Четвертый оруженосец - Хантер Эрин (читаем книги онлайн txt) 📗
Воробей вздохнул. Если бы ему достались загадочные способности Голубички, он бы сейчас знал, как дела у нее, Львиносвета и остальных воителей. Прошло уже два дня после ухода путешественников, и никто не знал, где они сейчас, закончились ли их поиски и нашли ли они бурых животных, перегородивших ручей.
Прошлой ночью Воробей попытался проникнуть во сны Львиносвета и очутился в русле пересохшего ручья, над которым склонялись ветки незнакомых деревьев. Воробей даже поймал запах брата и увидел кончик его золотистого хвоста, мелькнувший за камнем, но когда он со всех лап бросился в погоню, сон оборвался, и Львиносвет не ответил на его зов.
«Это потому, что он сейчас очень далеко отсюда, — грустно подумал Воробей, когда проснулся. Лапы у него ныли от усталости, а подушечки горели огнем, словно он в самом деле всю ночь гонялся за братом по камням. — Мне до него никак не добраться».
Воробью не терпелось рассказать Львиносвету о недавней стычке с Ветерком возле озера. Он до сих пор не мог забыть ненависть, исходившую от этого странного воина Ветра, а в его ушах продолжали звучать предостережения древних котов. Что все это значило?
«Не могу поверить, что этот блохастый паршивец — мой сводный брат!» — с досадой подумал Воробей.
Ежевичный полог всколыхнулся, и Воробей узнал запах Дыма.
— Я пришел попросить у тебя еще немного трав, — сообщил Дым и нехотя добавил: — Моя спина сегодня болит гораздо меньше, так что, похоже, твои травы помогают.
— Замечательно, — ответил Воробей. — Мне приятно это слышать. Подожди, сейчас принесу.
Он побежал в заднюю часть пещеры, а Дым с опаской крикнул ему вслед:
— Но я бы не хотел забирать у тебя последние запасы, вдруг они окажутся кому-нибудь нужнее, чем мне?
— Даже не думай, — ответил Воробей. Вытащив из кладовой несколько веточек пижмы и немного ромашки, он вернулся к Дыму.
— Вот, съешь это.
Пока Дым послушно слизывал с пола травы, Воробей разжевал листики ромашки, приготовил мазь и тщательно нанес ее на спину коту в том месте, где боль была сильнее всего.
— Спасибо, — с облегчением пропыхтел Дым и приготовился уходить. Возле выхода он вдруг остановился, и Воробей почувствовал его смущение. ~ Тростинка велела передать тебе большое спасибо. Она говорит, что я в последние дни совсем извел ее, потому что постоянно жаловался на спину, но не хотел лечиться.
— Я отлично понимаю бедную Тростинку, — пряча улыбку, пробормотал Воробей, когда бурый воин вышел.
Не успел звук шагов Дыма стихнуть в дали, как еще один кот просунул голову в палатку целителя.
— Привет, Пеплогривка, — кивнул Воробей, вдыхая ее запах, в котором сегодня отчетливо чувствовалась примесь тревоги. — Что случилось?
— Со мной все в порядке, но я очень беспокоюсь за Маковинку, — вздохнула молодая воительница, проходя в пещеру.
— А что с ней такое? — страх рыбкой плеснул в животе у Воробья. — Что-то с котятами? Схватки начались?
— Нет-нет, она здорова и чувствует себя прекрасно, — поспешила заверить его Пеплогривка. — Насколько я могу судить, живот у нее нормального размера, ни жара, ни тошноты не наблюдается.
— Замечательно, — кивнул Воробей, а про себя подумал: «Еще бы ты не могла судить — ведь ты же Пепелица!».
— Однако в последнее время она как-то странно притихла и постоянно грустит, — взволнованно продолжала кошка. — Ты ничем не можешь ей помочь?
Воробей растерялся. Какой помощи она от него ждет?
— Я не хочу давать ей целебные травы без острой необходимости, — осторожно ответил он. — Понимаешь, она ведь ждет котят, поэтому здесь нужно проявлять особую осторожность.
— Конечно, но…
— Ты сама сказала, что она не больна, — перебил Воробей, не обращая внимания на слабый протест Пеплогривки. — А раз все в порядке, то…
— Но все совсем не в порядке! — на этот раз Пеплогривка сама перебила его. — Ничего не в порядке! — с горечью добавила она. — Ах, Воробей, как же я тоскую по Остролистой!
