Его величество Человек - Файзи Рахмат (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации txt) 📗

—Хорошая мысль, отец. А жена ваша тоже здесь?

—Она не смогла прийти. Очень занята.

—А кого вы хотите взять: мальчика или девочку? И поменьше или постарше? — по-деловому быстро уточнила женщина.

—Все равно, доченька.

—А ребенка какой национальности вы предпочитаете?

Махкам-ака бросило в дрожь от негодования, он даже побледнел:

—Я пришел не на скотный базар, доченька.

—Но позвольте, папаша...

—Никаких но! — решительно возразил кузнец.— Если я буду молчать, вы, похоже, и дальше будете расспрашивать, худой или полный мне нужен, остроносый или курносый, верный или желтый... Дети все одинаковы! Все они дети человека! Поняли?

У женщины задрожала тетрадка в руке, она смутилась:

—Я ведь спросила только...

—Никогда не делите детей на белых и черных! Нашелся вот на свете один такой выродок и сколько несчастий навлек на людей. Но он еще понесет кару за это!

Махкам-ака резко повернулся и пошел к Вите. Женщина удивленно смотрела ему вслед.

Подойдя к детям, Махкам-ака увидел, что Витя всхлипывает и тяжело дышит, а какая-то девочка держит его тюбетейку, сильно испачканную грязью. Махкам-ака протиснулся среди ребят и оказался возле своего мальчика.

—Что здесь произошло? — спросил он.

Витя молчал, зато со всех сторон, перебивая друг друга, заговорили дети.

—Он хвастает, что у него есть папа!

—Я сказала: «Какая у тебя красивая тюбетейка!» — а он сразу: «Не трогай! Испачкаешь!»

—Хвалится своей одеждой!

Махкам-ака все понял и начал успокаивать детей, с обидой глядевших на Витю. Он взял сына за руку и отвел в сторону. И тут вдруг заметил белокурую девочку, не сводившую с него глаз.

—Как тебя зовут, доченька? — Махкам-ака погладил девочку по растрепанной головке.

—Галя.

Девочка настороженно глядела на Витю, который, насупившись, стоял за спиной Махкама-ака:

—Это ваш сын?

—Сын... А ты будешь моей дочкой? Будешь? — Кузнец ласково привлек к себе девочку, провел ладонью по ее худенькой спине.

—Буду,— тихо вымолвила Галя.

—Очень хорошо, доченька. Теперь познакомься с братиком.

Галя протянула Вите руку, назвала свое имя. Витя подал ей руку нехотя, смотрел исподлобья.

—Галя! Галя! Ты что, уходишь?! — К девочке подбежал белолицый мальчик с огромными черными глазами.

—Ухожу, Абрам.— Галя улыбалась, лицо ее светилось радостью.

—Насовсем уходишь? — растерянно спросил Абрам.

Галя молчала. Тогда заговорил Махкам-ака:

—Насовсем она уходит. Но если хочешь видеть Галю, приходи к нам.

Абрам опустил голову, давно не стриженные, спутавшиеся волосы закрывали ему лицо. Он повернулся и, не оборачиваясь, побрел к толпе детей. Махкаму-ака стало как-то не по себе. И тут вдруг Галя кинулась за мальчиком, догнала, что-то быстро сказала ему и вернулась обратно.

—Дядя, возьмем с собой Абрама! Он очень, очень хороший мальчик! — Она смотрела на Махкама-ака умоляющими глазами.

Кузнецу показалось, что взгляд детских глаз проник в самое его сердце, на всем свете не нашлось бы, наверное, человека, который смог остаться равнодушным к мольбе девочки.

—Абрам, сынок, иди скорее к нам! — крикнул Махкам- ака.

Абрам оглянулся, несколько секунд постоял в нерешительности и вдруг подбежал к кузнецу.

—Вот и молодец!

—Дядя, а можно я вас буду называть папой? — держась за полу халата Махкама-ака, спросила Галя.

—Можно, доченька.

—А я? — засверкал глазами Абрам.

—И ты тоже!

Витя продолжал стоять надувшись и смотрел на Галю и Абрама весьма холодно.

—Постойте здесь, я сейчас вернусь.— Махкам-ака направился в кабинет директора. На двери висела табличка с надписью: «Т. Назарова». Женщина приветливо кивнула кузнецу — видимо, узнала его; узнал ее и Махкам-ака. Около стола стоял заплаканный мальчик. Одетый опрятно и хорошо, он не походил на вновь прибывших детей.

