Король живет в интернате - Добряков Владимир Андреевич (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Андрей постоял, посмотрел на них и, вполне удовлетворенный, отправился домой.
Король врать не любит!
Как только он вошел в комнату, Ирина Федоровна спросила:
— Ты что же не обедал? Салат утром приготовила — стоит. Борщ — стоит.
— Да я перекусил, — быстро проходя в комнату, кинул Андрей.
— Где это ты успел?
— Ну… с ребятами, в общем…
Она подозрительно взглянула на него, но не стала допытываться. Только спросила: будет он сейчас есть?
— Ага, поем, — с готовностью сказал Андрей, хотя есть ему совсем не хотелось. Помыв руки, он сунулся было на кухню, чтобы самому налить себе борща, но вовремя спохватился: вдруг в тесной кухоньке мать услышит запах водки.
После обеда, чтобы не торчать дома, Андрей вызвался сходить за Нинкой в детский сад.
Нинка ему обрадовалась: изо всех сил обхватила ручонками, ногами и повисла на нем.
— Нам сегодня малину с молоком давали! — затараторила она. — А еще мы рисовали дом. Я нарисовала такой красивый, что лучше всех! А еще нарисовала тетю с зонтиком и синий дождь. А Елена Ивановна сказала, что синие дожди не бывают. А я сказала — бывают. Ведь правда бывают?..
Нинка болтала без умолку. Новостей у нее был целый ворох.
Курносенькая, в коротком сиреневом платьице, со смешными бантиками на голове, она не выпускала руки Андрея и через каждые три шага подпрыгивала на одной ножке. Поглядывая на нее, Андрей не мог удержаться от улыбки. Забавная эта Нинка!
— А малина вкусная-превкусная! — снова похвастала Нинка. — Я бы две тарелки съела!
— Подумаешь, малина! Я могу такими вещами угостить, что тебе и во сне не снились.
— Правда? — Нинка открыла рот и даже остановилась.
— Король врать не любит! — важно сказал Андрей. — Пошли!
Они свернули за угол и скоро очутились на шумной, многолюдной улице. В гастрономе Андрей подвел Нинку к стеклянной, выгнутой витрине кондитерского отдела, где было выставлено великое множество лакомых вещей, и сказал, как настоящий король:
— Выбирай!
Это совсем не легко было сделать. Нинка долго ходила вдоль витрины, не зная, что выбрать. И эти конфеты красивые, и те, а вон те — еще лучше. Потом все-таки решилась. Несмело показала пальчиком: вот эти.
— «Тузики»? — Андрей посмотрел на цену, и у него зачесался затылок. Но он все же сказал: — Что ж, можно и этих.
Через минуту в руках у Нинки лежали пять одинаковых великолепных конфет.
На улице Нинка начала честно делить конфеты; две — ей, две — Андрею, а последнюю пополам.
— Чего уж там! Бери три.
Нинка ела конфеты, и на лице ее было написано такое блаженство, что Король совсем расщедрился и купил ей эскимо.
Счастье улыбалось Нинке. Съесть три вкусные-превкусные конфеты, получить мороженое, обмазанное сверху шоколадом! Ну разве можно не любить Андрея — такого доброго и такого богатого! Закрыв от блаженства глаза, Нинка лизнула холодный шоколад и спросила:
— А где ты взял столько денег? Клад нашел?
Андрею не понравился вопрос.
— Много будешь знать — скоро состаришься!
Оставив на палочке половинку мороженого, Нинка сказала, что отнесет это маме. Андрей рассердился:
— Доедай сама. Нечего домой таскать. И вообще, матери не болтай, что угощал тебя.
— Почему? — простодушно удивилась Нинка.
— Не твоего ума дело!
Настроение у Андрея испортилось, он словно предчувствовал те неприятности, что ожидали его дома.
Едва он переступил порог, как без слов понял: что-то случилось. Лицо матери было покрыто красными пятнами. Седеющие на висках волосы выбились из-под ситцевой косынки. Обычно спокойные, серые глаза смотрели сердито.
— Ну, иди, иди сюда, сыночек. Покажись, — сказала она, отходя в глубь комнаты.
— Ну, чего? — буркнул Андрей, лихорадочно соображая, что бы это все могло значить.
