Дневник Толи Скворцова, путешественника и рыболова - Орешкин Борис Сергеевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗

Глава 7

ОТ БОЛЬШОГО ОМУТА ДО ЗАПОЛЬЯ

Как я уже говорил, провизии, рассчитанной на пять дней, нам хватило только на четыре. И теперь никаких продуктов кроме холодного щучьего заливного в нашем закопченном котелке у нас не было. Но мы не унывали.

— Сегодня дойдем до Заполья и купим там все необходимое! — бодро сказал капитан.

Однако вышло все по-другому. Утром, после не слишком сытного завтрака, мы опять разделились на две группы. Как и вчера, мы с Виктором должны были гнать челн с грузом, а все остальные налегке идти лесом до реки Андаловки, а затем вдоль нее выйти к берегу Оредежа в районе старого кладбища. Здесь было намечено место встречи пешей и водной групп.

К девяти утра палатка была свернута, рюкзаки уложены в челн. Пешая группа тронулась в путь. Мы с Виктором смотрели им вслед до тех пор, пока они не скрылись среди зеленых кустов ольхи, которыми обычно начинается лес на луговых низинах.

Снова мы остались вдвоем. Торопиться нам было некуда, и мы медленно поплыли вниз по реке, лениво шевеля веслами. Удивительное дело: от девчонок в походе всегда только шум и бестолковщина, а стоит им уйти, как тебе делается почему-то скучно. И вообще, что-то в них все-таки есть особенное. Вот, например, уж как я на Ольгу вчера злился. Ужас! А она посмотрела на меня ласково и… злость как рукой сняло. Вот ведь какие поразительные дела происходят на свете из-за девчонок! Человек так меняется, что сам себя узнать не может. И, надо признать, меняется в лучшую сторону.

Пока я размышлял обо всем этом, наш челн преспокойнейшим образом наскочил на мель. Оказалось, не только я, но и Виктор о чем-то задумался. Я спрыгнул в воду и столкнул челн на глубокое место. Потом снова забрался в нашу долбленочку-скорлупку. И опять мы поплыли по тихой и спокойной реке среди ивовых и ольховых кустов, росших по обоим берегам, мимо песчаных кос и маленьких островков-рёлок с выкошенной травой.

— Толь! — окликнул меня Виктор и опять замолчал.

— Что? — отозвался я, думая о своем.

— Да так, пустяки… — задумчиво сказал Виктор. — Вот смотрю я, река течет, Оредеж. А может, ее когда-то по-другому звали? И народ здесь когда-то совсем иной жил. Рыбу ловили, охотились. И говорили, наверно, на другом языке… А река все течет и течет. И при них текла, и при нас. Та же самая река. Понимаешь? Вот бы заглянуть в те времена! Хоть одним глазком посмотреть…

Мы опять пустили в воду дорожку. Но на этот раз нам не везло. Не только не было поклевок, но и блесну зацепили на очень глубоком месте. Пришлось обрывать поводок. Терять еще одну, последнюю блесну нам не хотелось, и мы смотали дорожку.

Вскоре впереди показались сенные сараи, стоявшие на луговом берегу реки. В них колхозники держат сухое, заготовленное на зиму сено. Приезжают за ним уже на санях, по снегу. Рядом с сараями мы увидели небольшой, но очень хороший пляжик с белым песком. Мы причалили, и я решил искупаться.

Вода была уже не очень теплая. Как-никак август. Я замерз, и вдруг захотелось есть. Костер разожгли, чтобы согреться, а потом заодно решили подзаправиться вареной рыбкой. Мы положили остатки щуки в котел, долили в него воды и подвесили над костром.

Нельзя сказать, что обед наш получился хорошим. Да и какая еда без хлеба? И все же поели мы довольно плотно. Потом, немного подремав на теплом сухом песке, мы потихоньку поплыли дальше.

Когда солнце уже клонилось к горизонту, впереди на высоком холме показалось старинное кладбище. Оно было обнесено невысокой каменной стеной из валунов, за которой густо росли деревья. Место приметное. Около него мы и должны были встретиться с пешей группой.

Со стороны кладбища навстречу нам по берегу реки бежал человек. Присмотревшись, мы узнали в нем Женьку. Он катился по прибрежной тропинке, как колобок, и угрожающе размахивал над головой короткими ручками. Нам с Витькой стало весело. Мы еще больше развеселились, когда увидели, что вслед за Женькой по тропинке вдоль берега бегут Татьяна и Ольга. Позади всех, стараясь не уронить своего достоинства, вышагивал капитан.

