Друзья с тобой: Повести - Кудряшова Светлана Владимировна (читать книги без txt) 📗

Больше всех Алеша любит марки с портретом Чапаева. Алеша знает его подвиги и часто играет с сестрой в чапаевцев.

Теперь все марки надо отдать.

— Саша не позволит… — лепечет Алеша.

— Ты дурак, — презрительно фыркает Шим, -Ты, что ли, говорить ей будешь?! Ты возьми потихоньку.

— Тебе жалко альбома? — пронзительно смотрит Ришка.

Алеша низко опускает голову.

— Да… — еле слышно говорит он. — Жалко…

— Вот жмот! Я бы не пожалел. Я бы отдал. Запросто! — горячится Шим.

— Я бы… отдал. Но Саша же! — чуть не плачет Алеша.

— Она же уходит в поход, — напоминает Ришка.

— Да мы тебе откупим! — снова подступает к Алеше Шим. — Подкопим еще денег и откупим. Такой точно, правда Рик? Пока твоя Саша в поход ходит, мы и отдадим, А тебе жалко!

— Уже не жалко… — шепчет Алеша.

— Тогда тащи! — приказывает Шим. — Быстро!

И Алеша идет. Медленно и понуро шагая, доходит он до акации и устало садится на траву. В акации опять прячется вечернее солнце, и зеленые мягкие лучи шарят по двору. Но Алеше не до них… Надо взять незаметно от Саши и матери альбом и отдать Ришке. Тогда Ришка развеселится, купит эти противные туфли. И опять они будут играть в космонавтов, биться на шпагах и бегать с Ваксой по двору.

Потом накопят денег и купят альбом. Точно такой же. И через много дней, ну, хотя бы перед елкой, Алеша все расскажет маме. Про альбом, про туфли и про Ваксу. Она, конечно, не рассердится. Она улыбнется.

Немного успокоенный, он выходит из-за акации. На крыльце стоит мать. Почему-то Алеша прячется за толстый ствол каштана. Но она его видит, Она смеется и стучит ладонью по перилам крыльца.

— Вижу, вижу! Чур, за Алешку!

Тогда со всех ног он бежит к ней, сжимая непослушные губы.

— Леха, ты чего? — тревожно наклоняется к нему мать.

Он вспоминает о разбитом локте и плачет у нее на плече.

Не из-за локтя, конечно…

Как маленького, мать несет его домой. Саша дует на ссадину. Мать перевязывает. Потом его кормят малиновым вареньем. Саша приносит его любимое топленое молоко.

— Раненый, тебя напоить? — ласково заглядывает в заплаканные глаза сестра.

Он захлебывается молоком.

— Не надо… не надо… — бормочет он, кашляя, и спешно выходит из-за стола.

Алеша скрывается в спальне. Он долго стоит у полки с книгами и смотрит на альбом. Прощайте, аравийские верблюды и индийские слоны! Прощайте, космические корабли и ракеты!…

— Лешка, ты что, заснул?

Шим сидит на подоконнике и беспокойно смотрит на дверь в столовую.

— Ну, даешь альбом? Сам же сказал…

Алеша берет с полки альбом и медленно идет к окну, Там, зажмурившись, он протягивает его Шиму и несколько мгновений стоит с закрытыми глазами. Он слышит, как прыгает с подоконника Шим и топает по тротуару… Тогда он открывает печальные, потемневшие от горя глаза и еще долго стоит у окна, Просто так, ему скучно…

Вечер Алеша сидит в углу за шкафом вместе с бурым безлапым медведем.

Доктор Федор Степанович идет по скверу и нетерпеливо поглядывает по сторонам. Обычно здесь его встречают Алеша и Ришка. Но сегодня их нет.

— Разбойники! — вслух возмущается доктор.

Он поворачивает во двор. Мимо на большой скорости проносятся мальчишки. Однако доктор успевает заметить коричневые босые ноги и рыжие трусы.

— Капитан Рик!

Но тот скрывается в джунглях. Доктор сразу догадывается, что произошло какое-то ЧП, и отправляется следом.

— Здравствуйте, молодые люди!

Вместо ответа Шим так проворно лезет на крышу сарая, так испуганно оглядывается на доктора, что Федор Степанович с изумлением спрашивает растерянного Ритку:

— Что с ним?

Ришка, молча, отступает и что-то прячет за спиной.

— Что там у тебя?

Ришка замирает, прижавшись к стене сарая, Тогда доктор сам шагает к нему и заглядывает за спину.

— В чем дело? Почему ты не хочешь показать мне Алешин альбом?

