Mybrary.info
mybrary.info » Книги » Детские » Детская проза » Парфетки и мовешки - Лассунская-Наркович Татьяна (книги хорошего качества .TXT) 📗

Парфетки и мовешки - Лассунская-Наркович Татьяна (книги хорошего качества .TXT) 📗

Тут можно читать бесплатно Парфетки и мовешки - Лассунская-Наркович Татьяна (книги хорошего качества .TXT) 📗. Жанр: Детская проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте mybrary.info (MYBRARY) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

С этими знаниями Ганя и явилась на экзамен, так как ее отец, решивший отдать девочку в институт, считал, что никакой подготовки для поступления туда Гане не нужно. «Все равно ее там по-своему переучат», — думал он, и был до известной степени прав в своих предположениях.

Ганя не чувствовала ни малейшего страха перед батюшкой. Дома никто не успел ей объяснить, что такое экзамен, и она не была запугана предстоящим испытанием. Ганя вслушивалась в ответ экзаменовавшейся перед нею девочки, которая, запинаясь, читала молитву, но вдруг растерянно остановилась.

— Ну-ка, подскажи соседке, — обращаясь к Гане, сказал священник.

Ганя спокойным, твердым голосом продолжила молитву и дочитала до конца.

— Хорошо, девочка, видать, что знаешь, — ободрил ее батюшка. — Как твоя фамилия-то? Савченко, говоришь? Ну так скажи мне, Савченко, еще и «Верую».

И снова Ганя отвечала, не чувствуя ни страха, ни волнения. По требованию батюшки рассказала она и о сотворении мира, и об изгнании Адама и Евы из рая. Батюшка внимательно прислушивался к ее ответу и одобрительно кивал головой.

— Молодец, и Закон знаешь хорошо, и отвечаешь толково. Ну, а скажи ты мне по совести, Боженьке-то усердно ли молишься?

— Молюсь, батюшка, — прямо глядя в глаза священнику, твердо ответила Ганя.

— А в церковь часто ли ходишь?

— Каждый праздник и под праздник.

— Вот за это хвалю, — ласково взглянув на новенькую, сказал батюшка. — Ну что же, тебя и держать дольше не буду, иди с Богом, — и быстрым движением руки вписал в экзаменационный листок крупное «12» [6].

Пепиньерка тотчас подскочила к Гане и повела ее к соседнему столу.

Костлявая, нервная учительница в очках раздраженно говорила стоявшей перед ней красной от волнения Соне Завадской:

— Ничего не знаешь, прямо поразительно, — она пожала плечами и с каким-то страданием в голосе добавила:

— Ну, скажи хоть, сколько будет пять да три.

— Девять, — подумав, робко ответила Завадская.

Учительницу так и передернуло:

— Ужасно, даже этого не знает!

И костлявая рука с размаху поставила «шестерку».

Ганя со страхом смотрела в морщинистое не по годам лицо m-lle Ершовой, или «Щуки», как называли ее институтки, часто прибавляя к этому прозвищу еще и «зубастая». Действительно, лицо Ершовой напоминало рыбу: узкое, длинное, с громадным ртом и с торчавшими как-то вперед зубами; белесоватые выпуклые глаза дополняли сходство. В институте ее не любили за раздражительность и боялись. Ничто так не выводило ее из себя, как если кто-либо из воспитанниц позволял себе крикнуть из-за угла: «Щука!»

Это прозвище приводило ее в ярость. С пылающими щеками она бросалась отыскивать виновную, которую, по близорукости, не успевала разглядеть в лицо. Но поиски обычно не помогали, девочка исчезала бесследно. Пробовала Ершова жаловаться классным дамам («классюхам» или «синявкам», как называли их между собой воспитанницы), но и те ничем не могли ей помочь: никакие увещевания и даже угрозы не действовали на институток. По правде говоря, даже институтское начальство не могло не согласиться с меткостью ее клички, и дамы между собой нередко сами называли Ершову «Щукой».

«Злая, наверное, ой, злая, — думала Ганя, следя за тем, как нервно подергивалось лицо Щуки. — Глаза-то у нее — точно из-за очков вперед выпрыгнуть хотят, а губы-то, губы какие тонкие, так и дрожат! Ох, даже страшно…»

— Три да семь, — неожиданно услышала Ганя обращенный к ней вопрос.

— Десять, — без запинки ответила девочка, быстро-быстро перебирая пальцами.

— Пять из девяти?

Пальчики Гани снова быстро задвигались.

— Четыре, — уверенно сказала она.

— Четыре-то четыре, а вот что это ты руками-то крутишь? Будто постоять спокойно не можешь, — сердито косясь на Ганю, проговорила Щука.

— Это я так считаю, — спокойно объяснила девочка.