— Свистать всех наверх! — шутливо скомандовал я. — Приготовиться к торжественной встрече.

— Надеть парадную форму! — включился в игру Витька и, бросив весла, стал застегивать ворот своей рубашки.

— А-а-а! — завопил на берегу Женька. — Они еще издеваются!

Лицо у него было красное как помидор, голос дрожал от обиды, и видно было, что он вот-вот расплачется. Но почему? Что случилось? Из-за чего он кричит на нас? Шуток, что ли, не понимает? Честное пионерское, у нас и в мыслях не было издеваться. Но теперь… Раз уж он сам напрашивается…

— Смотри, как они без нас соскучились! — очень серьезно и даже с оттенком некоторого удивления произнес я, кивком показывая на подбежавших Татьяну и Ольгу. — Чем только мы с тобой заслужили такую честь?

— Причаливайте немедленно! — кричала Татьяна. — Анатолий, я кому говорю?

— Мы есть хотим! — жалобно пояснила Ольга.

Но, как известно, сытый голодного не разумеет. Мы с Витькой продолжали игру. Мы не могли остановиться.

— Ах, бедненькие! — лицемерно вздохнул я. — Им бы сейчас жаркое. И хлеба с маслом. Свеженького, вкусного. Или нет, лучше котлетку с картошечкой…

— И с соленым огурчиком! — входя во вкус, мечтательно добавил Витька.

Бац! Рядом с нашим челном шлепнулся в воду камень.

— Вить! Что это с Женькой? — удивленно спросил я. — Он, кажется, недоволен? Камнями швыряется. Может быть, вместо котлеты ему хочется куриную ножку?

Женька, плача от злости, метался по берегу и швырял в нас всем, что попадало ему под руку. Татьяна, беззвучно, но зло топая босыми ногами, кричала, чтобы негодяй Толька немедленно прекратил дурацкие шуточки.

— Приказываю пристать к берегу! — прокричал подошедший к ним капитан, сложив руки рупором.

Самое смешное было в том, что он вполне искренне верил в силу своего приказа. Но подействовал на нас совсем не приказ, а тоненький голос Оли:

— Толя, не нужно…

Ничего она больше не сказала, только эти три слова. Но мы с Виктором сразу поняли, что пора кончать игру. В этих словах было столько искренней убежденности, что наше смешливое настроение улетучилось. И мы тотчас молча, не сговариваясь, направили челн к берегу.

Я протянул голодающим котел с остатками щуки. Но что значили эти куски холодной рыбы для людей с утра не евших. Они только раззадорили аппетит. Но ничего съестного у нас больше не было. Мы перебрали и вытряхнули свои рюкзаки. Ни крошки!

— И все-таки здесь пахнет колбасой! — зловеще произнес Женька, жадно втягивая в себя воздух. Глаза его уставились на мешок, оставшийся в челне, а потом на Виктора. Тот усмехнулся:

— Ну что ж! Видно, настало время пустить в ход НЗ, — сказал он. — Толь, полезай в чолон, достань тот мешок, что капитан давеча из Никулкина принес.

— Но ведь это мешок для твоего отца?

— Нет, он его нам прислал через Григорий Федоровича. И письмо тоже.

Виктор достал из грудного кармашка сложенный вчетверо листок и стал читать вслух: «Здравствуй, сынок и твои товарищи! Намедни я был в лесу, обходил 35-й и 36-й кварталы. Видел ваши следы. Ничего, ведете вы себя в лесу правильно. Я, как лесник, замечаний не имею. Решил заодно завернуть и к Григорию Федоровичу в Никулкино. Давно не видались. Ну а мать уговорила захватить для вас харчишки. Думаю, пригодятся. До свидания. Кучум в Никулкине увязался за мной. Иван Корнев».

Итак, все теперь окончательно прояснилось. И исчезновение Кучума, и неожиданная сговорчивость тетки Ульяны, и появление мешка с провизией.

Нюх у Женьки оказался поразительным: в мешке действительно была колбаса, две буханки хлеба и пакет вермишели. Отдельно, в стеклянной банке с завинчивающейся крышкой, была соль, а в полиэтиленовом мешочке сахар и пакетик чая.