Река твоих отцов - Бытовой Семен Михайлович (версия книг .txt) 📗
А весной, когда реки вышли из берегов и изыскательские партии, отрезанные друг от друга большой водой, попали в беду, на помощь им отправились охотники. Они доставили им продукты, вывезли из опасных районов.
Рельсы уже протянулись вдоль берега Тумнина, обогнули Уську-Орочскую и устремились дальше в сторону моря.
По нескольку раз в день приезжала дрезина. Едва завидев ее, мальчишки бежали к железной дороге, садились на дрезину, наперебой кричали:
— Дядя Костя, прокатите!
Один раз моторист завез их так далеко, что вернулись только к вечеру.
Не отставали от ребят и старые люди. Первые дни смотрели на дрезину со страхом, а потом и сами захотели прокатиться.
Моторист никому не отказывал:
— Привыкайте, граждане. Скоро поезд в Уську придет.
Все свободное время орочи проводили у железнодорожной насыпи, незаметно для самих себя включались в общий труд. Помогали укладывать шпалы, перетаскивали рельсы, забивали на стыках костыли, завинчивали гайки.
Частенько приходили сюда и Николай Павлович с Валентиной Федоровной, и доктор Шарак.
— Кому дорогу строим? — спросил Еменка учителя, ловко работая гаечным ключом, и сам ответил: — Себе, конечно! Давай научу тебя, как дело делать.
Учитель взял у Еменки ключ, но работа не ладилась: ключ то и дело соскакивал с гайки.
— Теперь, однако, я твой учитель буду! — засмеялся Еменка. — Гляди, как надо ключиком вертеть…
Зима пришла холодная, вьюжная. Долину Тумнина замело снегом. В некоторых местах сугробы стояли вровень с железнодорожной насыпью, а кой-где и вовсе скрывали ее. Орочи боялись, что снежные заносы помешают прийти поезду, и вышли на расчистку пути. Но поезд не приходил. Просили у учителя объяснений.
— Может быть, потому не приходит поезд, что еще не везде водокачки построили? Паровозу ведь нужна вода.
Архип Тиктамунка подумал, что учитель шутит.
— Это лось по тайге бежит, ему, верно, пить надо. А поезду зачем? Ты, Николай Павлович, город спроси. Скажи: орочи давно поезда ждут. Кому в Датту ехать надо, кому в Монгохту. Сам знаешь, конечно, какие у наших людей дела есть…
После этого трое суток бушевала пурга. Путейцы отсиживались в домах, ждали, пока распогодится. Вскоре они и вовсе ушли из Уськи навстречу бригадам, которые вели путь со стороны моря. Редко стала приезжать дрезина.
Опять пришли люди к учителю, требовали объяснений: почему тихо стало, почему так долго поезда нет. Но Николай Павлович знал не больше орочей. Сам строил догадки.
И вот однажды вечером на улице раздался крик:
— Охотники из тайги бегут! Опять беда, наверно! Два лыжника бежали по льду реки. Они были без головных уборов, в одних меховых жилетах. Руками размахивали так, что сразу видно было: очень спешат.
Когда они подбежали к поселку, Сеченка, задыхаясь, закричал:
— Поезд идет! Скоро в Уське будет!
— Разве ты быстрее поезда бежал? — с недоверием спросил БомбА. — Его лось не перегонит, а ты перегнал.
— Совсем тихо поезд идет, — сказал второй лыжник, Дорофей Ауканка. — Мало-мало пойдет — станет. Опять пойдет — опять станет. Ровно боится чего-то…
— А дым такой из трубы пускает, что неба не видать! — сказал Сеченка.
— Говори, где встретили его? — опять спросил БомбА.
— Стали капканы проверять. Двух соболей вынули, третьего вынуть захотели, и тут по всей тайге свист какой-то пошел. Напугал — прямо беда! Бросили с Дорофеем капканы, стали на лыжи — и к новой дороге во весь дух кинулись. Только к рельсам подбежали, видим: из-за кривуна поезд показался. Ждать, конечно, не стали его. Говорю Дорофею: «Пока поезд вокруг сопок петлять будет, мы прямиком через кедровник скорей добежим!» И верно: мы много раньше в Уську прибежали…
Вот в чутком морозном воздухе раздался гудок паровоза. Люди от неожиданности вздрогнули, притихли. Через несколько минут над опушкой леса появился султан черного дыма. Застучали за поворотом колеса. Потом, выбросив из-за сопки широкий сноп яркого света, показался паровоз. Медленно надвигался на долину. Казалось, идет прямо на поселок, на дома, на площадь, где собралась толпа народу. Но в ту же минуту резко повернул и пошел, пыхтя и отдуваясь, мимо. Люди не успели оглянуться, как перед глазами замелькали вагоны. Поезд остановился.
