Тебе посвящается - Бременер Макс Соломонович (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
– Пожалуйста, пожалуйста, у нас уж так заведено: всех товарищей Афика – в обед ли, в ужин ли – мы всегда просим к столу! – объявила она, когда я стал отказываться. – Так у нас в доме заведено! Такой уж в нашем «монастыре» устав... – заключила она радушно и, пожалуй, немного хвастливо, распахивая перед нами дверь столовой.
– Нам только сначала, мама, руки надо помыть, – сказал Афанасий, опасливо пятясь и почему-то делая мне знаки. – Мы сейчас...
– Пожалуйста, идите в ванную, – отозвалась его мать тем же радушным голосом. – Дашь, Афик, товарищу чистое полотенце.
В ванной Афанасий торопливо закрыл дверь на задвижку, сильно открутил кран, но мыла в руки не взял, а произнес озабоченно:
– Володя, я тебя еще не предупредил...
– О чем? – спросил я.
– Мама с тобой за столом будет на разные темы беседовать... – сообщил он под шум падающей воды.
– И что? – сказал я.
– Так ты, прошу тебя, не упомяни случайно об институтах, студентах, приемных экзаменах и всяких таких вещах.
– А почему? – спросил я.
– Потому что, видишь ли какая штука, она мечтала всегда, чтоб я после школы пошел в вуз. Но с таким аттестатом, какой у меня будет, конечно, в институт и соваться нечего при теперешнем конкурсе. А мать все с этим не свыкнется и, как услышит о студентах, дипломах там, деканах, расстраивается сразу. Ты этого не касайся, Володя.
Тут его мать сквозь дверь осведомилась, куда мы запропастились. Афанасий находчиво отвечал, что мы выронили и не сразу нашли мыло.
– К столу, к столу, быстренько! – донеслось из-за двери, и мы с Афанасием направились к столу.
По коридору мы шли молча, но на пороге столовой Афанасий потянул меня за рукав.
– Что?.. – спросил я, понижая голос.
– О техникумах лучше тоже не упоминай, – шепнул он.
После этого мы сели к столу.
Ужин был очень вкусный. Но я с опаской ждал минуты, когда мать Афанасия начнет со мной беседовать. На всякий случай я повторял про себя слова – темы, которых Афанасий просил не затрагивать.
«Табеля, институты, студенты, дипломы... – твердил я, запоминая, и мне хотелось загибать пальцы на руках. – ...Деканы, ректоры, экзамены... Что-то еще я забыл? Что?.. Да, техникумы!»
Между тем мать Афанасия осведомилась, с родителями ли я живу и кто по профессии мой отец.
Считая, что ничуть не подведу Афанасия, я сразу отвечал, что папа геолог.
– И мой брат геолог! А что твой папа заканчивал?
«Геологоразведочный институт», – чуть не ответил я тотчас же, но вовремя спохватился: «Институт... нельзя».
Пришлось думать, как быть. Думал я с таким видом, точно припоминаю, где папа учился. Афанасий тем временем, недвижно уставясь на меня, с усилием жевал. Казалось, кусок кулебяки у него во рту рос и твердел...
Продумав под его взглядом минуты две, я наконец сказал, что папа самоучка. Такой ответ, во всяком случае, не наносил Афанасию никакого ущерба. И вообще за весь вечер я ничем не повредил ему, но сам произвел на его мать впечатление недоумка. Когда я ушел, она долго у него допытывалась, что он во мне нашел. При мне же она только один раз сказала с улыбкой:
– А Володя, по-моему, очень задумчивый, да? Он как будто все время в мыслях витает где-то... Да, Афик?
– Ага! – весело подхватил чертов Афик. – Чудак человек! – И он расхохотался.
Действительно, перед тем как раскрыть рот, я каждый раз надолго задумывался, чтоб ненароком не подвести Афанасия.
Но гораздо нелепее было другое. За целый вечер я не сказал ни слова правды. Любой мой правдивый ответ каким-нибудь образом вредил Афанасию. На самый простой и обычный вопрос нельзя было отвечать, не подумавши...
Мне вспомнилась вдруг известная детская игра с трудным условием: «Да» и «нет» не говорите, черного и белого не берите». Пожалуй, игра, в которую втянул меня Афанасий, была посложнее.
Но главное, этой игре не было конца.
