Чемпион - Сокпакбаев Бердибек Ыдырысович (книги без регистрации .txt) 📗

Старушка холодно посмотрела на меня.

— А вы обратите внимание, сколько в коридоре людей живет! — проговорила она. — Причем с детьми. И тоже на целину приехали... Разве бы я их не устроила в первую очередь, если бы у меня места были?

Что я мог сказать ей? Действительно, по обеим сторо­нам коридора на диванах и стульях, свалив около себя уз­лы и чемоданы, уныло сидели люди: мужчины, женщины, дети — они ждали, когда в гостинице освободятся номера.

Мне стало неловко, что я сразу не обратил на них внимание.

Я спустился на нижний этаж, сдал в камеру хранения свой чемодан и пошел в ресторан ужинать. Было девять часов вечера. На улице дул резкий, холодный ветер, шел дождь вперемежку со снегом. А в ресторане было тепло, тихо, уютно. Целый час я просидел за ужином и заметил, что многие не торопились покидать это светлое, теплое помещение — все коротали время. Но целую ночь в рес­торане не просидишь. Все равно как-то надо устраиваться. Я рассчитался с официанткой и вернулся на второй этаж, поближе к администратору.

Люди располагались спать на диванах и стульях. Мно­гие уже дремали, то откидывая голову назад и беспре­станно просыпаясь от собственного храпа, то сгибаясь до колен.

Отгоняя сон, я долго ходил по коридору. Часы, висев­шие на стене, пробили двенадцать.

— Гражданин, — позвала меня администратор и по­манила к себе пальцем.

Я быстро подошел к ней.

— Я могу устроить вас на одну ночь...

— Мне больше ничего и не надо! — обрадовался я. — Завтра я уеду в совхоз... Только бы до утра...

— Пойдемте... — старушка подвела меня к двери, от­крыла ее и зажгла свет.

Это была маленькая уютная комната на два человека. На одной из кроватей кто-то спал, отвернувшись к стене. Светлые, взлохмаченные волосы разметались по подушке. Прямо перед носом спящего — журнал «Новый мир» — видно, что человек заснул во время чтения.

Старушка показала мне на вторую кровать и ска­зала:

— Здесь и переспите... Хозяин сегодня наверняка не приедет...

Заснул я сразу, как только лег, а проснулся от силь­ного толчка в бок.

Уже утро, в комнате светло. На мне верхом сидит бе­ленький мальчуган лет пяти-шести. Оттого, что я кру­то повернулся, он чуть не упал, но я успел удержать его.

— Ой! Кто ты такой? — спросил я мальчугана. Когда наши взгляды встретились, веселое настроение моего незнакомца как рукой сняло. Он испуганно вытаращил гла­за и отодвигался от меня все дальше и дальше, хотел уже спрыгнуть на пол, но я схватил его за руку.

Мальчик громко заплакал.

— А плакать зачем? — спросил я его ласково, — Не плачь... Расскажи мне, чей ты?

В это время, докрасна натирая полотенцем шею, в комнату вошел мой сосед по койке.

— Саша! Почему ты плачешь? — спросил он, увидев мальчугана.

Саша как-то сразу умолк, но ничего не ответил ему. Пришлось рассказывать мне. Мой сосед рассмеялся:

— Все понятно... На этой кровати раньше спал его отец... Саша каждое утро прибегал будить его... Сядет верхом, и, конечно, отцу просыпаться приходится... Вот он вас и принял за своего папашу... Так, что ли, Саша?

Саша вытер слезы, шмыгнул носом и спросил, немно­го бася:

— А где папа?

— А он, Сашок, — ответил ему мой сосед, — вчера вечером в совхоз уехал... Устроится там на работу, полу­чит квартиру и повезет вас с мамой к себе...

— Мы не поедем в совхоз, — серьезно ответил маль­чик. — Мы на целину поедем.

Я рассмеялся и сказал ему:

— А целина это и есть совхоз...

— И нет! — рассердился Саша. — Совхоз это совхоз... А целина знаете какая? У нее ни конца нет и края нет...

— А ты откуда знаешь? Ты видел целину?

— Не видел еще...

— Откуда же ты знаешь, какая она?

— Откуда?! — усмехнулся он. — Мне папа рассказы­вал.

— Где же вы раньше жили?

— Мы из Харькова приехали!

— Ах, из Харькова! А платок у тебя есть носовой? Нос вытри!

Тогда он вынул из кармана серенькой курточки пла­ток, шумно сморкнулся в него и сказал:

— Я еще маленький сейчас... А когда немножко выра­сту, трактористом буду...