Не сразу подошли к нему орочи. Несколько минут стояли, с удивлением присматривались. А когда Николай Павлович приблизился к паровозу и поздоровался с машинистом, стали подходить и они. Каждый считал своим долгом пожать руку человеку, который привез первый поезд.
Ребята принесли из школы красное знамя.
Поднявшись на подножку вагона, учитель сказал:
— Друзья мои, вот и пришел в Уську-Орочскую первый поезд. Отныне он свяжет наши глухие таежные места со многими городами, со всей нашей страной. Кому захочется ехать в Совгавань, тот купит билет, сядет в вагон и через несколько часов будет в Совгавани. Кому надо в Комсомольск ехать, — назавтра приедет.
А из Комсомольска в Хабаровск другой поезд идет. А из Хабаровска — еще дальше, в Москву… Так что, друзья мои, и наша глухая тайга оживилась. Как видите, жизнь не стоит на месте. С каждым годом она приносит все новое и новое в наши далекие места. Словом, друзья, поезд — это большое счастье!
— Спасибо-о-о-о! — хором закричали школьники и подняли знамя.
— Верно Николай Павлович говорит!
— Ай-я гини!
— Ай-я кули!
— Пускай дальше едет, там его тоже ждут! — крикнул БомбА.
И тут выяснилось, что поезд дальше идти не может. Сильный мороз, долгая езда не по расписанию, крутые подъемы оставили паровоз без воды. В районе Уськи еще не была пущена водокачка, а ближайшая находилась где-то у Монгохты, за двадцать километров отсюда.
— Кто тут у вас главный начальник? — спросил машинист.
— Учитель! — сказал Тихон.
— Мне председатель сельсовета или парторг нужен. Требуется помощь ваших людей.
— Все равно к Николаю Павловичу надо, — упрямо повторил Тихон и подвел его к Сидорову.
— Хорошо, — сказал Николай Павлович. — Сейчас подумаем, посоветуемся с людьми, как лучше помочь. — И стал объяснять Тихону и Михаилу Намунке: — Товарищ машинист говорит, что паровоз израсходовал запас воды. Котлы пустые. Поезд дальше идти не может. Надо нам организовать подачу воды из Тумнина.
Как ни объясняли орочам, что поезд без воды дальше не поедет, а стоять долго здесь не может, некоторые не только не поверили, но подумали, что над ними шутят.
— До Уськи ехал, а теперь вдруг нельзя? — удивился Еменка, сдвинув на затылок шапку-ушанку.
— Поезд помощи нашей просит: он пить хочет… — серьезно сказал Тихон.
Эти слова вызвали веселый смех. Послышались голоса:
— Зачем вода ему?
— Чем он пить будет?
— Что он, сохатый или медведь?
— А сколько воды надо ему?
— Две чумашки хватит?
Через полчаса на реке вспыхнули костры. Когда была выдолблена прорубь, оказалось, что до воды не дотянуться и просто ее не зачерпнешь. Тогда пустили в ход ремни.
— Становись, друзья, в две цепочки! — скомандовал Сидоров и опустил ведро в прорубь. Зачерпнув воду, он передал ведро Тиктамунке, тот — Матрене Хутунке, та — Валентине Федоровне, учительница — Василию Акунке. Так и пошло ведро по цепочке из рук в руки. Следом пошла берестяная чумашка, за ней другое ведро, снова чумашка… А вторая цепочка возвращала на реку пустые чумашки и ведра.
Над заснеженной тайгой медленно догорал закат. Вершины деревьев, долго стоявшие в алой изморози, вдруг погасли. Из-за сопок над потемневшим лесом показалась луна.
— Много, однако, пьет! — заметил старый Мулинка, подавая ведро доктору Шараку.
— Пускай пьет, был бы только здоровый! — пошутил доктор.
В работе время шло быстро. Луна уже успела подняться над долиной. Туманное облачко, скрывавшее ее вначале, рассеялось, и теперь, круглая, полная, она спокойно лила свой белый свет на Тумнин.
К десяти часам вечера на паровоз было подано более тысячи ведер воды.