— Лешка сам его отдал. А теперь доносит! — возмущается на крыше Шим.

Пока Федор Степанович ищет взглядом Шима на крыше, Ришка украдкой запихивает альбом в траву.

— Слезай! — велит доктор Шиму. — Сейчас разберемся.

Но тот ни слезать, ни разбираться не хочет и на всякий случай перекидывает ногу через край крыши.

Доктор садится на траву, куда Ришка только что пихнул альбом.

— Тут нельзя сидеть… — тоскливо говорит Ришка. — Тут… колючки…

Федор Степанович сует руку в траву и вытаскивает альбом. Он рассматривает его долго и внимательно.

— У тебя день рождения? — спрашивает он наконец у Ришки.

Тот удрученно качает головой.

— Значит, у Михаила?

— Уже прошел, — сообщает тот с крыши. — Вместе с елкой.

— Чудак Леха! — искренне удивляется доктор. — Кому же он подарил свой альбом?

— Он не дарил… он так дал, — отворачивается Ришка.

— И мы ему откупим! — кричит с крыши Мишка.

— Что случилось, Ришка? — заглядывает ему в глаза доктор. Ришка рвется из джунглей. Но доктор его задерживает.

Прибегает Вакса. Она лает на доктора и тянет его за брюки.

— Ты, Вакса, не вмешивайся. Ты ни при чем. И ты уходи, — говорит доктор Шиму. — Ты товарища в беде бросил, значит, ты трус. И у меня с тобой разговора не будет.

Громко трещат ветки. Шим слезает с крыши, но держится от доктора на внушительном расстоянии.

— А вот и не трус! Я за Ришку здесь переживаю. Это Лешка нас бросил, да еще и донес.

— Я Алешу сегодня не видел, и он мне ничего не доносил.

— А как же вы узнали про альбом? — поражается Ришка.

— Догадался.

Доктор мягко, но твердо притягивает к себе Ришку и близко заглядывает в лицо. Тот не сразу осмеливается поднять глаза. Шрам, оказывается, начинается у доктора под мохнатой, седеющей бровью и пересекает щеку. Ришке вспоминаются Алешины слова: «Это фашисты в плену избили его за то, что он лечил и спасал детей». А глаза у Федора Степановича серые, добрые и говорящие: «Ришка, что там у тебя случилось?»

Доктор держит Ришку за плечи. Руки у него легкие. Они не давят, они поддерживают. С отчаянной решимостью он смотрит доктору прямо в глаза. Пусть разгадывает Ришкины тайны! Да он и сам все расскажет.

— Я вам скажу про туфли… Ладно?

— Давай, — соглашается доктор.

Ришка долго кается, подробно и чистосердечно. Первый раз в жизни. Дойдя до происшествия с альбомом, он смолкает и виновато смотрит на доктора.

— Давай, давай! — беспощадно приказывает тот.

Ришка бормочет, морщась и сморкаясь в рубашку. У Федора Степановича темнеют глаза и хмурятся брови. Он сердится, но пока молчит. Ришка жалко оправдывается.

— Брось! Ты сам знаешь, что скверно, — прерывает доктор.

— Знаю…

Потом Ришка ведет Федора Степановича в сарай смотреть туфлю. Доктор сразу соглашается: спасти ее нельзя. Но продавать альбом запрещает. Он велит отнести его обратно.

— Лучше пусть Михаил…

— Несправедливо. Он принес — ты отнеси…

Ришка поднимает альбом. Лицо у него зареванное. Вакса прыгает и лижет его в нос.

— Брось, Вакса, — стонет он.

Вакса все понимает. Она плетется сзади с опущенным хвостом. В конце концов виновата во всем именно она.

— Федор Степанович, — чуть слышно говорит Ришка, — а как же с туфлями?

— Пойдем вместе к твоей маме и…

— Тогда я убегу! Вместе с Ваксой. Насовсем.

— Эка ты, брат, хватил! Ну, предположим, предположим… — говорит доктор в раздумье, — туфли мы купим.

— Нет, — тоскливо бормочет Ришка, — нет, не купим. Нам не накопить столько много.

— Ришка! — не выдерживает доктор. — Ришка, — ловит он его несчастный взгляд, — мы их купим! Сколько они там стоят?

— Двадцать пять…

— Купим. И никто не узнает.

Ришка начинает краснеть. От радости. От мучительной неловкости.

— Да! Давай заключим с тобой договор. Тайный. Деньги отдашь из первого заработка. Не забудь!

— Нет, что вы! Только… я ведь еще не очень большой. Вам долго ждать.