Чекисты рассказывают... - Зубов Алексей Николаевич (первая книга .txt) 📗
Он отвернулся, подумал: «А если те не возвратятся? Пашка, друг». Борис закрыл глаза и представил, как Пашка и Сергей бегут навстречу немцам, изредка постреливая, чтобы привлечь внимание фрицев к себе и не пустить за носилками с раненым. От этого свело челюсти. Галушкин со стоном встряхнул головой, встал:
— Ну, ребята, хватит отдыхать. Пошли! Дотемна нам надо островок найти. Если Пашка и Сергей не уведут немцев за собой, то они непременно пойдут за нами.
Молча подняли носилки, пошли за Галушкиным.
Выстрелы давно смолкли, не стало слышно и лая собак. Под ногами захлюпала вода. Решили идти до тех пор, пока не почувствуют сухую землю. Но солнце село, наступила ночь, вода доходила до колен, а желанного островка все еще не было. Идти дальше не было сил. Остановились в густом осиннике, стеной вставшем на их пути. Носилки подвесили на веревках к стволам деревьев. Шалашом натянули над ними плащ-палатку, нарубили жердей, привязали их к деревьям вокруг носилок, уселись на них, словно куры на насесте.
— Да. Недурно устроились. Как считаешь, Иван? — спросил Правдин Головенкова.
Тот повернул к нему лицо, заросшее редкой юношеской бородкой, скривился в недовольной гримасе:
— Ты все шутишь? Увидим, что завтра запоешь!
— А что завтра? Думаю, будет то же, что и сегодня, — ни спать, ни жрать, — начиная злиться, оказал Правдин. — Эх, Иван, ты только о жратве и думаешь!
— Будешь думать. С пустым мотором и машина останавливается. Ешь вода, пей вода, вода сильная, она мельницу крутит... Так, что ли? — сказал Головенков и зло плюнул в воду, в которой виднелись, словно тушью вычерченные, верхушки деревьев.
— А ты не плачь, Ваня. Пояс подтяни потуже. Сразу легче станет.
Головенков отвернулся. Пробурчал угрюмо:
— От этого сыт не станешь... На одних нервах иду.
— А-а-а, вот как! — словно обрадовался Правдин. — Ну, тогда все в порядке. Ведь нервы у тебя, Ванюшка, как у буйвола шкура. Мне бы такие, рад был бы.
— Хватит вам, — остановил их Галушкин. — Подождем ребят и тронемся дальше. Завтра обязательно что-нибудь добудем. А сейчас давайте отдыхать.
Звездная ночь висела над лесом. Нудно гудели комары. В просветах между деревьями изредка с шумом проносились ночные птицы, мелькали летучие мыши. Партизаны привязались поясами к деревьям, затихли.
Они спали, а над лесом сгущались тучи. Все ближе гремели раскаты грома, ярче вспыхивали молнии. Вдруг оглушительно зарокотало прямо над ними. Сливаясь с эхом, грозовые раскаты покатились над притихшим лесом. Рванул ветер, закачались деревья, зашумела листва. Хлынул дождь. Партизаны проснулись, получше укутались в плащ-палатки.
Майская гроза, пошумев, обильно полив и так перенасыщенную влагой землю, ушла куда-то за лес. И снова звезды заискрились, отражаясь в воде, у самых ног.
...Галушкин проснулся первым. Дрожа и ежась от холода, он замахал руками, стараясь согреться. Небо казалось холодным и твердым, как первый лед, появившийся утром на лужах. Борис слез с жерди. Разбудил Андреева.
— Сейчас пойдешь по нашим следам! Нас ждать будешь у выхода из воды. Следи внимательно, может, туда ребята придут. При тревоге — три одиночных выстрела. Ясно?
— Ясно, товарищ командир! — поднял голову Андреев.
— Марш!
Андреев взял автомат, плащ-палатку, мешок.
В полдень они молча побрели по следам Андреева.
Его они встретили на условленном месте. Посоветовавшись, пошли по своим вчерашним следам, надеясь, что Маркин и Щербаков, если остались целы, пойдут им навстречу, пользуясь оставленными ориентирами.
Шли, внимательно вглядываясь в густую зелень, боясь пропустить ребят. Каждый шаг давался с трудом. Выбившись из сил, остановились на краю просеки, решили отдохнуть. Молча курили махорку, разбавив ее сухим мхом. Время тянулось очень медленно. Галушкин с тревогой поглядывал по сторонам: место совершенно неподходящее для дневки. Вдруг он поднял руку.
— Тихо!
