Друзья с тобой: Повести - Кудряшова Светлана Владимировна (читать книги без txt) 📗
— Здравствуйте, бабушка Ермиловна! Я… я в школу иду.
Ермиловне не было никакого дела до того, куда шел Комар. Пришло время расплатиться за все грехи — за подкинутую на порог дохлую крысу, за сбитые яблоки с ее единственной яблони, за бессовестное похищение из сарая самовара, подсвечников и всякого другого добра.
— Что?! — завопил Комар. — Яблоки и крыса? Ого! Так то ж не я…
Он чуть не сказал, что все это дела Лешки Кондратьева, но вовремя прикусил язык, В его черных, как ночь, глазах загорелась обида на такую несправедливость. Но Ермиловна не заглядывала в его глаза. Она не любила мальчишек. Они доставляли ей одни неприятности. Они не давали ей покоя даже на собственном дворе. Главный враг Ермиловны — Лешка — приучил к себе ее собаку Дика и теперь спокойно разгуливает по двору в любое время дня и ночи. И только к одному Комару питала она некоторое доверие. Только его одного пускала к себе в хату и в награду за приносимых котят и расколотые дрова давала иногда ему старые истертые монеты, которые находила в своих рассохшихся сундуках.
Но Комар совершил подлое предательство. Отныне нога его не ступит на порог хаты Ермиловны, и весь белый свет узнает о его коварстве. Она пойдет в школу, пойдет к Комару домой.
— Ой-ой-ой! — заревел несчастный Комар. — -Меня же дома драть будут! А за что?
— За дело! -крикнула Ермиловна и приказала немедленно вернуть все, что утащил из сарая.
— Нету у меня! — провыл Комар. — Нету-у„.
Ермиловна сердито оттолкнула Комара. От неожиданности тот взмахнул руками и задел конвертом, по-прежнему зажатым в руке, лицо старухи. В сердцах вырвала она конверт и разорвала на мелкие клочки.
Ужас застыл в глазах Комара, полных непролившихся слез. Он кинулся к обрывкам. Увы! Марка навсегда погибла… Комар собрал ее остатки, сел на сырой тротуар и громко, отчаянно зарыдал.
— Из самой Индии марка! Из самой… Со слонами, — горестно причитал он. — А я яблоки не рвал… и крысу не подкидывал… Я только у забора постоял, пока Лешка с Федором в сарай лезли.
— Вот кто! — воскликнула Ермиловна. — Опять этот разбойник Лешка. Опять он, мучитель!
Проговорился! Комар закрыл лицо руками и перестал плакать — такое беспросветное отчаяние заполнило его разбитое сердце. Жизнь потеряла для него интерес: марка разорвана, Лешка беспощадно отомстит.
Долго сидел Комар на мокром тротуаре. В школу он уже опоздал. Домой идти рано. Сидел он и горько думал о несправедливостях и обидах, которые так безжалостно обрушила на него жизнь.
НЕОЖИДАННАЯ ГРОЗА
— Ой, какой упрямый мальчишка! Я же говорила тебе: надень передник.
Таня огорченно смотрит на Мишу. Так извозиться в клее! Ведь не три же года человеку.
Миша виновато оглядывает испачканную курточку. Он сам не понимает, когда это он успел. Он так старался, оклеивая картон вот этой красивой синей бумагой. А здорово получилось! Издали совсем хорошо. Тане нравится?
Но Таня смотрит не на картон, а на бархатную коричневую курточку в клеевых пятнах. Она сердито говорит, что Мишина мама больше не пустит его на занятия кружка. Расстроенный Миша плюет на ладонь и старательно трет белые пятна на рукаве. Вот и сходит! Вот, пожалуйста, пусть Таня посмотрит. Надо только побольше поплевать.
Но Таня плевать категорически запретила и повела Мишу к крану. Здесь она велела ему снять курточку и принялась оттирать тряпкой засохшие следы клея. Миша стоял смущенный и виноватый и пытался скоблить ногтем пятна на брюках.
— Таня… — несмело сказал он, — Таня, мама не ругается, когда я испачкаюсь. Она только вздыхает.
— Тебе, видно, очень нравится ее вздыханье, — упрекнула Таня.
Нет, оно Мише совсем не нравится. Это он говорит для того, чтобы Таня не сердилась. А на занятия его все равно пустят.
