Лорс рисует афишу - Мальсагов Ахмет Пшемахович (книга жизни txt) 📗
Он купил ей букетик сирени и повел к их знакомой скамейке. Безжалостно обрывая звездочки цветка, Эля рассеянно смотрела на прохожих. Мужчины, как и всегда, оглядывались на нее, потому что у Эли очень правильные черты лица. Удлиненное, тонкое, нежное лицо; все на нем такое соразмерное, и большие-большие глаза. Только почему-то всегда неподвижное лицо. Как гладь прекрасного озера, которую боятся шевельнуть, чтобы не исчезло очарование.
Да, газету она еще не видела, решил Лорс. Интересно, что произошло бы с ее лицом, если бы она прочитала про утиное мясо и узнала, что Лорса вышибли из газеты?
— То колючий, то добрый! — сказала Эля. — С людьми то робкий, как первоклассник в день первого звонка, а то вдруг задираешься и делаешься самоуверенный до нахальства. Не знаю, может быть, именно это мне в тебе и нравится. Но пора же заиметь какой-то определенный характер!
— На досуге обзаведусь, — пообещал Лорс.
— И обидчивый! Сам же каялся, что соткан из одних недостатков. А скажи тебе о них — обижаешься!
— Обидчивость тоже входит в число моих недостатков.
— Мама видела тебя всего один раз, но и то говорит: в нем слишком много противоречивого, это опасно для юноши.
— Твоя мама как будто сговаривалась с моим дядей… — Лорс посмотрел на высокое весеннее небо и сказал: — Уехать бы куда-нибудь! Далеко-далеко…
— Вот-вот. Там тебе после примерки выдадут готовый характер! Я тебя понимаю: мне тоже иногда хочется уехать далеко-далеко, не слышать поучений, зашвырнуть все свои побрякушки… Из института ты убежал, а теперь хочешь и из газеты? Отовсюду и ото всего убегать? Вот почему я и говорю о характере…
Ум был в глазах Эли. Умные советы от души давала она сегодня Лорсу, и когда их слушать, как не сегодня: он ведь оказался вдруг в таком непонятном положении. Однако Лорс вдруг заскучал с Элей. Уж слишком много сегодня советов! Ведь предстоит еще выслушать и от дяди! От него-то не скроешь случившегося…
Дядя советует заняться делом
— Так. Что-то стряслось, — сказал дядя, как только Лорс переступил порог дома.
«Взрослые здорово любят угадывать по лицам!» — подумал Лорс и выложил всё.
— Утильное… Утиное… — Дядя повторял и повторял два этих злосчастных слова и возмущался: — Ты что же, не мог сто раз проверить написанное?
— Заведующий говорит, что я слишком много раз проверял, — объяснял Лорс терпеливо. — Перестарался, «зачитал» материал. Тогда и перестаешь замечать самую очевидную ошибку.
— Утильное… Утиное… Всего в две буквы разница! Ай-яй-яй… И за это выгнать?..
Успокоившись, дядя усадил Лорса и повел долгий разговор:
— Твое счастье, что выгнали. Пора тебе образумиться и заняться делом. Пора тебе наконец послушать меня, вдуматься самому — я ведь уже не могу тебя бить. Я хотел, чтобы ты пошел в технический вуз — ты поступил в театральный. Бросил после первого курса, потому что, наверное, сам понял: что это за дело — быть театральным критиком. И газета тоже, мальчик, знаешь… Приятно, конечно, — слава и все такое. Но день еще не кончился, а твою сегодняшнюю газету уже и забыть могут. Две буквы лишних написал — и нет тебя.
— Что же ты считаешь делом? Гайки вытачивать? — обиделся Лорс.
— Гайки мою семью кормят! — закричал дядя, но спохватился: — Разное в жизни по-разному ценится, пойми. Да, я просто заведующий мастерскими. Моя продукция на мировой рынок не идет. Но без моей работы промысел ни одной тонны нефти не добудет. И когда мы занимаем первое место по добыче, за мной тоже человек из газеты бегает: давай мне интервью, давай! Еще неизвестно, сумел ли бы ты так вытачивать гайки!..
Закончил дядя так:
— Ты своенравный, как и твой покойный отец, ты свой номер все равно выкинешь. Но, я думаю, серьезный человек в первую очередь должен давать интервью, а не брать!
