Свет в заброшенном доме - Тухтабаев Худайберды Тухтабаевич (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗

Человек двести мужчин выстроились в два ряда. Иные из них стояли смирно, даже глазом не моргали, иные, видимо, плюнули на всё, расселись на своих мешках, иные переговаривались с людьми из толпы, приложив ладони ко рту рупором:

– Папа, папа, я здесь, вот он я!

– Хаким, как приедешь, сразу пришли свой адрес!

– Сынок, смотри, поздно на улицу не выходи!

– Ака, пришлите своё фото в форме. Мы будем на вас любоваться! – неслось из толпы.

Отец первым обнял Парпи-бобо, сказал, что нас, детей, поручает ему, а его самого – аллаху. Потом поочерёдно обнял нас, целуя в лоб. А мама не успела положить руки на папины плечи – зарыдала в голос.

Наконец папа продрался сквозь толпу, подошёл к молоденькому русскому командиру. Тот разыскал в списке папину фамилию, начал было что-то выговаривать, потрясая рукой, но отец рассказал по-узбекски, почему опоздал, а в конце рассказа опять повторил: «Ишак».

– Чего, чего? – вскинулся командир.

– Ишак, – повторил папа с готовностью.

– Ишак? – переспросил командир, ещё более распаляясь.

Отец опять принялся рассказывать историю с ослом, теперь он добавил, что длинноухий был пьян вдребезги. И свой рассказ заключил словом «Пияниста».

– Пьяница?! – взвизгнул командир, вскинув брови.

– Ишак пияниста! – радостно воскликнул папа, довольный, что наконец-то объяснился с начальством. А командир только теперь и разъярился. По-моему, у него и волосы встали дыбом. Бегом убежал в контору и через минуту вылетел в сопровождении узбека в военной форме.

– Вы почему оскорбили командира? – спросил узбек. Когда отец повторил ему нашу историю, он захохотал, перевёл рассказ командиру – тот тоже рассмеялся, подошёл к отцу, похлопал его по плечу, потом поставил в строй.

Отец оказался слишком высоким – командир перевёл его на другое место. Но и здесь он был на целую голову выше стоявших рядом. Командир перевёл его дальше, потом ещё дальше. Отцу, видно, это надоело, он громко пообещал:

– Ладно, я постою здесь. Только пригнусь маленько.

– Ничего, стойте как есть, – сказал узбек. – Артиллерии как раз такие богатыри и нужны, как вы.

Потом он чуть отступил назад, дал команду строиться. Приказывал он по-русски. Сидевшие поспешно вскочили на ноги, иные взяли свои мешки в руки, другие забросили за плечо.

Никогда не думал, что это так страшно, когда плачут сразу тысячи человек!

Мне показалось, что рыдает весь мир, земля и небо, деревья и травы льют слёзы горя и тоски. Плакал Усман, ревел Аман, рыдала с визгом Рабия…

– О-о, бо-оже мо-ой!..

– Чтоб от меча святого подох тот гирман!

– Бедные наши джигиты!..

– Сы-ын мой!

Мама молчит. Не плачет, не кричит, вся какая-то одеревеневшая, равнодушная. Весь день она была сама не своя, я-то видел. Она была как каменная и во время митинга, и когда новобранцев сажали в машины. Если кто из малышей приставал, резко отталкивала его от себя. Всю обратную дорогу тоже молчала, точно её постигла какая-то страшная болезнь, отняла язык.

Придя домой, мы обнаружили, что наша беременная овца лежит мёртвая посреди хлева. Скончалась в страшных муках, так и не объягнившись.

– Эх, какое горе! – покачал головой дедушка Парпи. – Если бы я сам был тут… хоть ягнёнка бы спас. А так ни мяса, ни ягнёнка, ни овцы… Беда одна не ходит… Да что и поделаешь?!

Аман подошёл к маме, сказал, что животик болит, попросил хлеба. Вот тут-то и взорвалась мама: она закричала «во-он!» и повалилась без памяти на землю.

Дедушка Парпи хочет купить пушку

Дядюшка Туран и Разык-ака ходили из дома в дом и собирали для бойцов всякую всячину: сушёные фрукты, рукавицы, шерстяные носки, шапки. А мы, дети, ходили за ними, чтобы посмотреть, кто что даст и сколько. Очередь дошла до Парпибобо.

– Иные жалеют горсточку червивого урюка, – начал издалека Разык-ака, – тогда как один ташкентец купил для наших доблестных воинов целый танк!

