Заколдованная буква - Лоскутов Михаил Петрович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗

— Вот, Феня, я ухожу на работу, а ты пока делом займись: прибери комнату, пол подмети, пыль вытри. Сумеешь?

Она даже засмеялась.

— Эва, — говорит, — невидаль. Что ж тут не суметь? Конечно, сумею.

Вечером я прихожу, смотрю: в комнате — пыль, грязь, на полу бумажки валяются.

— Эй, Фенька! — кричу.

Она из-под кровати вылезает.

— Да? — говорит. — В чём дело?

— Ты почему это пол не подмела?

— Как это почему?

— Вот именно: почему?

— А чем, — говорит, — его подметать?

— Метёлкой.

Она говорит:

— Нету метёлки.

— Как это нету?

— Очень просто: нету.

— Куда же она девалась?

Молчит. Носом сопит. Значит, дело неладно.

Я говорю:

— Съела?

— Да, — говорит. — Съела.

Я так на стул и упал. Я даже рассердиться позабыл.

Я говорю:

— Чудовище! Да как же это ты умудрилась метёлку слопать?

Она говорит:

— Я, честное слово, даже сама не знаю. Как-то незаметно, но одному прутику…

— Ну, что же, — я говорю, — мне теперь делать? Железную метёлку для тебя, что ли, заказывать?

— Нет, — говорит.

— Что «нет»?

— Нет, — говорит, — я и железную съем.

Тогда я подумал немного и говорю:

— Ладно. Я знаю, что я с тобой сделаю. С завтрашнего дня я буду тебя в чемодан прятать. Ты чемодан-то, надеюсь, не съешь?

— Нет, — говорит, — не съем. Он пыльный. Вымойте его — тогда съем.

— Ну нет, — говорю. — Спасибо. Не надо. Уж лучше пускай он пыльный стоит.

И на другой день я посадил Феньку в маленький кожаный чемодан. Она ничего — не плакала, не пищала. Только попросила, чтобы я просверлил несколько дырочек для воздуха.

Я взял ножницы и сделал три дырки. И с тех пор Фенька так там и живёт, у меня в чемодане.

Конечно, выросла немножко за это время: была с большой палец, теперь — с указательный. Но живётся ей неплохо. Даже уютно. Теперь я и окошечко там сделал, в её домике. Спит она на маленьком диванчике. Обедает за маленьким столиком. И даже маленький-маленький — вот такой — телевизорчик там стоит.

Так что вы её не жалейте, Феньку. А лучше приходите ко мне как-нибудь в гости, и я вас непременно с ней познакомлю.

Андрей Некрасов

Как я писал рассказ

Недавно одна редакция предложила мне написать морской рассказ. Я согласился, сел к столу и начал:

«Эсминец нёсся вдоль каменной гряды. Серый океан безмолвствовал. Блистали береговые огни. Лавируя среди подводных скал, лейтенант Калинкин обогнул Елизаветинскую косу».

Тут затрещал телефон. Звонили опять из редакции и просили… знаете что? Начать рассказ с буквы «М». У них там, оказывается, художник нарисовал очень красивую буквицу и почему-то именно «М».

Сначала я возмутился. Как это, в самом деле, начать рассказ с буквы «М»? Конечно, могучий и гибкий русский язык таит в себе неограниченные возможности. Но язык нужно уважать. Можно бы, например, написать: «Миноносец нёсся…» Но смотрите, что получается: «…носец нёсся…» Некрасиво, нехорошо.

Ну, а если «Миноносец мчался…»? Так, пожалуй, лучше, так можно. И я написал: «Миноносец мчался…»

Вот с этого неё и началось.

Вместо «вдоль» я написал «мимо». Вместо «каменной гряды» — «мола». Получилось неплохо: «Миноносец мчался мимо мола…» А дальше пошло совсем хорошо: «Мутное море молчало. Мелькали маяки. Маневрируя между мелями, мичман Малинкин миновал мыс Марии…»

Я поставил точку, покурил, прошёлся по комнате. Потом прочитал всё сначала, и, знаете, мне понравилось: «Мутное море молчало…» Просто здорово!

Я снова сел к столу… Просидел час, два, три. Мрачные мысли метались в моём мозгу. Слова на «м» толклись перед глазами, как мухи, и ни одно из них не влезало в рассказ.

Утром, злой и усталый, я сел завтракать. Жена заботливо налила мне крепкого кофе, но я отодвинул стакан и мрачно произнёс:

— Маша, можно мне молока?