Подбежала Лена Софронова показать Тане только что переплетенную книжку. Правда, хорошо? Миша вытянул шею, увидел книжку. Она ему понравилась, однако он закричал:
— Нет, ничего не хорошо! У меня лучше…
— Тебя никто не спрашивает, гречневая каша! — отрезала Лена и предусмотрительно подвинулась к Тане. Но Миша не успел перейти в наступление — к крану явился Лешка Кондратьев.
— Леша, — улыбнулась Таня, — а я что-то знаю!
Кондратьев настороженно взглянул на Таню. Неужели про сарай?! Нет, она улыбается… Что бы такое она могла знать?
— Потанцуй! — приказывает Таня.
«Что-то хорошее», — думает Лешка и с готовностью танцует пиратский танец.
— Ну хватит, хватит, — смеется Таня. — Лешенька, у тебя четверка за контрольную по арифметике!
Круглое краснощекое Лешкино лицо расплылось в счастливой улыбке. Миша подозрительно прищурил глаза.
— Лешка, а ты не содрал?
— Сам ты содрал! — возмутился Лешка. Но тут же заулыбался, затанцевал вокруг Лены.
— Ленка, ага? У меня четверка!
Лена сейчас же повернулась к Кондратьеву спиной. Какое ей дело до его четверки?
Лешка сказал:
— У, ехидина!
Но сердиться сейчас он не мог -очень уж радовался. Он спросил у Тани, что получил Горев, и, узнав, что пятерку, весело засмеялся. Какой удивительный сегодня день! Солнца нет, а кажется, что весь коридор залит солнечным теплым светом. Вот идет Анна Васильевна. Лицо у нее задумчивое. Она еще не видит Лешку. Сейчас увидит и обязательно улыбнется. Но что такое? Она смотрит на Кондратьева строго и неприветливо… Или она забыла, что Лешка получил сегодня первую четверку по арифметике? Может, она его не узнает?
Сердце у Кондратьева сжалось от дурного предчувствия. Зимний день сразу стал серым и скучным.
— Кондратьев, — сказала учительница, — пойдем-ка поговорим. Таня, позови ты мне и Горева.
Анна Васильевна вместе с Лешкой направилась в учительскую, а Таня отдала Мише замытую куртку и пошла в класс.
Федя сшивал потрепанные листы старой зачитанной книги про Тома Сойера. Сейчас он вместе с Томом плыл к необитаемому острову. Таня сказала, что его ждет в учительской Анна Васильевна.
— Зачем? — удивился Федя. — Зачем в учительской?
Таня пожала плечами.
— Вы не подрались? — неуверенно спросила она.
Нет, они не дрались. И вдруг в карих лучистых глазах зажглась тревога. Не сняв передника, Федя идет мимо Тани, в коридоре он останавливается, о чем-то думает. Таня подошла, сняла с него передник, спросила шепотом:
— Набедокурили, братья-разбойники?
— Лом собирали.
— За лом не ругают.
Таня подвела Федю к учительской, на секунду задержалась у дверей, затем решительно вошла туда вместе с ним.
Миша и Лена все еще стояли у крана. Когда закрылась дверь в учительскую, они многозначительно переглянулись и со всех ног кинулись в класс. Первый влетел Миша:
— Ну, теперь Лешке будет! И Гореву тоже!
— Почему? За что? — посыпалось со всех сторон.
— Не говори глупостей! — строго остановила Мишу Симочка.
Но Лена с готовностью подтвердила Мишины слова.
Симочка опечалилась. Она так и знала, что Лешка не доведет Федю до добра!
— Может быть, они стекло где-нибудь разбили? — предположила Надя. — Помните, Мишку тоже в учительскую водили, когда он стекло разбил?
Миша недовольно присвистнул: вспомнила! Уж сто лет прошло! И если бы стекло, Анна Васильевна не смотрела бы на Лешку так строго. Он показал, как смотрела учительница на Кондратьева, — сдвинул светлые брови, вытянул толстые губы.
— Что такое? Разве смешно? Нашли над чем смеяться…
Не смеется одна Симочка — тревожится за Федю. Ей хочется пойти к Анне Васильевне и рассказать, какой он хороший, как много занимается с Лешкой. Но говорить об этом нельзя: Федя запретил.
А между тем в классе идет оживленное обсуждение чрезвычайного события.
— Лешка — что! -задумчиво говорит маленькая Зина. — Он уже сколько раз в учительской был. А вот Горев…
В светлых Зининых глазах искреннее сочувствие Фединой беде. Даже Надя Асафьева предложила пойти заступиться за него. И только Лена, одна Лена Софронова радуется, что мальчишкам попадет.
