...Для того, чтобы жить - Дьяконов Юрий Александрович (книги полностью бесплатно TXT) 📗
— Порядок! Пошли! — обрадовались остальные.
— Только никакой спешки, — предупредил Олег. — Безопасность прежде всего. Без веревки ни шагу… Сенька, следи за школой. Лезешь последним.
Пригибаясь, над стенкой школы, чтобы не смогла увидеть из окна Глаша, ребята проскользнули к деревянной пристройке. Повозились у заколоченной Тимошей двери и один за другим исчезли в темном проеме вынутой нижней филёнки…
Высоко над землей, на фоне разливающейся по небу зари, они и были похожи, если не на чертей, которых так боялся Тимоша, то, по крайней мере, на каких-то дикарей с затерянных в океане островов. Голые до пояса, в здоровенных чунях, сшитых Абдулом из рогожи, в каком-то подобии не то набедренных повязок, не то коротких рогожных юбочек. В руках, как копья, длинные ручки большущих прямоугольных щеток-макловиц. И ритмичные движения: руками, ногами, копьями, будто не спеша совершали они древний танец воинов.
Каждого за талию охватывала петлей длинная веревка, зацепленная другим концом за переплет слухового окна или за канат, протянутый между дымовыми трубами.
За неделю они научились-таки неплохо владеть своими огромными кистями. От встающего над землей солнца, от неоглядного простора над головой, от ритмичных движений и еще от чего-то необъяснимого хотелось смеяться, видя перепачканное краской лицо друга, крикнуть ему что-то озорное, запеть песню… Но вот этого-то им и нельзя. Главное в их деле — не привлекать ничьего внимания.
Потом, после семи, когда появится много прохожих, когда двор заполнят глазастые и крикливые пацаны, когда, чуть отмывши краску керосином, маляры уберутся подальше от школы, вот тогда они дадут себе волю…
А тем временем кто-нибудь из посвященных в их дела девочек — Нина Шамарина, Галя Студенцова или Оля Крашенинникова, — прихватив детское ведерце с песком, будут прогуливаться вдоль школы и незаметно для посторонних уничтожать, «следы преступления» — засыпать капли краски, упавшие с крыши.
Заведующий школой был ужасно расстроен. И было от чего» Еще в начале июня четверо кровельщиков отремонтировали крышу, а когда хотели уже приниматься за окраску, их неожиданно перевели на другой объект, пообещав вернуть через неделю. Но прошли июнь, июль, а крыша все еще оставалась некрашеной. Хлопоты его и Тимоши ни к чему не привели.
Наверно, уже в сотый раз Илья Андреевич возмущенно говорил инспектору наробраза по телефону:
— … Нет. Вы понимаете, что это будет? Мы столько денег ухлопали на штукатурку второго этажа… Вот-вот польют дожди. Значит, все снова потечет, посыплется на нашу голову!.. Зачем же мы ремонтировали?!.
Дверь канцелярии была открыта. Ванька Руль, Сенька Явор, Абдул Бинеев, Толька Феодал, Ленька Семин и Олег Курганов, топтавшиеся в коридоре, слышали весь разговор.
— Ну чего еще ждать?! — сказал Ванька. — Давай, Олег.
Олег подмигнул друзьям, пригладил волосы и вошел.
— Это черт знает что! — сказал заведующий, бросив трубку на рычаг. — Придется идти в горком партии!
— Не надо в горком, Илья Андреевич, — тихо сказал Олег.
— То есть как это — не надо?! — будто продолжая спор по телефону, возмутился заведующий. — Ты зачем, Курганов?
— Я пришел сказать, чтобы вы… не волновались.
— Хорошенькое дело! Столько денег, столько труда!.. Тебе что же, своего труда не жалко? Потечет крыша…
— Не потечет, — уверенно ответил Олег. — Я потому и…
— Как это — не потечет?! Не грунтована, не крашена…
— И грунтована, и крашена, — настаивал Олег.
— Кто же и когда это сделал? — удивленный его настойчивостью, насмешливо спросил заведующий.
— Мы, Илья Андреевич. И загрунтовали ее, и покрасили.
