Маленькие мужчины - Олкотт Луиза Мэй (читаем книги .txt) 📗

И маленький Роб сидел, глядя с тревогой вокруг и терпеливо ожидая, так как вопреки некоторым дурным предчувствиям, испытывал большое доверие к Нэн.

— Я думаю, скоро уже будет вечер, — заметил он словно про себя, когда его укусил комар и лягушки в соседнем болоте начали пробовать голоса перед вечерним концертом.

— Ах, и правда! Пошли сию же минуту, а то они уедут без нас, — воскликнула Нэн, поднимая взгляд от своих ягод и неожиданно осознавая, что солнце село.

— Я слышал рожок примерно час назад; может быть они звали нас, — сказал Роб, устало ковыляя за своей проводницей, пока она взбиралась на крутой холм.

— В какой стороне это было? — спросила Нэн, резко останавливаясь,

— Там, — он указал грязным маленьким пальцем в совершенно неверном направлении.

— Пойдем им навстречу! — Нэн круто развернулась и направилась рысцой через кусты, чувствуя легкую тревогу, так как здесь было много протоптанных коровами тропинок и она не могла припомнить, по какой из них они пришли.

Все дальше шли они через пни и камни, останавливаясь иногда прислушаться, не поет ли рожок, но никакого рожка не было, так как, на самом деле, то, что слышал Роб, было всего лишь мычанием коровы на пути домой.

— Не помню, чтобы я видела прежде эту кучу камней, а ты? — спросила Нэн, когда они присели на изгородь отдохнуть и обозреть местность.

— Я ничего не помню, но я хочу домой, — и в голосе Роба была легкая дрожь, заставившая Нэн обнять его и, ласково помогая ему спуститься с изгороди, сказать самым уверенным тоном:

— Я собираюсь доставить тебя домой, как можно скорее, дорогой. Не плачь, когда мы выйдем на дорогу, я понесу тебя.

— Где дорога? — и Робби вытер глаза, чтобы поискать ее.

— За тем большим деревом. Разве ты не помнишь, это то, с которого свалился Нед?

— Да, это оно. Может быть, они ждут нас. Я хотел бы доехать домой на телеге, а ты нет? — и Робби слегка оживился, устало бредя дальше к концу большого пастбища.

— Нет, я предпочла бы пешком, — отвечала Нэн, чувствуя уверенность, что ей придется сделать это, и заранее готовясь к нелегкому испытанию.

Еще один долгий переход в быстро сгущающихся сумерках — и новое разочарование, так как, добравшись до дерева, они, к своему ужасу, обнаружили, что это не то дерево, на которое влезал Нед, и что нигде не видно никакой дороги.

— Мы заблудились? — спросил Роб дрожащим голосом, в отчаянии сжимая ручку своего ведерка.

— Да нет, просто я не знаю, куда идти, и думаю нам лучше позвать их.

И они оба кричали, пока не охрипли, однако никто не отозвался, кроме хора лягушек.

— Там еще одно большое дерево, может быть, это то самое, — сказала Нэн, у которой упало сердце, хотя она по-прежнему говорила смело.

— Я не могу больше идти. Ботинки такие тяжелые, я их не потяну, — и, совершенно измученный, Робби присел на камень.

— Тогда нам придется заночевать здесь. Я не против, если только здесь нет змей.

— Я боюсь змей. Я не могу остаться здесь на всю ночь. Ой-ой! Мне не нравится, что я потерялся, — и Роб сморщил лицо, собираясь заплакать, когда неожиданно ему в голову пришла чудесная мысль, и он сказал тоном полной уверенности:

— Мама придет и найдет меня. Она всегда находит. Так что я не боюсь.

— Она не знает, где мы.

— Она не знала, что меня заперли в леднике, но все равно нашла меня. Я знаю, она придет! — отвечал Робби, так уверенно, что Нэн стало легче, и, присев рядом с ним, она сказала, со вздохом раскаяния:

— Мне жаль, что мы убежали.

— Это ты меня заставила, но я не очень жалею; мама все равно будет меня любить, — отвечал Роб, цепляясь за свой якорь спасения, когда все другие надежды исчезли.