В это время в коридоре раздался легкий стук каблуч­ков, и в дверь заглянула молодая симпатичная женщина.

— Ах, извините! — воскликнула она, увидев, что я еще не одет, и отвернулась. — Саша, идем... Папа еще не приехал, ты мешаешь дядям...

— Нет, нет! Он нам не мешает, — сказал я. — Наобо­рот, он, оказывается, очень интересный рассказчик!

— Ну пусть остается! — ответила мать и ушла.

Я стал одеваться. Саша внимательно наблюдал за мной.

— А вы кто? — спросил он. — Вы тоже на целину приехали?

— Тоже на целину, — ответил я. — Я писатель...

— Детский писатель?

— Детский...

— Вы — Маршак, да?

— Нет, не Маршак.

— А кто же?

Я назвал себя. Саша удивленно смотрел на меня. На­верное, он никак не мог понять, как может детский писа­тель не быть Маршаком.

Потом он уселся поудобнее на стул возле моей кро­вати и спросил:

— А вы чего будете делать на целине?

— Я буду писать книгу...

— Какую?

— А ты видишь, Саша, сколько людей сюда приез­жают отовсюду? Вот я и буду писать о тех, кто поднима­ет целину.

— И про моего папу напишете?

— Может быть, и о твоем папе. Даже о тебе могу написать.

— А что вы обо мне напишете?

— Напишу, что вот есть, мол, такой мальчик Саша... Он очень разговорчивый, умный... Напишу, что приехал этот Саша на целину и хочет стать трактористом. И еще напишу я, что верю: такой мальчик обязательно добьет­ся своей цели.

— А вы не напишете, что я на вас верхом забирал­ся? — спросил Саша, и этот наивный вопрос рассмешил меня и моего соседа.

— Нет, Саша! — ответил я мальчугану. — Не вол­нуйся... Об этом я писать не буду.

1954

ПИСЬМО

Шолпан и Хожа условились встретиться в три часа возле ТЮЗа, а потом отправиться вместе в Парк культу­ры и отдыха на каток.

Шолпан пришла на место встречи первой, на десять минут раньше. Хожа не догадался прийти пораньше, и Шолпан, поджидая его, отошла в сторонку, дальше от тротуара. Это было первое свидание в жизни, которое она решилась назначить юноше. Он ей, конечно, нравил­ся. Он был лучше всех в классе.

Было немного страшно стоять одной и беспокойно оглядываться по сторонам. Шолпан казалось, что все прохожие обращают на нее внимание, что они догады­ваются, почему она здесь стоит и кого она ждет.

А Хожа, как назло, не появлялся. У Шолпан не хва­тало терпения. Она боялась, что кто-нибудь из знакомых встретит ее здесь и подойдет к ней. Шолпан то отходила от театра, то возвращалась, делала вид, что читает афи­ши. И ждала... Все ждала, что вот-вот за спиной у нее раздастся знакомый «Любимый город» — обычная пе­сенка Хожи или шаги его — быстрые, такие знакомые!

— Шолпан! — окликнули ее. — Почему ты здесь стоишь?

Она вздрогнула и оглянулась. Это был ее однокласс­ник Арипбай.

— Стою и все... — ответила Шолпан.

Арипбай усмехнулся. Из-под мохнатой шапки на Шолпан смотрели его насмешливо прищуренные глаза.

— Ждешь кого-нибудь?

— А тебе какое дело? — ответила она и, повернув­шись, отошла от него.

— Знаю, кого ты ждешь! Знаю! — сказал он ей вдо­гонку многозначительно и усмехнулся.

«Вот проклятый, — подумала Шолпан. — Вечно он все знает и во все вмешивается».

А на часах уже десять минут четвертого... Пятна­дцать минут... Двадцать...

Хожи нет... Он не пришел.

Обида и гнев закипели в душе Шолпан. Она уже хо­тела уйти, решила отправиться на каток одна. Но оста­новилась.

А вдруг он придет через одну минуту или через пять минут... Вдруг в толпе сейчас появится высокий, строй­ный, с черными вьющимися волосами, с глазами такими выразительными, красивыми? Она, конечно, обрадуется ему, но ни за что не выдаст своего чувства! Так и в шко­ле: чем больше ей нравился Хожа, тем больше она замы­калась в себе, делала вид, что не замечает его, проходи­ла мимо. Шолпан всегда думала, что не сделает первого шага, чтобы подружиться с ним. Она и теперь не пони­мает, как это все случилось... Хожа сам подошел к ней в школе.