– Володя, ты просто огромнейший молодец! – объявил Афанасий, выйдя вместе со мной во двор, чтоб проводить меня до ворот. – Я несколько раз так струхнул, что, знаешь... Но ты так выворачивался, что просто... Ну, я тебе, Володя, так благодарен... – Афанасий, что называется, не находил слов. – Я тебя хочу познакомить с Зоей, – сказал он после паузы решительно и облегченно, точно нашел-таки способ выказать мне и доверие и благодарность.
– С какой Зоей? Кто это – Зоя?
– Это девушка, в которую я влюблен, – отвечал Афанасий, оглядываясь по сторонам. – Ее еще не видел никто из моих знакомых, и ни мама, ни папа не видели... Она, как мы, десятый класс кончает, но за ней и студенты бегают, и новатор один лет двадцати пяти на нее заглядывается. Зойка...
– А из какой она школы? – спросил я.
Оказалось, что из той же, которую кончала Зина Комарова. Тут у меня почему-то увеличился интерес к неизвестной Зойке.
– Как же ты нас познакомишь?
– Мы к ней послезавтра вечером пойдем в гости. Она меня приглашала прийти с товарищем.
– А по какому поводу зовет? – спросил я.
– Да просто так – весна, майские дни...
Через два дня Афанасий под вечер зашел за мной, и мы отправились к этой его знакомой девочке. А за несколько часов до того в школе, когда я забежал в гардеробную за фуражкой, меня остановил Рома.
– Мне кажется, в последние дни ты за что-то на меня в обиде, – сказал он. – Если так, это очень глупо. Если мне померещилось, тогда «инцидент исчерпан»...
Рома смолк.
Признаваться в обиде, которую уже заранее, наперед, он объявил глупой, я не хотел. Заверять его, что решительно ничего не произошло, – тоже. И вообще, к чему объясняться?
– Спешу сейчас. Бегу... – отвечал я уклончиво.
– Ладно, – сказал он, легко меня отпуская. – Вечером, надеюсь, будешь свободен.
Это прозвучало мне вслед не как вопрос, а, что ли, как напоминание о само собой разумеющемся.
– Не буду, – отвечал я тоже вскользь, очень довольный тем, что это правда. – Я приглашен в гости. Пока!
Мне было очень приятно произнести это – почти так же, как когда-то сказать дома: «Провожал мать товарища, спешившего на пленум». А довольно давно это было!.. Хотя не так уж...
Афанасий зашел за мной даже раньше, чем мы уговорились. Он был наряден, возбужден и сильно суетился:
– Володя, галстук не очень пижонский? Что брюки внизу обтрепаны, не заметно? Сойдет, а? Слушай, я не очень жирный? Анферов мне сказал, что я жирный парень. Спортом, говорит, позанимайся. По-твоему, ничего? А сзади?..
– Ничего. И потом, все равно тебе сегодня уж не успеть похудеть, как бы там ни было.
– Сегодня? Да, сегодня, верно, не успеть, – согласился Афанасий и расхохотался. – Это ты остроумно заметил!
Но сам я не находил в своем замечании ничего остроумного. Оно было, как любит выражаться моя мама, резонным. Не больше.
Я недоуменно пожал плечами.
– Между прочим, у Зои побольше остри, – продолжал Афанасий, не обратив на это внимания. – На инструментах ты, кстати, не играешь?
– На каких?
– На музыкальных.
– Нет. А что?
– А то, что я, понимаешь, тоже не умею. У них там рояль есть. Умел бы я, сел бы и сыграл попурри какое-нибудь... Надо будет нам побольше шутить, – закончил он озабоченно. – Ты знаешь веселые истории?
Веселых историй я знал немного, но одна случилась недавно со мною самим. Я застрял в лифте за полчаса до начала спектакля, на который собирался идти вместе с родителями. Кто-то побежал за монтером, а мама тем временем пыталась просунуть мне еду сквозь металлическую решетку, точно зверю в клетку. Не просовывалось ничего, кроме сосисок, которые, к счастью, оказались у соседей... В театр мы немного опоздали.
Афанасий сказал, что история, пожалуй, забавная, но для сегодняшнего случая никуда не годится.
Я не обиделся и не спросил почему, но он сам стал объяснять мне:
– Понимаешь... чуть не забыл тебя предупредить... В общем, умоляю, Володя: сейчас у Зойки – ни слова о театре! Пусть тебе театр, кино, артисты на язык не попадаются, иначе...