— Я так хочу есть. Давай съедим наши ягоды, — предложила Нэн после паузы, во время которой Роб начал клевать носом.

— Я тоже голодный, но я не буду есть мои; я обещал маме, что сохраню все для нее.

— Тебе придется съесть их, если никто за нами не придет, — сказала Нэн, которой в этот момент владел дух противоречия. — Если мы останемся тут на много дней, мы съедим все ягоды на пастбище, а потом умрем от голода, — добавила она мрачно.

— Я буду есть сассафрас [30]. Я знаю, это такое большое дерево, и Дэн рассказывал мне, как белки выкапывают его корни и едят их, и я тоже люблю копать, — возразил Роб, которого не пугала перспектива голода.

— Да, а еще можно ловить лягушек и варить их. Мой папа ел их однажды; он говорил, что они вкусные, — вставила Нэн, начиная находить привкус романтики даже в том, что заблудилась на пастбище.

— Как мы будем варить лягушек? У нас нет огня.

— Не знаю. В следующий раз я положу в карман спички, — сказала Нэн, отчасти подавленная тем, что возникло препятствие и провести эксперимент по приготовлению лягушек не удастся.

— А мы не могли бы развести огонь от светляков? — спросил Роб с надеждой, глядя на порхающие туда и сюда крылатые искорки.

— Давай попробуем. — И несколько минут были приятно проведены за поимкой светляков и попыткой поджечь ими зеленую веточку или две. — И зачем только их называют светляками, когда от них так мало света, — сказала Нэн, с презрением отбрасывая несчастное насекомое, хотя оно сияло изо всех своих сил и любезно походило по веточкам, чтобы доставить удовольствие невинным маленьким экспериментаторам.

— Мама скоро придет, — сказал Роб после новой паузы, во время которой они глядели на звезды над головой, вдыхали сладкий запах растоптанных их ногами папоротников и слушали серенаду сверчков.

— Не понимаю, зачем Бог вообще сделал ночь, день гораздо приятнее, — сказала Нэн задумчиво.

— Она для того, чтобы спать, — ответил Роб, зевая.

— Тогда спи, — сказала Нэн раздраженно.

— Я хочу в мою кроватку. Как бы я хотел увидеть Тедди! — воскликнул Роб, которому болезненно напомнило о доме нежный щебет птиц, задремывающих в своих маленьких гнездышках.

— Я не верю, что твоя мама когда-нибудь нас найдет, — сказала Нэн, начиная отчаиваться, так как терпеть не могла любое терпеливое ожидание. — Так темно, что она нас не увидит.

— В леднике тоже было совсем темно, а я был так испуган, что не звал ее, но она увидела меня, и она увидит меня теперь, хоть и темно, — уверенно отвечал Роб, вставая, чтобы вглядеться в темноту, откуда должна была прийти помощь, которая еще никогда не подводила его.

— Я ее вижу, вижу! — закричал он и побежал так быстро, как только могли нести его усталые ноги к медленно приближающейся темной фигуре. Вдруг он остановился, затем повернул назад и возвратился в панике, спотыкаясь и визжа: — Нет, это медведь, большой черный медведь! — и он спрятал лицо в юбках Нэн.

На мгновение Нэн задрожала, даже ее храбрость испарилась при мысли о настоящем медведе, и она уже была готова повернуться и бежать, не разбирая дороги, когда услышала негромкое "М-му", от которого ее страх тут же превратился в веселье, и она сказала смеясь:

— Это корова, Робби, добрая черная корова, мы уже видели ее сегодня вечером.

Корова, казалось, чувствовала, что это не совсем обычное дело — встретить двух маленьких людей на пастбище после наступления темноты, и любезное животное приостановилось, чтобы обдумать происходящее. Она позволила им погладить себя и стояла, глядя на них своими кроткими глазами, так нежно, что Нэн, которая не боялась никакого животного, кроме медведя, загорелась желанием подоить ее.

— Сайлас учил меня доить, и ягоды с молоком — это так вкусно, — сказала она, высыпая содержимое своего ведерка в собственную шляпу и храбро начиная новую работу, пока Роб стоял рядом, повторяя по ее команде всем известный стишок: