Черная Пасть - Карпов Павел (книги без сокращений txt) 📗
- Мура-ад! - крикнул Сергей что было духу. Нина прижала трубку к груди, а Сергей, продолжая кричать, начал вырывать трубку.
- Держись, Мурад! Не давай зря колоть! На зарядку переходи, глубже дыши. Поднажми на голубцы с кефиром!
- С ума сошел! - вскинулась Нина, - Разве ему можно мясное! - и в трубку. - Не слушайте его, Анна Петровна, не перегружайте грубой пищей... Что? Нет, не про стул... и не про гланды! Что сказать Сергею? А ну его, на бешбармак, говорит, пусть жмет! Кому нужен клистер?.. Не телефон, а ветряная мельница. Да, теперь поняла: Ковус-ага поспешил на вертолете. Привет ему, и от Сергея! - У Нины был счастливый вид, но печаль нет-нет да пробивалась, и трудно было сказать, в чем больше: в глазах, в голосе или в улыбке. - Вот Брагин говорит, чтобы Ковус-ага подождал столичного писателя. Анна Петровна, миленькая, сама не заболей!.. Передохнешь в могиле?.. Ладно вам! Что - Сергею Денисовичу? Слышишь, Брагин, жареный гусь все еще ждет в холодильнике... Понял. И рвется. Да, настоящий гусятник!
- Знаешь, Нина! - перешел на строгие нотки Сергей. - Как это называется?
- Обжорством! - внушительно ответила Нина. - И рукоблудием!
- Еще чего?
- Не пугайся, Сережа, трубка уже стала глухонемой, - Нина проворно сложила раскладушку, прибрала на столе и начала ходить по комнате, не глядя на Сергея. - К планерке останешься?
- Что за вопрос. Пока не пустите печь, буду тут торчать, - так же сухо без лишних эмоций, как и подобает в служебном присутствии, ответил Брагин.
- Боюсь, долго ждать придется.
- Чем дольше, тем вам же хуже! Эх, и горазды вы, Нина Алексеевна, на обещания! Имейте в виду, ваши броские заверения идут в карман к Метанову как доходные акции. Еще дороже будет стоить хилая печь.
- Ты, кажется, не меньше главного отвечаешь, инженер Брагин, за установку.
- Уверен, что больше... Но и с вас строго спрошу.
- Теперь, Сергей Денисович, ты заговорил, как настоящий новатор, - шум торопливых шагов насторожил Нину, и она выглянула в окно. Потом, обернувшись, быстро шагнула в глубину комнаты. - И вид у тебя, как у настоящего мужчины. А давеча, когда ты мух вздумал отгонять рыцарской рукой, то был похож на... приготовишку. Не знала, что ты такой уважительный, Серёжа! Ты очень - правильный. Клянусь мандрагорой - священным корнем, который ты мне подарил. Помнишь, привез из долины Сумбара? И ты зря обижался на Завидного.
- Нина, причем тут мандрагора? - Сергея и раньше возмущали такие вот выходки... начальника опытной печи, а сейчас тем более - опять про Игоря!.. - Нина Алексеевна, кому-то из нас придется отойти в сторону и уступить тропинку!
- Точнее: уступить служебную лестницу, по которой ты стремишься, опираясь на директорское плечо? Не бойся, Брагин, я не встану на пути.
Морщась и бросая вокруг негодующие взгляды, на которые Нина никак не реагировала, Брагин искал и не мог найти способа поясней выразить свои мысли, которые неважно складывались и плохо выговаривались.
- Отношения надо прояснить! - подбирался Сергей к искомому, но не был уверен, что говорит именно то, что нужно было ему и Нине. - В личных отношениях мы играем в ловитки. Не спорь! И на работе связывает по рукам и ногам какая-то тенетная условность. Все это видят. Давай, Нина, повернем по-другому.
- Как именно повернуть? - Нина вопросительно и даже требовательно повторила свой вопрос трижды.
- Не знаю, но это необходимо...
- Согласна. В ловитки мы больше играть не будем. И оставь коварные приемчики ухаживания... с мухобойней, искуситель Брагин! - ответом своим Нина была, видимо, вполне довольна. Она взглянула на Сергея через оконное стекло и увидела, что тот растерян и пытается объяснить что-то через зеркальное отражение на пальцах. - То, что случилось между нами, советую больше не повторять. Не торжествуй, Брагин! И поцелуй я позволила ради любопытства. С меня этого вполне довольно. Не велика, оказывается, радость!..
Внушительное самообладание, выдержка, не кокетство, чего он не замечал у Нины, а разумная и достойная сдержанность и даже холодность окончательно покорили Сергея. Не зная, в чем именно, но он почувствовал себя страшно виноватым, и неизвестно что удерживало его от покаянных извинений, которые он порывался пылко излить перед оскорбленной. Должно быть, в предвидении этой трогательной сцены, Нина нарушила всю мелодраматичность момента.
- Ты боишься, Брагин, как бы не обременили тебя сердечные увлечения, в которых ты не можешь признаться! Тебя пугает наша близость, опереточная интимность в служебной обстановке. Да? Производство и - душещипательное касание!.. Ведь я подчиненная, Брагин! Не боишься, что подам куда следует за посягательство на мою девичью честь... на сугубо производственной почве? Чего открещиваешься? В каждой шутке - толика правды. Не скрывай, ты этого испугался. Как бы не опорочили тебя, любовник Брагин!..
- Ты вышла на орбиту, близкую к расчетной!
- Похоже... признаюсь.
Сергей поражался, как эта симпатичная девушка, к которой он был давненько неравнодушен, могла так тонко угадывать его запретные мысли.
- Общий рисунок моего замысла такой, однако ж тут важны тонкости и детали!
- На что ты, Брагин, намекаешь? - Нина не сердилась, а скорее потешалась над удальским самомнением Сергея. -Эх ты, жуир сульфатный! Чего же нам с тобой скрывать, Сергей Денисович, уж не подкидыша ли?..
Не зная, как возразить, Сергей счел за лучшее прикрыть окно и подойти к телефону, хотя и не знал: куда и зачем звонить. Солнце уже поднялось и с озера сползло туманное покрывало; за косогором тарахтел мотовоз с платформами, торопясь из порта к Семиглавому Мару за мешками с сульфатом. И хотя тени становились резкими и прямыми, час был ранний. Не видно было людей в мастерских и на озерных пушистых делянках. Сборщики не торопились в поле: солнце должно нагреть мирабилит, высушить поверхность озера, чтобы оно покрылось легким белым порошком, словно инеем или волшебным смушком, и тогда-то начнется настоящая рукопашная схватка. Дотемна будет бурно кипеть сухое озеро. У косогора по-прежнему слышался шум на печной установке, и привычное ухо улавливало тот устоявшийся ритм, который позволял судить о затяжном ремонте. На это указывало и молчание телефона, и неторопливое движение автомашин от печи к озеру за мирабилитом, и тишина в соседнем бараке, где отдыхала дневная смена.
- Послушай, Нина! - собрался-таки с мыслями Сергей, пытаясь затушевать все колкости и неуклюжести уже не первого разговора на интимную тему. - О таких вещах, пожалуй, лучше писать, чем говорить. Хотя кто-то, кажется, Лион Фейхтвангер изрек, что слово сказанное дороже слова писанного... Не берусь спорить, но только я тебе, Нина, пожалуй, лучше напишу об этом. Улыбаешься! Ничего смешного тут нет. Разгребу дела, сяду на всенощную и напишу. Если откровенно, я уже начал писать!..
- Не свадебное ли послание с цитатами из "Домостроя" и медицинского пособия для новобрачных?
- Снова смеешься.
- Ничуть. Я прекрасно понимаю, что есть такое, - не коварство и любовь, а более серьезное душевное сцепление, - как у тебя: любовь и субординация!
- Никогда меня не поймешь...
- Пойму, Сережа, пиши только не стихами, а современной, "телеграфной прозой", - сказала Нина, подводя свои крошечные часики с витой браслеткой. - Я отвечу тебе взаимностью. Клянусь мандрагорой!
За этой выспренной клятвой немедленно последовал стук в дверь. Вошли рослый красавец Мамраз и чем-то удрученный гость Виктор Пральников с небольшим кулечком в руках.
- Мне послышалась мандрагора, - непринужденно включился в разговор Виктор Степанович. - Кто-нибудь из вас видел эти человекоподобные коренья или к слову пришлось? Мандрагора... Я недавно из Кара-Кала, где впервые в нашей стране был найден этот волшебный, таинственный корень. Чабан помог отыскать. Когда удачливая Ольга Мизгирева из Сумбара сообщила в Ленинград о находке, то ее сначала на смех подняли. Потом приехали, взглянули на "чабанскую травку" и ахнули: священная мандрагора, которая растет в потаенных местах на берегу Средиземного моря, оказалась на туркменской земле.
