Али-Баба и Куриная фея - Краузе Ханс (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Корова снова замычала. Она не находила себе места от жажды. Ноги сами несли её к воде, но спуститься вниз по откосу она не решалась. Опухшая нога болела. А вода была так близко! Корова тяжело дышала.
Али-баба нежно гладил её. «Что с ней случилось? — думал он. — Ей больно? Может, у неё жар. Она захотела пить, но боится спуститься по крутому склону. Ей мешает больная нога… Кажется, я угадал». Он опять обратился к корове:
— Может, ты хочешь пить? Говори прямо, я принесу тебе воды. Обожди! Сейчас ты напьёшься.
Али-баба помчался вдоль канавы. Он искал пустую жестянку из-под консервов или старое худое ведро, чтобы зачерпнуть воды, но, как на грех, ничего похожего не находилось. В таких рвах обычно полно всякого хлама, а здесь ничего этого не было и в помине.
— Фу-ты ну-ты! — воскликнул он в сердцах.
Корова мычала так, что у него разрывалось сердце.
— Успокойся, ну, успокойся же! — уговаривал Али-баба больное животное. — Сейчас я дам тебе попить. Не бойся, я о тебе не забыл.
Не раздумывая долго, он спустился в своих резиновых сапогах прямо в канаву, стащил с головы свою лыжную шапку и набрал в неё воды. Потом он поднялся наверх так быстро, как только мог, потому что вода лилась из шапки, словно сквозь сито.
— На, Пеструха, пей! Фу-ты ну-ты! Словно с цепи сорвалась. Ты что, наелась селёдки?
Уткнув морду в шапку, корова жадно пила. В один миг она выпила всё. Пить! Пить! Корова опять замычала! Али-баба послушно побежал снова в ров. Раз пять подряд, пока корова не утолила жажду, он спускался к воде и поднимался наверх.
Рената следила за каждым его движением. Она всё ещё пряталась за берёзой. Этот скандалист Али-баба, оказывается, любит животных. Как великодушно он поступил и как хорошо придумал! Молодец! Она сделала неосторожное движение ногой и толкнула корзину, которая стояла на земле. Корзина качнулась, и ванильный соус пролился. Ах, боже мой! Она совсем забыла об обеде! Рената вышла из своего убежища и направилась к мальчикам:
— Пора обедать! Вы наверняка проголодались. Пожалуйста. Приятного аппетита…
— Фу-ты ну-ты! А что на обед?
— Жареная свинина и шоколадный пудинг. Тебе понравится. — И она кивнула Али-бабе.
Но этот дружеский жест остался незамеченным. Али-баба рванул к себе корзину.
— В самом деле, шоколадный пудинг, — заявил он.
Теперь всё его внимание было обращено на еду.
Обратно Рената шла тем же путём. Она была так поглощена своими мыслями, что не разбирала дороги. Странно, до сих пор она считала Али-бабу самым последним человеком, самым гадким мальчишкой на свете. Она и знать о нём не хотела. Оказывается, она ошибалась. «Не такой уж плохой и испорченный этот Хорст Эппке, — думала Рената. — У Али-бабы есть хорошие задатки. Человек, который жалеет животных, не может быть совсем плохим. Это уж точно. Наверно, Али-баба ещё изменится к лучшему. По-видимому, у негоесть свои хорошие стороны. Надо его получше узнать. Если бы он всегда был таким же! Сегодня он вёл себя молодцом…»
В воскресенье вечером в деревенском клубе показывали новый фильм. На афише было написано:
ПОТЕРЯННЫЕ МЕЛОДИИ
Австрийский фильм
Сеанс начинался в восемь часов вечера. Но уже за полчаса до назначенного срока зал стал наполняться людьми.
«Потерянные мелодии» — это, конечно, что-нибудь про любовь, решили катербургские девушки.
Семидесятидевятилетний дедушка Пуфаль, который, несмотря на свой преклонный возраст, всё ещё ходил в кино, разглядывал афишу, висевшую у входа. Как называется картина? Вперив в афишу свои мутные, близорукие глаза, он с трудом читал по слогам:
— «По-те-рян-ные ме-ма… Ага, я понял. Тут сказано — …потерянный мармелад… Ну и ну!.. Каких только не бывает на свете фильмов!.. Это, конечно, смешная комедия, — обратился он к Мукке, которая тоже решила посмотреть новый фильм. — Глядите только, что тут написано, барышня. Мы сегодня увидим «Потерянный мармелад».