— А то, дорогой сыночек, — возвышая голос, проговорила Ирина Федоровна, — что сейчас здесь были отец и мать Жердева и устроили скандал на весь дом. Ну, скажи, за что ты мальчика в кровь избил? Что он тебе плохого сделал? Хотели в милицию идти, в суд подавать. Сколько я унижений и позора приняла, пока не упросила их все миром кончить. Ну, что же, Андрюша, такое делается? Кем ты растешь? Ладно уж, меня ни во что не ставишь. Я с этим смирилась. Но зачем перед людьми-то позоришь! Пятый десяток доживаю — никто плохого слова не сказал. А тут, пожалуйста, — хулигана вырастила!.. А ну-ка, — Ирина Федоровна быстро подошла к Андрею, взяла его за плечи. — Батюшки! Так и есть! Водкой пахнет. А я-то не верила. Не может, говорю, такого быть…
Андрей отпрянул, грубо сказал:
— Какая водка? Выдумают тоже! Выпил стакан пива, а разговоров!
— Да водка или пиво — все равно, Андрюша. Ведь только пятнадцать лет тебе. А что дальше-то будет? Что?..
Ирина Федоровна всхлипнула:
— Боже, что же дальше-то будет? Нет у меня сил справиться с тобой. Одна надежда осталась — в интернат определить. Может, там человеком сделают…
Андрей почти не обратил внимания на ее слова об интернате. Только и подумал: «Какой там интернат! Выдумает тоже!» Сев в углу на диван, Андрей читал книжку. Чтобы не мешать Нинке спать, прикрыл старенький абажур настольной лампы газетой. На своем диване он улегся лишь в первом часу ночи, после того как мать, тихонько вздыхавшая на кровати, наконец заснула.
Смотри, что я нашла!
Об интернате Андрей снова услышал на следующее же утро. Он еще крепко спал, когда Нинка, собираясь в детский сад, принялась разыскивать пропавшую ленточку для волос. Одна ленточка была на месте, а другая — исчезла, будто сквозь землю провалилась или ее петушок — золотой гребешок унес. Нинка и под кроватью смотрела, и за шкафом, даже в кастрюлю заглянула — нет ленты. А может быть, на том стуле она, под одеждой Андрюши? Нинка и рубаху перетряхнула, и брюки — нет ленты. Ленты нет, а зато смотрит — беленькая коробка из кармана выглянула. Нинка вытащила коробку. Какая красивая! Черный конь с человечком скачет, синие горы.
— Мама! — побежала она в кухню. — Смотри, что я нашла! У Андрюши в кармане!
Ирина Федоровна всплеснула руками: этого еще не хватало! Папиросы! Да какие дорогие!
— У Андрюши много денег. Он, наверно, клад нашел. Вчера «Тузики» мне покупал. И еще эскимо!
Час от часу не легче. Никогда Ирина Федоровна не рылась в карманах сына, а тут пришлось. Что это? Сколько денег! Не задумываясь, принялась тормошить Андрея. Он открыл глаза.
— Что это такое? — показывая деньги и коробку папирос, грозно спросила Ирина Федоровна. — Откуда у тебя? Говори!
Андрей, плохо соображая со сна, не нашелся сразу, что ответить. Невнятно забормотал:
— Откуда, откуда… Оттуда…
— Ты что — украл, ограбил?.. Андрюша, да отвечай же мне! — В голосе матери был такой испуг, что Андрей окончательно пришел в себя.
— Чего украл? Чего? Это и не мои вовсе. Просто подержать дали…
— Кто дал?
— Ну, кто, кто… Ты не знаешь этого человека…
— Ой, Андрюша, врешь. По глазам вижу.
— Ничего не вру. Не мои это. Говорю, подержать дали. На сегодня. Видишь, папиросы даже не распечатаны.
— Ну, смотри, Андрей! — твердо сказала Ирина Федоровна. — Если что такое узнаю — сама в милицию заявлю. А в школу-интернат сегодня же пойду. Нет больше моих сил…
После ухода матери и Нинки Андрей уже не спал. Ругал себя последними словами: ну, как он не догадался спрятать деньги и папиросы! И насчет интерната — лезли в голову невеселые мысли. Неужели и правда придется жить в интернате?
И ничего не поделаешь: хоть и неродная, а все-таки мать. Захочет отдать в интернат — и отдаст.
Угощайся, Андрюша, абрикосами
Одеваясь, завтракая, Андрей нет-нет, да и выглядывал в окно. Однако на балконе никого не было. Лишь около десяти часов знакомо стукнула балконная дверь, Андрей тотчас выглянул в окно. Скосив глаза, он увидел: Евгения Константиновна в шелковом нарядном халатике поливает цветы. Андрей принялся с преувеличенным вниманием разглядывать двор, улицу, машины, и наконец услышал долгожданное: «Доброе утро, Андрюша!» Ему сделалось так весело, что губы сами собой расползлись в улыбке, и он радостно сказал:
