Маленький Бобеш - Плева Йозеф (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗
— И водяных нет?
— Конечно, нет.
— Правда?
— Известно, нет. А ты, видно, испугался? В другой раз не бегай, а то изволь ищи тебя! Где ты пропадал?
— Я, папа, у старосты был.
— Что же ты у старосты делал, скажи на милость?
— Боженку провожал, она от нас шла.
— Знаю, знаю, мне мать говорила. Да ведь это еще засветло было, тебе давно уж пора дома быть.
— Я хотел идти домой, а меня месяц разозлил.
— Кто-кто?
— Месяц.
— Это как же так?
— Он, папа, влез вон на ту крышу. Я его позвал, хотел подойти к нему, а он взял да спрятался от меня за крышей. Знаешь, он чуть-чуть спустился вниз, потом, немного погодя… Э-э, гляди, гляди, вон он — не за домом, а за деревом! Боится, верно, что ты его найдешь.
Отец засмеялся.
— Правда, правда, папа, месяц был за домом! Влез на крышу, а потом уселся прямо на конек — на самом что ни на есть верху крыши был.
Отец смеялся еще больше.
— Ишь ты, мудрец маленький!
Отец растолковал Бобешу, что это только так кажется, а на самом деле месяц высоко на небе и по крышам никогда не лазит. Когда солнце садится за горку, тоже ведь кажется, что стоит только подняться туда — и сможешь схватить его, а в действительности до него не достанешь.
Дома все обрадовались, что Бобеш цел и невредим, но и поворчали немножко, в особенности мать. Когда же она раздевала Бобеша и укладывала спать, он все-все ей рассказал: как он был в усадьбе, как ему дали пирога, а он искрошил его рыбкам — это маме не очень понравилось. Рассказал и про то, как поссорился с месяцем, потом испугался кикиморы и уже думал, будто она поймала его, а это был папа. Мать все слушала и потом отошла от кровати, но Бобеш позвал ее и сказал:
— Ты, мама, и добрее и лучше Боженкиной матери, она мне совсем не понравилась.
Мать поцеловала за это Бобеша в щеку и в носик, походивший на вишню.
Глава 3 ЧАСЫ
Был воскресный день. Все уже отобедали. Отец подремывал на лавке возле печки. Мать читала за столом, но и ее одолела дремота. Бабушка сидела на скамеечке у постели и крепко спала. Бобеш играл под столом. Там у него были оловянный солдатик, ручки, от разбитых фарфоровых кружек, коленкоровые лоскутки и большая желтая блестящая пуговица.
Когда все уснули, в комнате наступила тишина, только тикали часы. Но что это? Вдруг и часы замолкли. Перестали тикать, остановились.
Бобеш посмотрел на часы: желтый кружочек на проволоке, который всегда качался, теперь не двигался. Бобеш вылез из-под стола и поглядел, где отец. Хотел предупредить его о том, что часы не идут. В таких случаях отец обычно брался за цепочки и подтягивал гири вверх до самых дырочек. Часы опять шли, кружочек на проволоке качался, и слышалось: тик-так…
Но у отца были закрыты глаза, трубка во рту не дымила, он так смешно кивал головой — вниз, потом вверх и опять вниз. Отец спал.
А что, если разок попробовать самому проделать это вместо отца? Бобеш взглянул на часы. На большом деревянном циферблате, над цифрами, была нарисована барышня, а по углам — розочки. На шее у барышни был большой черный бант. Прежде, пока мать не объяснила ему, Бобеш думал, что это черная кошка. Так странно этот бант выглядел на картинке.
Бобеш засмотрелся на барышню и подошел поближе к часам. Она не сводила с него глаз, прямо как живая. Бобеш отошел в сторону, но она продолжала следить за ним. Он высунул язык. Барышня и не моргнула.
«Ну и дура!» — подумал Бобеш, а вслух сказал:
— Ты противная, и нечего тебе глазеть!
Почему все-таки, когда гири в самом низу, часы останавливаются? Бобеш задумался. Он знал, что внутри часов много всяких колесиков и эти колесики полегоньку вертятся. Это Бобешу было уже известно: ему дедушка как-то раз показывал, когда снимал часы и чистил их. «Но кто же эти колесики поворачивает?» Вдруг ему пришло в голову: «А что, если их черти крутят?»
