Васек Трубачев и его товарищи (илл. В.А. Красилевского) - Осеева Валентина Александровна (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
Валя заглянула в палатку.
– Я думала, дождь идёт, – прошептала ей Зорина.
– Нет, это самолёт, – успокоила её Валя.
А солнце уже золотило палатки, просыпались птицы. Наступало чудесное летнее утро, свежее от росы и горячее от солнца.
Громкая барабанная дробь разбудила ребят. Лагерь ожил, зашевелился.
– На зарядку становись!
Глава 11
Дневник Одинцова
Сегодня я проснулся и очень удивился – где я? Потом сразу вспомнил и обрадовался. Да ведь это наш лагерь в лесу! Над головой – натянутая палатка. Сквозь парусину видно, как качаются ветки, а между ними жёлтыми зайчиками прыгает солнце. Ух, как хорошо! Вокруг меня вповалку спят ребята. У Мазина обе ноги прямо из палатки торчат. Ага! Валька Степанова на посту венок плетёт. Украшается! А барабан на траве лежит, и солнце уже высоко. Сейчас я её напугаю.
Я решил писать дневник утром и вечером, а то что-нибудь забуду.
День у нас был тревожный, а к вечеру и совсем испортился, и сейчас Митя кричит, чтобы я не жёг фонарика, а ложился спать.
Расскажу всё по порядку.
Утром, когда мы проснулись, Валя Степанова и Надя Глушкова стали рассказывать, как на рассвете летали самолёты. Надя сказала, что где-то даже бабахнуло очень сильно, только далеко. Про самолёты Митя сказал, что это, наверно, манёвры, а что это так бабахнуло, он не знает, но, может быть, где-нибудь производились строительные работы. Мазин сказал, что иногда взрывают целые горы.
Так мы поговорили, поговорили, а потом принялись за дела.
Поправили палатки, так как вчера ставили их наспех, потом позавтракали. Кашу варила Синицына: она у нас за повара!
После завтрака мужчины вместе с Митей начали рыть глубокую землянку, так как Митя сказал, что на Украине бывают сильные грозы со страшным ливнем и нужно для этой цели иметь глубокую, хорошо укреплённую землянку. Митя показал нам чертёж такой землянки в разрезе. Мы выбрали хорошее место и принялись за дело… Земля тут очень чёрная, но если рыть глубоко, то там и глина.
Мы углубили вход и сделали три ступеньки. Митя спустился и сказал, что грунт хороший – пол в землянке должен быть твёрдый и гладкий. Для этого нужно ещё замесить глину с песком, смазать и дать просохнуть.
Мы пошли с ребятами за глиной, и вдруг опять что-то за лесом стало бабахать. Тогда я влез на дерево и посмотрел в ту сторону, а там такой чёрный-чёрный дым по краю неба.
Мы сказали об этом Мите и опять подумали, что это строительные работы производятся; вытащили даже карту и стали определять, что где строиться может. Определили наше местонахождение по карте. Мы находимся довольно далеко от Киева. По левую руку у нас Житомир, а железнодорожная станция, на которой мы высаживались, от «Червоных зирок» километров двадцать будет.
Вот как мы далеко забрались, даже узнать не у кого, что и где взрывают!
А Митя говорит: «Надо ждать Сергея Николаевича, он нам всё расскажет».
А вечером, когда начало темнеть, мы уже не на шутку заволновались, так как опять загудели самолёты, и один мальчик увидел на крыле самолёта свастику. Мы ему сначала не поверили, но он дал честное пионерское. Тогда Митя посмотрел на девочек – видит, что они испугались, и сам хотел пойти на шоссе что-нибудь узнать, но было уже темно и поздно.
Теперь все ребята легли, а Митя назначил себя дежурным и сидит. И всё старается с нами шутить, но мы уже видим, что он беспокоится. Ребята тоже не спят – шушукаются, а девочки забрались все в одну палатку и тесно-тесно рядышком легли, накрылись с головой одеялами. Вот трусишки!.. Скоро всё узнаем от Сергея Николаевича и Ивана Матвеича – они завтра придут.
Глава 12
Тревога
Мутный свет луны освещает спящий лагерь.
Теснее сдвинулись дубы, робко проглядывают между ними берёзы, утонули в густой траве белые домики-палатки. Пахнет речной водой и водорослями, запах мяты смешивается с запахом хвои. С болота доносится дружный хор лягушек.