Билет в никуда
Проснулся Лорс утром поздно, когда в доме никого не было, только спал еще десятилетний Алимчик, любимец дяди. В его раскрытой тетрадке Лорс заметил две ошибки и исправил их. А то две неправильных буквы — и нет человека…
«Дядя сказал мне вчера все, — думал Лорс. — Только не добавил, что этими гайками он кормит и меня».
…Через час он был с чемоданчиком и плащом на автостанции и требовал у кассирши:
— Билет в деревню.
— В какую? В деревню к дедушке, что ли? Не задерживайте очередь, гражданин!
— Дайте билет, который у вас в руках. Мне все равно. Я землепроходец.
— А-а! Турист-куплетист? Два тридцать. Ищи мелочь, сдачи нету.
В ожидании отправки автобуса он написал и опустил в почтовый ящик два письма.
Виктору Андреевичу в редакцию: «Уезжаю. Вернусь в редакцию, когда все-все на свете буду знать».
Дяде: «Не сердись и не ищи. Целую всех. Следи за газетами. Когда выйдет газета с моим интервью, не заворачивай в нее селедку».
Глава II. Только не это, только не это!
Сельские чудаки
Лорсу выпал билет в отдаленный район, в центральное село этого района — Предгорное. Село лежало на взгорье. Справа вздымались вдалеке лесистые горы со снегом на самых дальних, высоких вершинах. Слева, внизу, простиралась долина, куда и скатился автобус, высадив Лорса.
А в центре мироздания, у самой автобусной остановки, ждала едоков чайная.
Возле чайной дремал под ласковым южным солнцем ишак. Возле ишака дымился шашлычный мангал. Вокруг мангала бродили сытые, толстые куры, щедро кормившиеся здесь утильной бараниной.
Над ухом Лорса раздался вкрадчивый и таинственный голос с мягким азербайджанским акцентом:
— Помидоры хочешь? Из города… тепличные… Два рубля килограмм, можно поштучно. Да-а?
— Я хочу гостиницу… — почему-то так же вкрадчиво ответил Лорс.
— В Доме приезжих мест нет. У бабки Чипижихи полтинник койка.
И владелец помидоров, с цветной тюбетейкой на узкой голове, поплелся к другим приезжим.
На центральной улице справа и слева мелькали большие вывески на маленьких домиках: «Райкомхоз», «РайЦСУ», «Райзаготживсырье»… Рай… Рай… Рай… За заборами учреждений высились измельчавшие за зиму поленницы дров и штабеля кизяка. Стрекотали пишущие машинки.
Средоточием духовной жизни, видимо, был Парк дружбы. За его глинобитным забором, среди чахлой зелени, — странного вида шестигранное здание книжного магазина и новое белое здание райбиблиотеки.
В одном месте парка, среди бурьяна, белел выбитый каменистый пятачок и торчали два кривых столба вроде коновязей. «Нет, это не для лошадей, это для нас, спортсменов, — догадался Лорс. — Волейбольная площадка!»
На возвышенности, вдали, громоздился блекло-голубой дом церковного типа. «И попы здесь же, в культцентре?!» — подумал Лорс, но поленился идти туда, к тому же его заинтересовала площадка аттракционов.
Здесь были одни только карусели и качели, но сколько их! У Лорса зарябило в глазах от сложного ажура конструкций, от многоцветья деревянных карусельных лошадок, оленей, самолетов, лодок.
Возились плотники и слесари, устраивая еще одну карусель.
Человек в черном халате, склонившись над листком фанеры, что-то писал кистью. Лорс поинтересовался:
— Это что же у вас здесь получится — всесоюзная карусель? Или всемирно-олимпийская?
— Покамест чего там… районная… — долго подбирая слова, скромно ответил человек в халате тихим голосом, показывая кистью на карандашную наметку вывески: «Райаттракцион «Космос».
Человек в халате выводил буквы масляной краской криво, неумело.
Лорс отобрал кисть и уверенной рукой мастера нарисовал шикарную вывеску с виньетками. В Москве, за год учебы в институте, он научился сносно рисовать афиши, писать красочные объявления, лозунги. Он подрабатывал в управлении театров, где беспрерывно объявлялись различные совещания, просмотры, семинары. Завхоз расплачивался со студентом Лорсом каждый раз двумя контрамарками в театр, которые при желании всегда можно было выгодно продать.