На миг Воробью показалось, будто она швырнула ему камнем в живот. Он каждый день заставлял себя не думать о сестре, и каждый день все его усилия оказывались тщетными.
— Я тоже, — еле слышно ответил он.
— Конечно, я понимаю, — с глубоким сочувствием прошептала Пеплогривка. — Что может быть страшнее, чем потерять родную сестру? Может быть, Маковинка из-за этого так тоскует? С тех пор, как Остролистая пропала, у меня в груди поселилась огромная пустота, и я ничем не могу ее заполнить. — Она тяжело вздохнула. — Прости, что растревожила тебя, Воробей.
Она повернулась и молча вышла из палатки. Воробей живо представил себе ее понуренную голову и опущенный хвост, уныло волочившийся по земле.
Когда Пеплогривка ушла, Воробей снова вернулся в кладовую и стал перебирать травы. «Маковые зерна… пижма… бурачник… Нет, все не то! — с досадой подумал он. — Нет такой травы, которая утоляла бы тоску и печаль, как нет таких слов, которые заставили бы Маковинку перестать оплакивать умершую сестру».
Снова свернувшись на своей подстилке, Воробей закрыл глаза, но перед тем, как уснуть, направил свои мысли к Маковинке. Как ни странно, он нашел ее на узкой каменистой тропинке, спиралью спускавшейся к Лунному озеру. Лунный свет, серебривший камни и сухую траву пустошей, ярко блестел на пестрой спинке молодой кошки, бесшумно шагавшей впереди Воробья.
— Маковинка! — окликнул целитель.
Воительница остановилась и медленно повернулась к нему. Звездный свет сверкал в ее грустных глазах.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Воробей. Маковинка, похоже, ничуть не удивилась встретить его здесь.
— После того, как умерла Медобока, мне почти каждую ночь снится эта каменистая тропка, — ответила она. — Я так хочу увидеть ее, что слышу, как она зовет меня откуда-то оттуда. — Она кивнула на горную гряду, черной линией вырисовывавшуюся на фоне звездного неба.
Воробей насторожил уши, пытаясь расслышать зов молодой кошки, но тишину ночи нарушал лишь шепот ветра в траве.
— Я ее не слышу, — признался он.
— А я слышу, — очень спокойно ответила Маковинка. Ее глаза были ясны, и лишь в голосе слышалась мучительная тоска по погибшей сестре.
У Воробья закололо лапы. Маковинка ступила на тропу, по которой до сих пор ходили только целители.
— Ты должна поскорее вернуться домой, — сказал он. Воробей не забыл, как когда-то давно, когда Маковинка была лишь маленьким котенком, умиравшим от зеленого кашля, он спас ей жизнь и увел из Звездного племени обратно на землю. Тогда она с готовностью пошла за ним, потому что была не готова покинуть свое племя, с которым только-только начала знакомиться. — Тебе здесь нет места.
— Нет, я должна пойти туда! — Маковинка отвернулась и помчалась вниз по узкой тропе, да так быстро, что в мгновение ока растаяла в тумане. Потом из сгустившейся мглы до Воробья донесся ее далекий голос: — Я должна увидеть Медобоку!
Воробей проснулся, словно от толчка, и заскреб лапами мох. Нос сильно припекало, значит, солнце уже взошло. Лапы у Воробья болели, как после долгого путешествия по горам. Зевая, он встал и вышел на поляну. Лучи солнца уже пробились сквозь ветви деревьев над оврагом, раскалив песок.
Червь беспокойства продолжал грызть его изнутри. Пытаясь заглушить тревогу, Воробей направился в детскую и просунул голову внутрь. Он услышал тихое дыхание спящих, почувствовал смешанные запахи Тростинки, Ромашки и Маковинки. Немного успокоившись, целитель осторожно убрат голову и отошел, чтобы не будить спящих. Про себя он решил, что с этого дня будет особенно внимательно присматривать за Маковинкой.
— Это лист щавеля, — объявил Воробей, беря листок в когти и подсовывая его под нос Искролапке.
— А то я не знаю! — огрызнулась та. Воробей едва сдержался, чтобы не отчитать ее. Он знал, что маленькая ученица все еще злится из-за того, что Голубичка отправилась в путешествие без нее, и не мог винить ее. Но Огнезвезд велел ему научить всех оруженосцев распознавать самые важные травы, поэтому Искролапке придется пройти обучение вместе со всеми, хочет она этого или нет.
