Под солнцем горячим - Сальников Юрий Васильевич (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Вот тебе и горный перевал! Никак не угодит туристам…
В долине, едва спустились в нее, оказались на берегу речки.
Здесь и заснул Кулек-Малек! Присели ненадолго отдохнуть, а он лег и заснул. Стали будить, тормошить — не просыпается. Семен взял Малька на руки и донес до воды. Ребята умыли его, Серега фыркал, отбивался, а глаза не открывал. Все-таки разбудили! Он пошел дальше с отрядом, будто пьяный, качаясь. Рюкзак его, конечно, несли другие.
Гера тоже устал, но когда вошли в Новоматвеевку, подтянулся. Из окон, из калиток смотрели люди. И хотелось казаться бодрым туристом, которому нипочем ни тяжелый рюкзак, ни перевал, ни горячее солнце над головой.
Моря еще не видно, но оно дышало уже где-то рядом, за домиками, раскиданными вдоль шоссе. Навстречу попадались курортники с мокрыми полотенцами. Легкий ветерок нес с собой прохладу. Ребята торопливо шагали по проулочку и даже не задержались около киоска с газированной водой. Какой уж там лимонад, если вот оно, море, вот! Прыгай с обрыва на песок и — в воду!
— Ныряй, — раздалась шутливая команда Семена. И Гера побежал по берегу, на ходу сбрасывая кеды.
Он барахтался в соленых брызгах, зажмурившись, а когда открыл глаза, то увидел горы. До половины укрытый зеленью, маячил Хазаровский перевал, светлея огромной лысиной луга, на котором под струей напористого ветра недавно стояли, приветствуя друг друга, туристы. Вот и позади Кавказ!
Даже не верилось, что и он, Гера, был там!..
На необитаемом острове
Лидия Егоровна объявила:
— Жить будем на острове.
— На необитаемом? — спросил Серега.
Учительница улыбалась:
— Почти.
Тогда Кулек-Малек завопил во все горло:
— За мной, робинзоны!
Остров, к которому они пришли, и вправду был почти необитаемым. Здешняя речушка, впадая в море, у самого устья растекалась на два рукава. И образовался у моря большой зеленый остров, покрытый сочной травой и даже деревьями-ивами и грабами. Но не было на нем никаких построек. Кругом люди — в поселке, в санаториях, — а здесь безлюдный уголок. Только еще с моста Гера заметил: по кромке прибрежных кустов на острове, вдоль берега речки, выстроились палатки. И около палаток — костры.
— Вот тебе и робинзоны, — разочарованно протянул Кулек-Малек. — Опоздали мы.
Швидько сострил:
— Это пираты заняли остров! Приготовиться к бою!
Но сражаться ни с кем не пришлось. Обитатели острова гостеприимно встретили вновь прибывших: «Селитесь, места много!» Оказывается, вся эта зеленая земля отдана туристам, тем, кто спускается с гор, и тем, кто держит свой путь по побережью. Останавливаются они здесь, разбивают палаточные городки, живут и идут дальше. А на их месте появляются новые.
Принялись ставить палатки и наши герои. Гере казалось, что на это уже не хватит сил. Лечь бы на траву, как это сделал у речки Серега, и заснуть! Но такой у туристов закон: пришел на место — думай о ночлеге, таскай для костра дрова и, пока не приготовил все, что полагается, об отдыхе не мечтай.
— Шевелись! — торопил Семен. — Гусельников, руби колышки.
Даже крохотный топорик оттягивает руку, словно тяжеловесный колун. Но Дроздик вдруг закричал: «Стой, Гусь, не надо рубить, смотри!» — На траве не далеко от Геры лежали аккуратно сложенные колышки. Они появились здесь, как по сказанному велению. Только никакой сказки не было — просто кто-то заботливо их приготовил.
— Ура! — подпрыгнул Гера и показал Семену. Семен небрежно кивнул — ничего удивительного для него в этом не было. Колышки лежали и в других местах, там, где стояли раньше палатки. И над кострищем высились вбитые рогульки — вешай ведра и вари! И чистота наведена кругом идеальная, приходи и живи! Будто знали те, кто покинул поляну вчера или сегодня утром, что появятся здесь туристы с гор, очень усталые. И сделали они все, чтобы помочь незнакомым друзьям по тропе. Такой уж у туристов тоже закон!
