрау Кабулке присела на кушетку к своему мужу.
— Знаешь, Эмиль, на твоём месте я бы пошла к Кнорцу и всё исправила, — сказала она решительно. Она придвинулась к нему ближе, касаясь лицом плеча мужа. — Ведь в этом нет ничего зазорного! Ты ведь потому и старался, что хотел помочь Занозе.
Эмиль Кабулке решил разом покончить со всей этой историей. Он пошёл к Кнорцу.
— С этим рационализаторским предложением надо всё переделать, — сказал он. — Напиши, что оно принадлежит ученику!
Кабулке не отставал от Кнорца до тех пор, пока тот не взял в руки линейку и не перечеркнул написанное синим карандашом.
— А теперь пиши, — продолжал Кабулке: — «РАЦИОНАЛИЗАТОРСКОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ…» Чёрт меня подери, если я знаю, как настоящее имя этого Занозы. Ну, да что там! Так просто и пиши: «ЗАНОЗА». «РАЦИОНАЛИЗАТОРСКОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ЗАНОЗЫ. КАТЕРБУРГСКИЙ ИНТЕРНАТ». Вот так! Теперь всё в порядке.
