Лола Роза - Уилсон Жаклин (читать книги полностью .TXT) 📗

Ее слова отдавались у меня в голове, подхваченные голосом Рока. «Пока». Мне нужно, чтобы с ней все было в порядке навсегда.

Харприт стояла в сторонке и умоляюще смотрела на меня своими огромными, прекрасными глазами.

— Прости меня, пожалуйста, — тихонько сказала она, когда я повернулась.

— Тетя Барбара, это моя подруга Харприт.

На лице Харприт выразилось облегчение. Она вежливо протянула руку:

— Очень приятно с вами познакомиться, тетя Барбара. — Потом она посмотрела на меня: — Ты никогда не говорила, что у тебя есть тетя! Это настоящая тетя или просто друг?

— Я настоящая тетя, и друг тоже, — сказала тетя Барбара.

Мы пошли забирать Кендэла и Амандип с продленки. Амандип оробела и принялась сосать палец.

— Она просто еще совсем маленькая. — Кендэл взял тетю Барбару за руку. — Тетя Барбара, я вас люблю.

— Я тебя тоже люблю, Кендэл, — сказала тетя Барбара.

— А вы нас поведете в аквариум?

Тетя Барбара рассмеялась, а я возмутилась до глубины души:

— Кендэл, мы идем прямо домой. Мама вернулась!

— Она может пойти с нами, — откликнулся Кендэл.

— Не будь идиотом, она еще плохо себя чувствует.

— Она теперь все время больная, — сказал Кендэл, как будто мама была в этом виновата. — Можно, мы сейчас пойдем в аквариум, а потом к маме?

— Нет, сейчас мы идем домой, детка, но по дороге купим тебе красный фруктовый лед, ты не против? А вы, девочки? У вас какое любимое мороженое?

Я выбрала пломбир, а Харприт и Амандип — вафельные рожки. Тетя Барбара взяла большую порцию пломбира в шоколаде. Она отколупывала зубами шоколадную глазурь в точности как я. И так же приговаривала «м-м-м» от восторга.

— Давайте маме тоже купим мороженое, — сказала она. — Какое она любит?

— Она очень редко ест мороженое, потому что следит за фигурой, — сказала я, не подумав. И тут же почувствовала себя очень скверно.

— Я тоже слежу за фигурой, — сказала тетя Барбара. — Я слежу, как она увеличивается!

Это прозвучало у нее как стихи. Потом она погладила себя по бокам и животу и сказала:

— Рожок, рожок и пломбир, пломбир, пломбир!

Когда мы прощались с Харприт у ее дома, она шепнула мне на ухо:

— Лола Роза, тетя Барбара у тебя просто замечательная!

— Я ее люблю, — прошептала я в ответ.

Хотела бы я быть маленькой, чтобы виснуть у тети Барбары на руке, как Кендэл. Не успел он покончить со своим мороженым, как уже снова заныл про аквариум.

— Ну и кто тут еще совсем маленький? — сердито сказала я.

Я понимала, почему он такой. Мне самой минутами хотелось пойти в этот чертов аквариум. Я боялась увидеть маму, хотя ужасно по ней соскучилась.

Я боялась увидеть, что она по-прежнему очень больна.

Но, открыв дверь в квартиру, мы услышали, что мама с кем-то разговаривает. У нее кто-то был. Я подумала, что это, наверное, Джейк.

Это был не Джейк.

Это был наш отец.

Глава двадцатая

Схватка

Квартира поплыла у меня перед глазами. Я чуть не упала.

Послышался грубый смех.

Это отец.

Нет, этого не может быть! Он не знает, где мы. Он не мог нас найти. Это не может быть он, этого просто не может быть! Мне это снится! Надо закрыть глаза покрепче, а потом открыть их широко-широко, и я проснусь.

Я закрыла глаза. Квартира перестала кружиться. Голос отца тоже смолк. Это и правда был сон.

Я широко открыла глаза. Отец стоял прямо передо мной, открыв все зубы в широкой ухмылке.

Я судорожно вздохнула. Кендэл вскрикнул.

— Папа! Папа! Мой папка! — завопил он и бросился вперед, отталкивая меня худыми ручонками.

Отец подхватил его и стал кружить. Ботинок Кендэла больно заехал мне по голове, так что все снова закружилось.

Кто-то обхватил меня руками за плечи. Тетя Барбара.

— Это вы позвонили отцу? — шепотом спросила я.

