Петька - Книжник Генрих Соломонович (книги онлайн полностью txt) 📗
— А танк?
— Покрутился да сошёл. Тут и взорвался. Счастье моё, что не надо мной.
— А что было бы?
Дядька промолчал, глядя неподвижным взглядом в окно, и Петька понял, что было бы.
— Дядь, а как танк взорвался?
— Взорвался как полагается.
— На куски разлетелся?
— Нет, они на куски не разлетаются, — проговорил дядька медленно и оглянулся на Петьку. — Меня землёй завалило, я сознание потерял.
— А где очнулся? В госпитале?
— В медсанбате. В госпиталь меня потом отправили.
— Расскажи ещё про войну?
— Неохота, Петя. Да и пора нам, тётя ждёт.
— Дядя Василий, а ордена у тебя есть?
— «Слава» солдатская и «Красное Знамя». Медали — четыре.
— Здорово! Почему же ты их не носишь?
— На День Победы надеваю.
— А ты каждый день носи.
Дядька усмехнулся:
— Давай допивай квас и пошли.
Уже лёжа в постели, Петька задумался, почему дядька не захотел рассказывать про войну. Вот их учитель труда в школе всё время рассказывает. Правда, ордена свои он тоже не носит. Из скромности, как он сам говорил, но обещает принести показать. Может быть, дядька не такой уж герой? Подумаешь, в танки стрелял. Вот трудовик — он и на подлодке воевал, и в самолёте, а больше всего в разведке. И всюду совершал подвиги. И всё-таки дядька почему-то больше похож на героя, чем трудовик. Надо будет упросить его, чтобы рассказал про войну. И, размышляя об этом, Петька заснул.
Наутро тётя Ксения обнаружила панаму. Петька перед сном повесил её сушиться на кусте за домом, но заспался и не успел снять.
— Петя, почему она здесь висит?
— Сохнет. Я её в речку уронил.
— А что за пятна на ней?
— От черники.
— А почему такие бледные?
— Я её стирал.
— Где стирал?
— В речке.
— Вот оно что. Что-то слишком чистая, не похоже на речную стирку.
— Правильно, тётя. Она на речке плохо отмылась, и я её дома опять стирал. Налил воды в кастрюлю и постирал с мылом.
— Кастрюля для еды. Нельзя в ней стирать: мылом будет пахнуть.
— А я потом отмыл кастрюлю песком.
— Песком? — удивилась тётка. — Молодец, матери будешь помощник. Только зря ты мне панаму вчера не дал, я бы её откипятила, пятна ещё слабее стали бы. Совсем, правда, их не отмыть.
Петька промолчал. Врать тётке было неприятно, но не рассказывать же ей, кто на самом деле стирал. Сразу спросит, чего это Нинка взялась ему панаму стирать? Придётся рассказывать, как они с Борькой её пугали. Тётке, правда, можно и рассказать, она ни возмущаться, ни воспитывать не станет. Посмотрит только и головой покачает. Не то что мама или папа. Но зачем же рассказывать, если он и так знает, что сначала поступил плохо, а потом хорошо. К счастью, тётка больше не спрашивала, и Петька поскорее доглотал молоко и выскочил из-за стола. Он быстро пролез в дыру под забором и, не подходя к дому, слегка покричал. Борькино лицо мелькнуло в окне и исчезло, потом окно растворилось, но показался не Борька, а его мать. Лицо у неё было красное, глаза опухшие.
— Не выйдет сегодня Борька, — сказала она.
— А почему, тётя Настя?
— Делом занят домашним.
— Так вы же сегодня дома. А он пусть погуляет.
— Иди лучше своим помоги, — ответила Борькина мать, и окно захлопнулось.
Это не понравилось Петьке. Почему Борька сам не высунулся? Наказали или заболел? Нет, мать так и сказала бы. А вдруг бабка сочла его, Петьку, городским хулиганом, который плохо влияет на Борьку, нажаловалась родителям, и теперь ему не разрешат с Петькой играть? Петька очень обиделся. Вот дрянная старуха, даже разобраться не захотела!