Хильдегард Мукке с трудом удержалась от смеха.
— Ошибаетесь, дедушка. Фильм называется «Потерянные мелодии». Боюсь только, что вы отчасти угадали: наверно, эта картина будет сладкая, как мармелад.
У кассы началась давка. В кино явилась Инга Стефани со своей свитой — учениками интерната. Они пришли поздно. Все места были уже заняты, даже в первом ряду. Ребятам пришлось довольствоваться «галёркой», то есть стоячими местами. Только для Бритты, успевшей вернуться обратно в Катербург дневным поездом, нашлось место в тринадцатом ряду. Феликс Кабулке, который уже минут за двадцать до начала сеанса беспрестанно оглядывался на дверь, оставил рядом с собой пустой стул для Бритты.
Феликс и Бритта заранее договорились встретиться в кино. Бритта из-за этого даже раньше времени уехала от родителей. О, как она обрадовалась, увидев, что её ждали!
Свет в зале потух. В начале сеанса показали «Еженедельную хронику». В Катербурге была глубокая осень, а на экране курортники загорали на солнышке на берегу Балтийского моря и пионеры совершали летние экскурсии по родному краю. В Катербурге сеяли озимые, а на экране спелое зерно колосилось на нивах, комбайны убирали урожай и нагруженные зерном повозки громыхали по пыльным дорогам.
Катербургские крестьяне смеялись: «недельная хроника» оказалась… многомесячной давности.
В довершение всего звук был отвратительный. Казалось, будто в зале работала большая кофейная мельница.
— Как? Что он сказал? — то и дело спрашивал дедушка Пуфаль, который не понимал ни слова из того, что говорил диктор.
— Ни черта не слышно, — шептал Карл Великий соседу. — Наверно, лента никуда не годится. Эту хронику уже пускали тысячу раз. Так подсказывает логика!
Карл Великий ошибся. Дело было не в плохой ленте. Когда начался художественный фильм, звук отнюдь не улучшился. Из репродуктора по-прежнему раздавались треск, писк и завывание. В «Потерянных мелодиях» при всём желании нельзя было разобрать ни одной мелодии.
— Фу-ты ну-ты! — громко сказал Али-баба. — Громкоговоритель подавился костью, надо прочистить ему глотку.
Шутка Али-бабы имела успех. Многие рассмеялись. Теперь с экрана доносился глухой шум. Можно было подумать, что в зал хлынула вода с прорвавшейся плотины. Зрители потеряли терпение.
— Громче! — кричали некоторые.
— Кончайте! — требовали другие.
В зале зажёгся свет. Администрация клуба прервала сеанс.
— Граждане, нет смысла продолжать — репродуктор испорчен. Купленные билеты будут действительны на следующий фильм.
— Как жаль! — огорчились ребята.
Каждая новая картина была для них праздником. Что же теперь делать? Идти спать было ещё слишком рано.
— Пошли, друзья! Выпьем! — предложил Карл Великий.
Вместе с несколькими мальчиками Карл занял в пивнушке столик, Али-баба присоединился к ним.
Рената и Инга Стефани отправились обратно в интернат. Бритта и Феликс, взявшись под руку, сразу же исчезли.
Феликс колебался, Бритта уговаривала его идти гулять.
— Пойдём, приятно побродить при луне.
Но в эту ночь было новолуние. На улице стояла такая темень, что в двух шагах ничего нельзя было разглядеть.
— Что мы будем пить?
Али-баба решил заказать содовую воду — она была дешевле всего. А ему надо было экономить деньги: ведь завтра он собирался купить себе новые ботинки.
— Эй, Али-баба! Это ещё что такое? Ты не хочешь вспрыснуть свой переезд в нашу комнату? — подзуживал его Карл Великий. — Тебе здорово повезло. Ты теперь вращаешься в лучшем обществе, живёшь бок о бок с настоящими мужчинами и хочешь отделаться от нас так. Нет, это дело не пойдёт! Ставь угощение! Так подсказывает логика. Не заставляй себя упрашивать. Закажи бутылку водки.
Али-баба, которого обычно не так-то легко было смутить, на этот раз растерялся. А как же покупка ботинок?
— У меня при себе нет денег. Я взял только тридцать пфеннигов на стакан воды, — растерянно пробормотал он.
— Что ж с того? Раз дело только в этом, не горюй, — ответил ему Карл Великий, потирая руки от удовольствия, он был не прочь выпить за чужой счёт. — Денег на водку я тебе одолжу.