… Утром остров зашумел, как густо населенный город. Вдоль кустов, по берегу речки, белела цепочка палаток. Лишь в самом дальнем конце острова палаток не было. Гере захотелось посмотреть, что там в незаселенном краю. Он пошел туда. Ветки грабов спускались низко к воде, почти касались ее. На другой стороне речки прятались в зелени домики Новоматвеевки. В медленно текущей к морю воде ходили косяки рыбешек.
За кустами, у омута, сидел с удочками старик в брезентовой фуражке и в плаще с капюшоном. Впалые щеки старика были покрыты жесткой щетиной, но держался рыбак молодцевато — шустро вскидывая то одну, то другую руку, вытаскивая удочки. Когда Гера подошел близко, старик оглянулся, но ничего не сказал, только кашлянул. Может быть, он подумал, что мальчишка будет ему мешать. Но Гера стоял тихо, ждал, когда рыбак поймает хоть одну рыбешку.
Клевало плохо, и рыбак больше не вытаскивал удочки, поплавки лежали на воде, не шелохнувшись, будто заснули.
— Плохо нынче ловится, — сказал старичок и улыбнулся. Глаза у него были бесцветные, но чистые, прозрачные, как две капельки воды, просвеченные солнцем. Лицо в морщинках. — Может, кефалька подойдет, — продолжал рассуждать вслух рыбак. — Она хитрючая, кефалька-то. Вокруг крючка бродит, а не берет. А если новый соперник появится, сразу хватает, другим не дает.
— Вы на что ловите? — спросил Гера.
— Каждая рыба свою приманку знает. Теперь еще искусственную придумали. Из тюбика, как паста, выдавливается. Да не пахнет. А рыбе запах подавай. Ты турист?
— Турист.
— Ну, ну. Кому что. Мне с грузом на хребте уже не ходить. А в свое время немало потопано. Издалека прибыли?
— Из города. Через Хазаровский, — похвалился Гера. Он думал, что старик удивится и снова похвалит, но тот лишь кивнул.
— Отовсюду приходят. Только с островом вы не шутите.
— А что?
— Заливает. Как туча в торах прольется, вода сюда по ущелью катится. Река разбухает и на остров шастает. Не прозевайте, а то зараз в море смоет.
— Не смоет, — заверил Гера.
— Ну, ну… Погода, видать, к тому идет. Чуешь, над горами-то? — Гера посмотрел на горы, но ничего не заметил. Голубело чистое небо, только над вершиной Хазаровского перевала застыло белое облачко. Старик рыбак показал на него: — Подбирается, чуешь? — Он сказал о нем с усмешкой, как о хитром зверьке, и замолчал, уставившись на поплавки.
Гера постоял еще немного, потом вернулся к палаткам.
Море лежало перед ним синей лентой, а висячий мост вкривь и вкось разлиновывал эту синюю ленту своими тонкими тросами. Но вблизи море было не только синим. Оно было разноцветным, словно раскрашенное огромными мазками, — темно-фиолетовое вдали, сизое — поближе, блестящее, будто подсвеченное из глубины, изумрудное у самого берега. Все эти краски переливались и меняли оттенки.
Лидия Егоровна разрешила вволю купаться, но предупредила, чтобы не пережаривались на солнце. Все чувствовали себя прекрасно. Только опять не повезло Сереге. Он выволок на берег матрац: решил поплавать. А Толстый Макс кинулся помогать, стал вынимать зубами резиновую пробку и… откусил ее! Серега закричал на Швидько:
— Ты что — голодный? — Все вокруг засмеялись, а Кулек-Малек чуть не заплакал.
Толстый Макс только сопел. Сейчас-то у него получилось случайно — можно сказать, тоже не повезло.
Альбина между тем познакомилась с соседями-туристами и договорилась с ними: вечером зажгут общий костер, покажут друг другу художественную самодеятельность. Девочки начали репетировать. Максим Дроздик сзывал рыболовов на очередной промысел. Дежурные суетились у ведер. Словом, в палаточном городке на острове туристская жизнь входила в свою колею.
А Гера не находил себе места почему Лидия Егоровна не объявляет, когда все пойдут в Новоматвеевку, чтобы поскорее выяснить про Степана Бондаря?
— Слушай, Серега, — сказал Гера. — Надо же идти. Кулек-Малек, обняв коленки, сидел перед палаткой и глядел в землю. Он все еще переживал неудачу с матрацем.
— Куда идти? — спросил он.
