Между нами девочками, говоря… - Эргле Зента (читать книги без регистрации .txt) 📗
* * *
— Мама, можно я обрежу волосы? — собираясь на вечер, спросила Байба. — Ну на что это похоже — модный брючный костюм и старомодная коса, точно коровий хвост! Все наши девочки давно уже постриглись, одна я...
— Меня не интересуют другие девочки, — оборвала ее мать, — домой без косы не показывайся.
* * *
Из дневника Байбы:
«Ни у кого из наших девочек нет таких отсталых родителей. Вбили себе в голову, что длинные волосы — какая-то особая красота. Закончу школу, пойду работать и с первой же зарплаты постригусь. Обрежу и покрашусь в черный цвет. Надоел мне этот рыжий. Все обзывают — Рыжая, Рыжая».
* * *
Опасения Марджории Леопольдовны оказались напрасными. Комсомольское мероприятие не только не сорвалось, а, наоборот, всем очень понравилось. Один из инструкторов райкома даже написал о нем
в газету, похвалил ребят за инициативу, родителей за активность — знакомить с разными профессиями особенно важно в восьмом классе,
когда учащиеся стоят на пороге новой жизни.
Некоторым восьмиклассникам родители приоткрылись с неожиданной стороны. Если дома мать была неразговорчивой, усталой, готовила ужин, что-то чинила, стирала, убирала, отец читал газету, смотрел телевизор, иногда поругивал за плохие отметки, то здесь, на праздничном вечере, нарядно одетые, родители с увлечением говорили о своей работе, о комсомольских делах, и всем было интересно.
В маленькой актерской комнате за сценой царило оживление. Даце, Марга, Рита, Анна и еще несколько девочек примеряли принесенные Дациной мамой платья и готовились выступить в роли манекенщиц.
— Сейчас манекенщицы ходят танцевальным шагом, с подскоком,— тараторила Санита. — Я видела на смотре польской коллекции одежды.
— Дай-ка, я причешу тебя! — Дацина мама ловко расплела Байбину косу и уложила ее в тяжелый узел на затылке. Коротко подрезанные на лбу и на висках волосы завились кольцами.
— Ну-ка, надень это выпускное платье! — Она вручила девочке белое воздушное одеяние.
Байбина мать не сразу узнала в девочке с нарядной прической и в белом красивом платье свою дочь. Первый раз слышала она, как Байба поет. Дома отчим строго-настрого запрещал ей петь. И впервые она подумала, что, безоговорочно уступая требованиям мужа, она не раз обижала дочь. И если в школе Байбу только хвалили, то дома она была на положении служанки.
Юрис Кирсис познакомил мать Байбы со своими родителями.
— У вашей дочери хороший голос, с широким диапазоном и приятным тембром, — высказал свое мнение хоровой дирижер Кирсис. — Это редкий талант, его надо развивать.
— Девочка обязательно должна учиться в музыкальной школе, одной самодеятельности недостаточно, — добавила мать Юриса, известная оперная певица.
Мать Байбы задумалась.
После праздников для восьмиклассников наступил последний, самый ответственный этап. Не за горами были выпускные экзамены.
Глава десятая НИЧЕГО ЖЕ СТРАШНОГО НЕ ПРОИЗОШЛО!
— Байбы уже четвертый день нет дома, — сообщила Санита в понедельник утром. — Мать боится, как бы она не покончила самоубийством.
Класс застыл. За окном в кроне цветущего каштана свистели дрозды. Громко сигналя, промчалась пожарная машина.
— Неправда! — Даумант схватил Саниту за плечи и стал немилосердно трясти. — Идиотские шутки!
— Чокнутый! Такими вещами не шутят. Ее мать собирается сегодня идти в милицию.
Последнее, что увидел Рейнис Карлович, были глаза его учеников — распахнутые от ужаса Дауманта, недоверчивые Зайги, полные страха Близнецов. Затем все поплыло, затянулось белой пеленой. Учитель безжизненно опустился на стул.
— Во всем виноват этот слизняк Тагил. Я его в порошок сотру... собственными руками! — Даумант уже не владел собой.
— Успокойся! Ничего еще неизвестно. — Клав пытался сохранить хладнокровие. — С Байбой определенно ничего не случилось. Она со своим ансамблем, вероятно, уехала выступать.
— Я этого п-проходимца добуду живым или мертвым! — Даумант от волнения даже стал заикаться. — Я его...
— Этот псих действительно убьет Тагила! — всполошилась Санита. — Слышишь, Тагил не виноват. Он сам на Байбу страшно зол. Из-за нее в субботу вечером чуть концерт не сорвался в санатории. Что я тебе потом расскажу, Анна! Суперприключение! — Она шепнула что-то подружке на ухо.
— Что же теперь нам делать, Рейнис Карлович? — спросила Даце. — Рейнис Карлович, что с вами?
Первой опомнилась Марга и бросилась в канцелярию, где был телефон.
— Мамочка, милая, Рейнису Карловичу плохо. Ты же знаешь, у него больное сердце. Вызови, пожалуйста, «скорую помощь», ту, что со всяким оборудованием. Сидит, скорчившись, за столом. Хорошо, сделаем.
Ребята в это время сбегали за школьной медицинской сестрой. Добрая тетя Милда, подняв безжизненную руку учителя, долго искала пульс.
— Есть? — прорезал тишину полный страха голос Петериса.
— Не могу нащупать.
Казалось, учитель, положив голову на локоть, просто задремал или глубоко задумался. По руке рассыпалась волна седых вьющихся волос. Для ребят учитель всегда был пожилым, седым человеком, а медсестра помнила молодого, стройного мужчину с шапкой светлых волос. В эту школу оба они пришли сразу же после войны, каждый из своей воинской части. Тридцать лет уже прошло, тридцать лет...
«Для меня было праздником, когда ты иногда заглядывал в медпункт, — мысленно обращалась она к учителю. «У тебя, Милда, как в мирной гавани, тихо, уютно», — говаривал ты. А сам не искал в жизни ни тишины, ни покоя. Когда я еще тебе говорила: бросай ты свое учительство, побереги сердце, отдохни. «Успеется, — шутил ты, — вот буду в земле, тогда и...»
— Грех хоронить человека раньше времени! — опомнилась сестричка.
— Приехали! — сообщил Андрис, выглядывавший время от времени в окно. — Я побегу, дорогу покажу.
В класс торопливо вошел пожилой врач в старомодных очках, за ним два фельдшера и санитар с носилками. Врач долго не мог нащупать пульс в безжизненной руке учителя.
— Кордиамин!
Один из фельдшеров открыл кожаную сумку, достал шприц, набрал лекарство. Врач распорядился сделать укол в вену.
— Носилки!
Медсестра развязала учителю галстук, расстегнула воротничок рубашки. Врач при помощи стетоскопа пытался уловить биение сердца.
— Кофеин! Мезотон! Кислород! Фельдшеры исполняли приказания молниеносно.
— Хоть бы он выжил, хоть бы он выжил, — как заклинание твердили про себя Марга и Рита, зажав мизинец левой руки.
— Жив! — произнес врач. — Глубокий коллапс. В машину! Рейниса Карловича унесли.
Инфаркт — дело нешуточное, это восьмиклассники знали. А что такое коллапс?
— Это когда человек без сознания, — пояснила сестричка. — Не расстраивайтесь, все будет хорошо. Главное, жив. Полежит ваш учитель в больнице немного, глядишь, еще и танцевать на выпускном вечере будет.