Ведь бабушка однажды рассказывала ему сказку про то, как у одного кузнеца черт забрался в кузнечный мех. Бобеш тогда же спросил у нее, может ли черт залезть хотя бы в часы. Бабушка на это сказала, что черти — они куда угодно заберутся.
«И в человека тоже, бабушка?»
«Знамо дело, милый, и в человека могут влезть».
«И куда же они, бабушка, забираются — в рот?»
«Что ты, дурачок! В душу влезают».
«А что такое душа, бабушка?»
«Внутри она у тебя».
«Неужели? А где же?»
«Ее не увидишь».
«Как же они влезают, если ее не увидишь?»
«Не приставай больше, Бобеш, ты еще глупый».
«А что, если они, например, в меня влезут?»
«Пока не полезут к тебе, помолчи!»
«А к тебе, бабушка, черти уже влезли?»
«Замолчишь ты наконец, егоза!»
Так и пришлось Бобешу угомониться. Потом, вскоре после этого разговора с бабушкой, у Бобеша разболелся живот. Он принялся кричать:
«Ой-ой-ой, в животе кто-то кусается! Ой, у меня там черти!»
«Что с тобой такое?» — спросила мать.
«Меня, мама, черт в живот кусает».
«Боже мой! Наверное, мальчонка проглотил что-нибудь!» — воскликнула мать и бросилась к отцу.
Тот побледнел и стал расспрашивать Бобеша. А Бобеш кричал, что ничего он не глотал, а только бабушка ему говорила, будто у людей внутри душа и черти любят в душу лезть. Вот они уже, наверное, у него внутри, потому что в животе страшно колет…
Мать с отцом никак не понимали Бобеша. Когда бабушка объяснила им толком, как было дело, они успокоили Бобеша:
«Никакие это не черти, просто у тебя живот болит. Ничего, скоро пройдет…»
Случилось это давным-давно, Бобеш тогда был еще совсем маленьким, и теперь он вспомнил то происшествие, глядя на часы.
Под часами была невысокая посудная полка, на ней — и внизу и наверху — стояли горшки и еще плетенка с мукой. Бобеш рассудил, что если к полке приставить скамеечку и встать на нее, то можно будет достать и до гирь. Тогда он потянет за гири, как это делает отец, в часах заторкает, и они пойдут.
Бобеш подставил скамеечку, встал на нее, протянул руку, но достал до железных гирь только кончиками пальцев. Отодвинув в сторону плетенку с мукой, он оперся рукой о полку, и тут ему удалось поймать одну гирю.
«Надо посильнее дернуть, как папа», — подумал Бобеш. Потянул, но цепочка даже и не шевельнулась. Тогда он отнял другую руку от полки, ухватился за гирю обеими руками и дернул. Опять ни с места. Цепочка не двинулась, только в часах чуть щелкнуло.
«Это, видно, черти нарочно держат колесики. Ну, постойте, я вас перетяну!» Бобеш изо всех сил потянул за гири, упершись ногами в скамеечку. Но неизвестно каким образом скамеечка вдруг опрокинулась. Бобеш очень испугался; в этот миг он повис на гирях, а то, что случилось дальше, произвело большой переполох.
Часы упали на полку, Бобеш шлепнулся навзничь прямо на пол. Падая, часы задели за край плетенки, плетенку подбросило, и мука рассыпалась во все стороны — на часы, на полку, на горшки, на Бобеша и на пол.
Ох, и суматоха была! Мать вскочила, с отца сразу весь сон слетел, бабушка закричала. Отец бросился к полке, трубка выпала у него изо рта, он впопыхах не заметил и наступил на нее — трубка так и хрустнула.
— Ах ты, господи! — воскликнул отец.
— Батюшки-светы, что тут творится? — закричала бабушка, всплескивая руками.
— Отчаянный мальчишка! — вторила им мать.
Все в остолбенении смотрели на разгром, учиненный Бобешем. С ним самим ничего не сделалось, он только насмерть перепугался.
Первым опомнился отец и начал выговаривать матери, почему она не смотрит за Бобешем. Ведь его и убить могло, если бы часы упали ему на голову. Мать возразила, что он и сам мог бы присмотреть, он возле полки сидел. Бабушка все охала: она, мол, с перепугу дрожит, как осиновый лист. Помяните-де ее слово, Бобеш когда-нибудь непременно убьется, потому что никто не следит за ним.
— Ох, как я испугалась! Эдак и захворать недолго, — продолжала сетовать бабушка.