—Входите, пожалуйста.— Назарова поднялась из-за стола.— А ты пока поиграй, но не уходи, хорошо? Я тебя позову.— Она похлопала мальчика по плечу и проводила его до двери.— Подумайте, отец, что бывает на свете. Только девять дней назад его взяла к себе одна супружеская пара, а сегодня он вернулся обратно.

—А почему вернулся? — Махкам-ака прикрыл дверь кабинета: мальчик стоял в коридоре.

—Твердит одно и то же: «Потерял сестренку». Просит найти ее. В семью, которая его приютила, вероятно, возвращаться не хочет, хотя прямо этого и не говорит. Я спрашиваю:: «Тебя не обижали там?» В ответ он горько плачет и опять твердит свое.

А вы бы все же порасспросили,— задумчиво сказал Махкам-ака и заговорил о своем: — Зашел к вам, чтоб вон этих малышей записали за мной.— Через открытое окно Махкам-ака показал на Галю и Абрама, стоявших по-прежнему вместе, но поодаль от Вити.

— Ого, еще двое! Удивительно добрая у вас душа! Пойдемте!

Они вышли во двор.

— Санобар! — позвала Назарова одну из воспитательниц.

Подбежала женщина, недавно разговаривавшая с Махкамом-ака.

— Пусть товарищ не ждет документов. Я сама их принесу ему домой. Просто запишите имена и фамилии девочки и мальчика,— распорядилась Назарова.

—Как же это? Я могу, если необходимо, и подождать,— забеспокоился Махкам-ака.

—Не волнуйтесь. Документы еще не разобрали. Все будет как полагается,— вежливо, но твердо повторила Назарова.

—Ну, спасибо. Пойду обрадую жену,— сказал Махкам- ака, а потом тихо, чтобы не услышали дети, попросил директора: — Вижу я, сильно обидели того ребенка, который ждет вас. Если он оказался в плохой семье, скажите мне. Уж как- нибудь сумеем облегчить его участь.

—Благодарю вас, отец. Но ведь и без него у вас теперь трое.

—А время-то какое! И не сомневайтесь, приводите ребенка к нам, если нужно будет.

Махкам-ака попрощался с Назаровой, взял Галю на руки. Девочка доверчиво обвила его щею худенькими ручонками.

Абрам и Витя шли рядом, но не разговаривали. Галя радостно махала им рукой. Когда они вышли на большую улицу, Витя буркнул Гале:

—Ну, слезай. Так ты совсем умаешь моего папу!

Шутливо, стараясь подделаться под Галин голос, Махкам-ака пропищал:

—Не умаю! Я ведь легкая, как пушок!

Девочка рассмеялась, еще крепче обнимая Махкама-ака за шею. Засмеялся и Абрам. Даже Витя не сдержал улыбки, хоть и отвернулся, пряча лицо.

Глава двенадцатая

Были и песни, и пляски, и веселые, нарядные люди, и голуби в безоблачном синем небе. И вдруг все исчезло, все кончилось. Точно черные тучи заволокли небо, спрятали солнце, и стало трудно дышать...

В открытых машинах приехали фашистские офицеры. В центре площади солдаты сколотили виселицы. Привели двух мужчин со связанными за спиной руками, поставили их на ящики, на шеи им накинули петли, и офицер ногой в блестящем сапоге выбил ящики у них из-под ног.

Потом женщин, стариков и детей фашисты погнали на работу. На поляне за березовой рощей людей заставили копать длинную траншею. Когда траншея была готова, офицер выстроил всех в два ряда над самой ямой. И начался треск... Ужасный треск...

Абрам упал, придавленный большим и тяжелым телом какого-то старика. И вдруг стало тихо. Тихо и страшно. Было даже слышно, как где-то вдали беспечно журчит ручеек. Абрам поднял голову. Вначале он увидел зеленую траву и желтый одуванчик на тонкой ножке, потом множество спящих вповалку людей. Мальчик с трудом встал и огляделся вокруг. Чуть сбоку спала мама. Он приблизился к ней, наклонился и вздрогнул: глаза у мамы были выколоты. И Абрам закричал во весь голос: «Мама! Мама!..»

От звонкого крика задрожали стекла в окнах, и все мгновенно проснулись. Галя вскочила, прижалась к Мехринисе.

А ту трясло в ознобе. Махкам-ака пытался успокоить Абрама.

—Лампу зажги,— сказал он жене, но Мехриниса не могла двинуться.

Махкам-ака сам зажег лампу.

Абрам задыхался, стонал, но глаз не открывал. Первой, кажется, пришла в себя Галя.