Он вернулся в свой двор и стал искать дядьку. Дядька возился в погребе и обсуждать соседей не захотел. На вопросы о войне тоже отвечать не стал. Петька напросился даже помогать, но и это не сработало. Тётка тоже была занята. Серый лежал возле будки и обрабатывал зубами довольно большую кость, прижав её лапой. Увидев Петьку, он слегка шевельнул хвостом в знак приветствия и снова занялся костью. Становилось скучно. Можно было пойти к Нинке, но Витька мог оказаться где-нибудь поблизости. Петька взял книжку, но и читать не хотелось. Тут Петька вспомнил, что обещал писать родителям каждый день, а до сих пор не написал ни разу. Решено. Он сейчас сядет и напишет домой подробное письмо. Достав из чемодана ручку и тетрадку, Петька устроился за столом на дворе и начал:
«Здравствуйте, дорогие папа и мама. Я живу очень хорошо. Здесь есть ещё дядя Василий, Борька, Нюська и Серый. Серый — это собака. Папа, купи мне такого же, только щенка, чтобы потом вырос…»
Конечно, папа щенка не купит. Сам, может быть, и купил бы, но мама и бабушка не разрешат. С папой вообще легче договориться. В серьёзных делах, конечно. Хорошо, если бы он приехал: с ним можно было бы обсудить все важные дела. И Витьки можно было бы не бояться. Они бы с папой сели за домом на заднем крыльце, и Петька бы стал ему всё рассказывать, а папа не перебивал бы и молча слушал, а потом сказал бы что-нибудь. Скорее всего, неприятное для Петьки, но правильное и справедливое. Петька, конечно, повозмущался бы для порядка, но запомнил. Папа всегда отмечает Петькины недостатки, но почему-то всё рассказывать хочется ему, а не маме. Мама начнёт охать, переживать, жалеть и защищать Петьку. Это, конечно, тоже хорошо, но ведь он уже не маленький. Нет, с папой надёжнее. Петька вздохнул и стал писать дальше:
«Я хорошо ем и много гуляю». Письмо получалось очень уж коротким. Нужно было написать что-нибудь ещё. Мама просила писать обо всём, что Петька будет делать, и Петька решил приписать: «Я ходил в лес вместе с Борькой. Это очень большой лес, но медведей там нет. Так сказал Борька. В нём огромные сосны и много черники. Я собрал и съел целую миску, было очень вкусно. Борька говорит, что черника лучше всего растёт на болоте. А ещё в лесу мы напугали Нинку. Мы завыли, как волки, и она испугалась». Петька оторвался от письма и задумался. Писать про Нинку, пожалуй, не стоило: ни мама, ни папа этого дела не одобрят. Но зачёркивать или переписывать не хотелось, и Петька приписал: «Только она ненадолго испугалась и больше на нас не обижается». Дело пошло легче. Петька написал, как он ходил в баню, ловил рыбу, управлял лошадью. Хвастаться Петька не стал, потому что папа всё равно не поверит. Про баню он написал, что в парилке было трудно, но он выдержал и будет обязательно париться ещё.
Письмо получилось большое, на целый тетрадный двойной лист. Петька перечитал его и обрадовался: получилось очень складно и интересно, папа и мама будут довольны, особенно мама. Он приписал внизу, что передаёт всем привет, а папе и маме желает всего хорошего, сложил письмо всунул его в конверт, на котором маминой рукой уже был написан их московский адрес и обратный адрес тёткиной деревни, аккуратно заклеил его и навалился на него животом, чтобы лучше заклеился. Полюбовавшись конвертом, Петька поднял голову и увидел Серого. Пёс сидел возле стола и смотрел на него.
— Что, письма не видел? На, смотри, — протянул ему Петька конверт. Серый осторожно обнюхал его и посмотрел на Петьку. — А внутри написано. Мама и папа прочтут и всё обо мне узнают. Там и про тебя написано.
Серый повернул к Петьке уши и наклонил голову.
— Если бы ты умел читать, ты прочёл бы всё сам. И мы с тобой могли бы в цирке выступать. В цирке знаешь как интересно?!
Серый осторожно потянул письмо зубами.
— Нельзя. Отдай.
Пёс выпустил конверт. Петька удивился.
— Отнеси письмо на крыльцо. Положи. Теперь принеси обратно. Только не помни, это маме с папой.
Когда письмо снова было у Петьки в руках, чистое и гладкое, он задумался. «Всё понимает. Интересно, как он думает? Наверное, так же, как и мы, люди. Только мысли у него свои, собачьи. А наш человеческий язык для него всё равно как иностранный. Как для меня английский. А если ему по-английски скомандовать, он поймёт?»
Петька хотел по-английски приказать Серому отнести письмо, но не мог составить фразу и передумал.