– Погоди, объясни вначале, что это такое – танк?

– Танком называют трактор, который воюет.

– Ёпирай [15], неужто и трактор может воевать?!

– Может, – подтвердил дядюшка Туран. – Один старик, вашего возраста, на все свои сбережения купил самолёт.

– Айриплан? – удивился дед.

– Да, айриплан.

– Неужели государство разрешает покупать такие вещи?

– Разрешает, – твёрдо ответил дядюшка Туран. – Вот бы вы купили для своих сыновей пушку и послали на фронт!..

Парпи-бобо постоял в некотором раздумье, покусывая кончик бороды, потом махнул рукой:

– Брось ты такие разговоры, Туран! Сейчас на нашем базаре стоящих щипцов для углей не найдёшь, не то что пушку!

– А вы сдайте государству денежки, а уж государство найдёт, где купить пушку! – подлил масла в огонь Разык-ака.

Парпи-бобо выпустил изо рта кончик бороды.

– Хош, а сколько берут за приличную пушку?

– Сто тысяч, – сказал Разык-ака, не моргнув глазом. Дед только и произнёс: «А?!»

– А вы как думали? Пушка – это вам не праща, которой камешки мечут в воробьев!

– Разык, послушай меня. А нельзя ли как-нибудь подешевле купить? Может, подержанную какую…

Разык-ака пожал плечами, пошёл из двора.

– А никто вас и не заставляет покупать пушку. Спасибо и за этот изюм, дедушка. Сказал же вам, иные и того жалеют.

– Ладно, на этот счёт я ещё должен посоветоваться со старухой, – пробормотал дедушка Парпи, направляясь к себе.

Тётушка Тухта стирала во дворе. Дед близко подошёл к ней, постоял, переминаясь с ноги на ногу, потом сказал, что в нынешней войне нельзя и шагу ступить без пушки, что без пушек победы нам не видать как своих ушей. В заключение добавил, что и Куршермата в своё время удалось выгнать из крепости исключительно благодаря пушкам, что очень сильное это оружие – пушка.

– Знаю, знаю, она стреляет железными шарами, – равнодушно ответила тётушка, продолжая стирать.

Дедушка промолчал, почему-то отошёл к калитке (кто знает, может, готовил путь к отступлению, если старуха кинется драться?) и оттуда крикнул:

– Жена, эй, жена!

– Чего орёшь, не глухая ведь. Чего надо? – Тётушка даже не подняла головы.

– Я хочу купить для своих сыновей пушку!

Нет, тётушка не вскочила, не погналась за мужем.

– Моим сыновьям государство само купит пушку, – сказала она спокойненько.

Дедушка осмелел, подошёл поближе.

– Нет, государство не может каждому покупать пушку. У него денег не хватит.

– У государства есть заводы, что изготовляют деньги, и это не твоя забота, – обрезала она. – Ты иди лучше в дом, тки свою бязь.

– Тот завод, который изготовляет деньги, говорят, неделю тому назад попал в руки неприятеля, – нашёлся-таки дедушка.

Тётушка перестала стирать, задумалась.

– Сколько же стоит твоя пушка?

– Ариф, сынок, скажи ты, сколько она стоит! – попросил дед меня. – Ты ведь слышал.

– Сто тысяч! – поспешно выкрикнул я.

– Че-го-о? – начала медленно подниматься тётушка. – Повтори-ка, сынок, Арифджан, может, я ослышалась?

– Нет, не ослышались, – успокоил я её. – Сто тысяч.

– А ты что, думала, это тебе праща, чтоб метать камешки в воробьев? – рассердился бобо. – Её, знаешь, из чёрной стали отливают!

– Что-то у тебя с мозгами не в порядке, старик. Откуда возьмёшь столько денег-то?!

– Бог даст, найду!

Парпи-бобо у нас мастер убеждать, он так частил, что тётушка Тухта слова не могла вставить. С его слов получалось, что без пушки войну мы никак не выиграем. Вернутся домой трое сыновей тётушки или нет, тоже зависело от пушки. Чем быстрее дедушкина пушка окажется на поле битвы, тем быстрее вернутся домой все триста парней, ушедших на фронт, да и голод, который всё больше даёт о себе знать, сгинет, как только пушка будет куплена и отправлена в Россию.

– Ладно, делай что хочешь. Тебе видней, – сдалась тётушка.