Послышался громкий хруст сухой ветки. В просветах между деревьями что-то мелькнуло. Вскоре на просеку вышли двое. Они были по пояс голые, с мешками за спиной.
Галушкин позвал Правдина, и они, крадучись, пошли к просеке. Затаились за толстыми деревьями, поджидая незнакомцев, но те скрылись в кустах. Галушкин приказал Виктору выйти на просеку. В это время незнакомцы о чем-то заговорили.
— Да это ж они! — радостно крикнул Правдин, услышав голоса.
— Точно! Эй, робинзоны! Марш сюда, — крикнул Галушкин и тоже вышел на просеку.
Маркин и Щербаков, увидев ребят, кинулись к ним. Маркин вытянулся перед Галушкиным.
— Товарищ командир, задание...
Галушкин махнул рукой, схватил Пашку в объятья. Потом оттолкнул его, хлопнул ладонью по спине, обнял Сергея.
Ребята принесли немножко картошки, которую откопали в подполье полусгоревшей избы.
XV
Очередная дневка не сулила неожиданностей. Как всегда, партизаны повалились на траву вокруг носилок и, чтобы не уснуть, пока не получат на это разрешение командира, перебрасывались словами. Галушкин внимательно осматривал местность вокруг стоянки, сверял с картой.
Все с тревогой ждали, кого Борис заставит дежурить: первая смена была самой тяжелой.
— Эх, ребятки, дал бы нам боженька счастья живыми остаться, — заговорил Правдин мечтательно.
— Ну и что тогда? — спросил Щербаков.
Правдин сел, удивленно глянул на Щербакова:
— Как что? Паша, ты слышишь этого субъекта?
— Угу.
— Так ты скажи ему, какая у нас жизнь до войны была! Скажи ему, чистая душа, как мы, бывало, получим стипендию и массовым кроссом мчимся в столовую. А там? «Флотский борщ есть?» — «Есть». — «По две порции на брата!» — «Гуляш имеется?» — «Пожалуйста». — «Нет, это блюдо оставим до более обеспеченного времени». — «Компот?» — «И компот есть». — «По три стакана на брюхо!»
Галушкин засмеялся.
— Ты чего, Лаврентьич? — повернулся к нему Правдин.
— А помнишь, как с сельхозвыставки ехали?
Правдин задумался на секунду, потом:
— Когда кутили на Пашкин день рождения?
— Ага, когда денег не хватило с таксистом расплатиться?
— Да.
— Жребий бросали, кому заложником в такси оставаться.
— Правильно.
— И имениннику повезло?
— Точно!
— Ну как же, ха-ха-ха! — засмеялся Правдин и указал на Маркина пальцем. — Паша, я до сих пор от тебя не добьюсь, как ты себя чувствовал тогда в заточении?
Маркин выплюнул травинку, молча перекатился на другой бок. К нему подполз Щербаков.
— Пашка, расскажи. Ну что тебе, жалко? — заинтересовался Щербаков, который с ними в институте не учился.
— Да ну вас. Тоже мне друзья! Чуть ноги не отморозил!
— Паша, так мы ж по-честному. Если б мне, например, выпал жребий, я бы с удовольствием...
— А вообще-то, ребята, Пашку должны были оставить вне игры. Расскажи-ка, Паша, разберемся, кто из вас прав? — просил Щербаков.
Но Маркину не удалось поведать о том, как он в день своего рождения оставался невольным пассажиром такси, пока ребята не раздобыли денег и не выкупили его из плена. Близко захлопали выстрелы.
— В ружье! — скомандовал Галушкин.
Стрельба с каждой минутой становилась все интенсивнее. Скоро стали слышны голоса людей, ржание коней.
— Кто это?
— Я думаю, Лаврентьич, что это партизаны! Прислушайтесь-ка. Видно, фрицы прижали их, слышите? — сказал Щербаков.
Если наши, то надо помочь. Пошли! — сказал Маркин.
— Куда вы? — спросил Галушкин. — А здесь кто останется? — он кивнул на носилки и тут же добавил: — Ну ладно, Андреев и Головенков останутся с Николаем. Остальные со мной. Предупреждаю, что вступим в бой только при явном преимуществе фрицев!
Ребята двинулись на звуки стрельбы.
Лес кончился. Дальше тянулись луга. В полукилометре от них, в пойме извилистой речки виднелись нагруженные телеги, к ним были привязаны коровы. С места на место перебегали люди. Хлопали выстрелы. А ближе к лесу, в ложбинке, заросшей кустами, мелькали темные фигуры. Они вели сильный огонь из пулемета и автоматов.