Митя стоит на площадке и, закинув голову, смотрит на плывущие по небу разорванные облака, на скользящие тени самолётов: ухо его пытается уловить малейшие оттенки тихого, воющего гудения моторов. Изредка далёкий, глухой удар потрясает землю. Митя встревожен. Он обходит палатки, прислушивается к сонному дыханию ребят и снова смотрит на небо.
Васёк Трубачёв не спит. Приоткрыв край палатки, он следит за каждым движением вожатого. Он видит, как Митя смотрит на небо, потом опускает голову, трёт ладонью затылок и снова смотрит. Видит Митино лицо, крепко сжатые губы, нахмуренные брови.
Васёк боится выйти и окликнуть Митю. Но ему необходимо сказать, что он тоже видел свастику. Может быть, Митя не поверил ребятам и потому велел всем поскорее ложиться, чтобы не болтали зря? А может, поверил и потому остался дежурить сам?
Трубачёв подтягивает трусики и тихонько вылезает из палатки. Ночная сырость охватывает его плечи.
Митя молча смотрит на Трубачёва; так же молча они усаживаются вдвоём на широкий мохнатый пень. Митя прикрывает Васька полой своей куртки и улыбается ему дружеской, ободряющей улыбкой.
– Я видел свастику, – шёпотом говорит Васёк.
Митя кивает головой:
– Я тоже видел.
Над лесом снова ползёт протяжный, ноющий звук. Палатка тихо шевелится – из-под неё высовывается Мазин и быстро прячется обратно.
Васёк вскакивает и карабкается на высокую сосну; смолистые чешуйки прилипают к его коленкам. Потом он соскакивает на землю, показывает рукой куда-то за реку, за лес и торопливо объясняет:
– Там свет… Далеко-далеко, а видно…
– Это в стороне Житомира, – определяет Митя. – Утром надо разведку послать на шоссе.
– Пошли меня!
– Ты нужен в лагере. Все должны быть на своих местах. Никакой тревоги не поднимать. Пошлём Мазина и Русакова – они всё разузнают, – спокойно говорит Митя и смотрит на часы: – Ложись спать, Трубачёв!
– А ты?
– А я дежурный.
– Ладно тебе… Вдвоём подежурим, – прячась под его куртку, говорит Васёк.
Они молча смотрят в глаза друг другу. Доверчивые глаза Васька кажутся Мите такими близкими и родными, он чувствует рядом младшего брата, надёжного товарища, который делит с ним вместе тревоги этой ночи. Он крепко прижимает к себе вихрастую голову Трубачёва и тихо, душевно говорит:
– У каждого человека, Васёк, есть мечта заветная. Вот когда мне не спится, например, я сейчас же начинаю мечтать. То будто я где-то в тайге очутился… И вот мы с ребятами…
– С нами? – быстро спрашивает Васёк.
– Да нет, не с вами… С комсомольцами… Залезли в эту глухую тайгу и давай своими силами там новый город строить… Может, и небольшой, конечно, но особенный. У меня даже рисунок есть, я тебе покажу когда-нибудь… Ты что на меня так смотришь?
– Да просто… – отвечает Васёк, крепче прижимаясь к старшему товарищу. – Рассказывай, Митя…
Назойливое гудение прерывает разговор. Митя встаёт, снова смотрит на небо и жёстко говорит:
– Но если, Трубачёв, мне придётся драться, то я буду драться до конца, до победы! И нет такого врага, которого мы бы не победили! Потому что каждый из нас, Васёк, будет защищать свою Родину, как родную мать…
Молча и торжественно слушают эти слова влажная земля и чёрный застывший лес.
На рассвете в молочном тумане, сквозь заросли дикой малины, кучи хвороста и поваленные деревья пробирались Мазин и Русаков, посланные в разведку.
– Руководствуйтесь компасом, – напомнил им Митя.
У Мазина и Русакова были ещё и свои приметы: кривая берёза, поваленный дуб, пучок увядших колокольчиков, засунутых в дупло дерева. Привычка оставлять на пути заметки уже давно выработалась у обоих, и теперь они шли безошибочно по собственному следу. Разговаривать было некогда. Задание ответственное: выяснить, в чём дело и, не задерживаясь, вернуться в лагерь.