— Что?.. Крышу?.. Вы сами?! — заведующий медленно опустился в кресло. — Вы… Курганов, вы с ума сошли!.. Вы же могли разбиться насмерть!
Из сгрудившихся на пороге канцелярии ребят подался вперед Ленька Семин:
— Не бойтесь, Илья Андреевич! У нас такая техника безопасности была, что не упадешь!
— Мы на веревках к трубе привязанные работали! — гордо разъяснил Сенька Явор.
Илья Андреевич вскочил и закричал в окно:
— Тимофей! Неси сюда все ключи!..
Со связкой ключей вошел обеспокоенный Тимоша.
— Сейчас же открой чердак! — приказал заведующий, и вслед за Тимошей, торопясь, полез по стремянке.
Илья Андреевич выглянул в слуховое окно и замер. Только дней десять назад он смотрел отсюда и видел прямоугольники новых листов железа, покрытые зловещими пятнами ржавчины. А теперь не было ни старых, ни новых листов. Вся круто спускающаяся вниз громада крыши, расчерченная четкими линиями гребешков, была залита темно-красным суриком, блестевшим на солнце.
Он перебежал ко второму, к третьему слуховому окну — везде была та же картина. Прочная пленка сурика надежно укрыла железные листы от будущих снегов и ливней…
Илья Андреевич хотел все-таки хорошенько отругать Олега и его компанию за самовольное и, главное, очень уж опасное предприятие. Но когда снова вошел в канцелярию, посмотрел на чуть смущенные, настороженные и все же гордые лица мальчишек, ожидающих оценки своего труда, все заготовленные слова-упреки, слова-предостережения показались ему лишними и несправедливыми. Он вздохнул и сказал просто:
— Ну что ж, ребята. Все живы-здоровы… Говорят, победителей не судят… Спасибо вам. Большущее, важное дело вы сделали. Нужно очень крепко любить свою школу, чтобы совершить такое… Но, дорогие мои верхолазы, — он погрозил им пальцем, — на крышу больше ни ногой!
— Мы и не полезем, Илья Андреевич! — улыбаясь, ответил Олег. — Каждую щелочку замазали, закрасили. Теперь туда два года можно и не заглядывать.
— Ну, ладно, — сказал заведующий, — берите стулья, придвигайтесь поближе да расскажите, как вам удалось такое большое дело провернуть в тайне…
Слушая рассказ ребят о том, как они открыли забитые двери на чердак и в подвал, а затем поставили свои хитроумные и незаметные запоры, Тимоша, сидевший у двери, не выдержал:
— А як же ти бочки з пидвалу тягалы? Я и то не пидниму один.
— Мы их и не выносили. Они и сейчас в подвале, — сказал Иван.
— Брехня! — возмутился Тимоша. — Раз войду — бочки есть. Другой раз войду — вже нема!
— Вы не сердитесь, дядя Тимоша, — поднялся Олег. — Мы просто чуть подвигали бочки с олифой и краской в сторону и, как шапку-невидимку, надевали на них пустые бочки больших размеров, на которых было написано «ПОРОЖНЯ», и вы думали, что они исчезли… А когда мы снимали пустые бочки, вы видели и олифу, и краску снова на месте.
— Бисовы диты! — качая головой, сердился Тимоша. — Зняты б з вас штаны, та огладыты ремнем!..
— Ты уж простил бы их, Тимоша, — смеясь, посоветовал Илья Андреевич. — Такое хорошее дело ребята сделали!..
Когда рассказ уже подходил к концу, Тимоша смущенно почесал в затылке и, ни к кому не обращаясь, сказал:
— Нэвже справди нияких чертив не було?.. А хтось верешав: «Уйди! Уйди!»? То була не людына!
Наступила минута торжества Феодала. Он выхватил из кармана купленного у китайца Вана чертика, маленький резиновый шарик с намалеванной на нем рогатой рожицей. Надул его, и чертик, выпуская воздух и быстро уменьшаясь в размере, завопил тонким, нечеловеческим голосом: «Уйди-уйди-уйди-уйди!».