Она отрицательно покачала головой и показала глазами на маму, лежавшую на диване в белой кофте поверх черной ночной сорочки и полной боевой раскраске на лице.

— Мама?

Я проскользнула мимо папы и Кендэла и подбежала к ней. Она предупреждающе вытянула руки:

— Полегче, полегче! У меня до сих пор все жутко болит. Я чувствую себя, как после десяти раундов с Ленноксом Льюисом. Здравствуй, дорогая. Ты ведь рада, что мама снова дома? И папа. Вот так сюрприз, правда?

Я в упор смотрела на нее. Она тоже смотрела на меня, выпятив подбородок, но старалась не встретиться со мной глазами.

— Пора нам снова съехаться, Джейни. Мы все ужасно соскучились по папе. Правда, Кенни?

— Да! Да! Папа, ты лучше всех! Ура! — завопил Кендэл, когда папа поднял его на плечи. — Я король и правлю всем миром! Смотрите, я могу дотронуться до потолка!

— Осторожно, Кенни, не трогай провод, тебя дернет током, — сказала мама.

У меня было такое чувство, что мама сунула нас всех в электрическую розетку. Меня обдало страхом, так что волосы на голове зашевелились.

Зачем она это сделала? Мы все эти недели прятались от него и так старались начать новую жизнь, в которой он не сможет нас отыскать.

Я понимала зачем. Ей было очень страшно в больнице. Ей нужен был кто-нибудь, кто бы ее успокоил. Кто бы ее успокоил, что она все еще красивая. От Джейка проку не было. Тогда она вспомнила о единственном на свете мужчине, который был от нее без ума.

И она принялась, как всегда, сочинять себе волшебную сказку. Будто бы теперь все будет по-другому. Отец будет потрясен, что она так тяжело болела. Он по-настоящему раскается и захочет вознаградить ее за все. Он ведь так по нас скучал! Он, наверное, понял теперь, как много мы для него значим. Поэтому он вернется и будет обращаться с мамой, как с королевой. Он никогда больше не поднимет на нее руку. Он будет ее любить, холить и лелеять. Мы все станем счастливой семьей и станем жить-поживать да добра наживать.

Мама очень старалась превратиться в сказочную принцессу. Она не могла поднять больную руку, но умудрилась вымыть волосы над раковиной одной рукой. Косметика была наложена очень тщательно, глаза подведены ровной линией, губы накрашены абсолютно ровно, несмотря на дрожь в руках, которую она не могла унять. Ноги были побриты, и ногти на них покрыты розовым лаком.

Она лежала в тщательно выбранной позе, прикрыв кофтой толстую повязку на груди. Ей так хотелось, чтобы сказка стала былью. Она часто моргала, про себя умоляя судьбу, чтобы все сбылось.

Мне тоже захотелось, чтобы все сбылось. Ради нее.

Может быть, все и правда получится? Отец не бросался на нас, он был весь медовый-сахарный.

— Я чуть с ума без тебя не сошел, малышка, — сказал он, садясь рядом с мамой. Кенни все еще сидел у него на плече. — Я не мог поверить, что ты сыграла со мной такую шутку. Я думал, ты хочешь меня проучить, заставить меня поволноваться несколько дней, но ты и вправду задумала от меня уйти, да, милая? — В его голосе послышались низкие нотки.

Мама прижалась к нему, гладя его лицо тщательно наманикюренными пальчиками.

— Нет, конечно, не вправду, Джей, родной. Я сама не знаю, о чем я думала. Я испугалась, понимаешь. Я, видимо, просто потеряла голову. Я не могла дать в обиду детей.

— Но ты же знаешь, что я пальцем никогда не тронул моих детей. — Он взял Кендэла на колени и стал его щекотать. — Я жизнь отдам за моего мальчика — ты что, сомневаешься?

Мне казалось, что я проваливаюсь в какую-то пропасть. Отец вел себя так, как будто у него только один ребенок. А я? И тот последний вечер вместе? Он не то что тронул меня пальцем — он ударил меня кулаком в челюсть, так что я чуть сознание не потеряла.

Я смотрела на отца, заходясь внутри от беззвучного крика. Он обернулся ко мне, как будто услышал. И улыбнулся. Это была акулья улыбка.

— А, Джейни, — сказал он, как будто только что меня заметил. — Ты разве не хочешь поцеловать папочку и сказать, что рада его видеть?