— А-а, вот оно что! Так ты без пальцев и считать не умеешь? — насмешливо спросила учительница.

— Не умею, — чистосердечно созналась Савченко, — меня Филат иначе и не учил.

— Кто такой? Как ты сказала? — удивленно подняв на Ганю близорукие глаза, спросила Ершова.

— Филат, это наш денщик.

— Денщик? — в ужасе повторила Щука, и ее лицо изобразило брезгливость. — Что же это, тебя денщик в институт готовил? — ехидно заметила она.

— Никто не готовил, — пожав плечами, сказала девочка. Она не могла понять, почему на лице учительницы вдруг появилась такая кислая гримаса. — Папа говорил, что меня здесь всему научат, — добавила она.

— Филат так Филат, — неожиданно согласилась Ершова.

Ганя ей положительно понравилась: «Хорошая будет ученица, — подумала она, — видать, что способная и сообразительная, в приготовишках ей нечего делать». И, задав еще несколько вопросов, на которые Ганя удачно ответила, Щука поставила ей хорошую отметку.

— Ты говоришь, что папа не хотел готовить тебя в институт? А отчего же мама с тобой не позанималась? — неожиданно спросила она Ганю.

— У меня нет мамы, умерла давно, — дрогнувшим голосом ответила девочка.

— Ну а братишки, сестренки есть? — более мягким тоном продолжала Ершова свои расспросы. Она сама не могла бы объяснить, что влекло ее к новенькой и заставляло задавать необычные, как она в другом случае сказала бы сама себе, праздные вопросы.

— Никого нет, только папа один, — услышала она тихий ответ.

— Так тебе здесь и веселее будет, учись только хорошенько, — уже совсем ласково добавила Щука.

Пепиньерка подвела Ганю к немке. Когда выяснилось, что девочка совершенно не знает не только языков, но даже и латинской азбуки, толстая немка, в ужасе от ее невежества, закатила глаза и еще долго охала и вздыхала, осуждая родителей, не заботящихся об образовании детей. Зато русская учительница похвалила девочку за четкое, правильное чтение и недурно написанный диктант.

— Теперь ты свободна, и я отведу тебя к m-lle Струковой, — взяв Ганю за руку, сказала пепиньерка.

— А что, я провалилась в седьмой класс?

В эти минуты Ганя готова была дорого дать, только бы стать «седьмушкой» [7] — назло противной Исайке.

— Это еще неизвестно, все решится только на конференции.

— Конференция, конференция… — тихо повторила девочка. — А что это такое?

— Ты не знаешь, что такое конференция? — с каким-то состраданием глядя на Ганю, удивилась пепиньерка и тут же подумала: «Вот какой тупой, неразвитой ребенок! Не дай Бог, если меня назначат ее учительницей!» — Конференция, или совещание, это одно и то же, — усталым голосом пояснила она.

— И скоро будет эта самая конференция? — не унималась новенькая.

— После экзаменов.

Ганя открыла было рот, чтобы задать новый вопрос, но пепиньерка строго остановила ее:

— Никогда не лезь к старшим с расспросами. Это здесь не принято, это неприлично!

«За что она на меня рассердилась? Разве я сказала ей что-то обидное? Никогда никто не говорил мне того, что я сейчас от нее услышала. Напротив, и папа, и няня, и Филат — все, все объясняли мне то, чего я не понимала», — думала девочка. Она не могла понять, кто же прав: они, дорогие ее сердцу, никогда с ней строго не говорившие, или эта холодная, надменная пепиньерка?

Ганя не успела ответить себе на этот вопрос: они уже входили в классную комнату.

В тот же вечер она узнала, что принята в седьмой класс.

Глава III

Овцы и козлища. — Всех как одну. — Тайна переписки

От окна слышались громкие рыдания черненькой Акварелидзе, которую ловко и проворно стриг вертлявый парикмахер. На простыню, покрывавшую худенькие плечики девочки, падали длинные пряди иссиня-черных волос.

— Ну и чего ты ревешь? — сердито окликнула ее Струкова. — Что у тебя новых, что ли, не вырастет? Небось, еще лучше этих будут.

Но в ответ на это утешение девочка разрыдалась еще громче, и что-то безнадежное слышалось в детском плаче.

вернуться

6

В институте использовалась 12-балльная система оценки знаний.

вернуться

7

Седьмушка — ученица младшего класса.

Перейти на страницу:

Лассунская-Наркович Татьяна читать все книги автора по порядку

Лассунская-Наркович Татьяна - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mybrary.info.


Парфетки и мовешки отзывы

Отзывы читателей о книге Парфетки и мовешки, автор: Лассунская-Наркович Татьяна. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор mybrary.info.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*