Со мной творилось что-то неладное. Я понял, что медленно схожу с ума. Жена, должно быть, тоже это заметила. Я поделился с ней своим горем.

— Какие пустяки, — сказала она. — Брось этот рассказ, напиши другой. Помнишь, ты хотел про то, как сын не даёт покоя родителям?

Я с радостью согласился, немедленно сел к столу и начал:

«Мария Михайловна моет маленькую Машеньку, Митя мешает матери.

— Мама, — мычит мальчик, — мама, мамочка…

Мария Михайловна молчит.

— Мамуля, — мурлычет Митя, — можно мне маленькую морковку?

— Можно, милый.

— Мамуля, морковку моют?

— Моют, Митя.

— Мылом?

Мария Михайловна мрачнеет.

— Митя, мальчик мой милый, молчи…»

Я встал, покурил, а когда вернулся к столу, с ужасом обнаружил, что опять весь рассказ получился на «м», и опять, как вчера, заплясали перед глазами мухи, мотыльки, малиновки, «мессершмитты», моль…

«Довольно, — решил я, — не буду про маленьких мальчиков… Напишу лучше про большого зверя. Вот, например:

«Матёрый медведь молча мотал мохнатой мордой…»

Я вовремя остановился. «Нет, — решил я, — и про медведя нельзя. Лучше что-нибудь о природе, о луне… Это успокаивает..» И я написал:

«Мельница. Молодой месяц мелькнул между мрачными…»

И здесь это «м»! Напишу-ка лучше про насекомых. Я обмакнул перо и твёрдо вывел заглавие:

«Мужественный муравей…»

Бросил ручку, надел пальто, вышел на улицу. Морозило. Молодой мужчина мёл мостовую. Миновав Москворецкий мост, мечтал милиционер. Мимо меня мчались машины, мотоциклы… Я бросился домой…

Медный маятник мерно мерял минуты.

— Мама, Мурка мучает мышку! — кричала дочка из кухни.

Я окончательно растерялся. Столько слов на «м»! Неужели из них ничего нельзя склеить?

Я решительно взялся за перо, и все слова на «м» мгновенно разбежались. Я застонал.

Встревоженная жена посоветовала заглянуть в энциклопедию.

Полчаса спустя, в библиотеке, я выдавил из себя:

— Энциклопедию!

— Вам Большую Советскую? — вежливо спросила библиотекарша.

— Малую! — закричал я на весь зал. — Мне Малую! Должно быть, меня приняли за сумасшедшего… Но это ничего. Зато я выписал все слова на «м» и вечером во всеоружии сел к столу. Злосчастный рассказ быстро подвигался вперёд. Хотите прочитать отрывочек? Пожалуйста:

«Миловидный мохнатый мальчик мешал молодому математику мерить медным меридианом Москворецкий мост. Мучая могучего мамонта, мёртвые мухи махали мушкетами… Малиновая мартышка миролюбиво мяукала:

— Мудрец, миленький, можно мне мухомора? Мелодично мычали морские млекопитающие…»

Что, скажете — плохо? А попробуйте напишите получше. А потом, ведь вы же не знаете, чем это кончится…

Впрочем, и я не знаю: вчера опять звонили из редакции… Подходила жена. Она говорит, что у них там вышла ошибка: художник нарисовал не «М», а «Н»!

Пришлось бросить этот рассказ… Но неужели нужно начинать новый, на «Н»?

Николай Носов

Замазка

Однажды стекольщик замазывал на зиму рамы, а Костя и Шурик стояли рядом и смотрели. Когда стекольщик ушёл, они отковыряли от окон замазку и стали лепить из неё зверей. Только звери у них не получились. Тогда Костя слепил змею и говорит Шурику:

— Посмотри, что у меня получилось.

Шурик посмотрел и говорит:

— Ливерная колбаса.

Костя обиделся и спрятал замазку в карман. Потом они пошли в кино. Шурик всё беспокоился и спрашивал:

— Где замазка?

А Костя отвечал:

— Вот она, в кармане. Не съем я её!

В кино они взяли билеты и купили два мятных пряника. Вдруг зазвонил звонок. Костя бросился занимать место, а Шурик где-то застрял. Вот Костя занял два места. На одно сел сам, а на другое положил замазку. Вдруг пришёл незнакомый гражданин и сел на замазку.