Письмо на желтую подводную лодку(Детские истории о Тиллиме Папалексиеве) - Корнев Владимир Григорьевич (лучшие книги онлайн txt) 📗
Теперь Тиллим и до последнего урока-то с трудом досиживал, а приходя домой, сразу забивался в угол за шкафом, где всегда пережидал неприятности. Никогда не знаешь, насколько ты привязан к человеку, пока эта связь не оборвется. Ему не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать. «Ну, допустим, я виноват, ладно. Ей за меня стыдно… Только как можно было сразу поменять меня на этого показушника-супермена?» — недоумевал он, чувствуя, как обида заползает в душу. В такой вот печальный вечер в комнату деликатно постучалась бабушка, сообщив неожиданное:
— Тильтиль, тебя барышня спрашивает.
Тиллим мгновенно выскочил из своего укрытия, едва не опрокинув кресло. Он схватил учебник химии и уселся за стол, изображая глубокое погружение в предмет. «Неужели Оля мириться пришла?! Значит, все по-прежнему? А я-то тоже вздумал — обижаться… Какое счастье!»
Однако вместо подруги-фантазерки, в картинной позе, позаимствованной из западного фильма — облокотившись о дверной косяк и отставив в сторону ножку, — на пороге встала… Юля Григорович!
— Красота идет спасать мир! Я — фея хорошего настроения, — заявила она, попутно с любопытством разглядывая Тиллимову комнату. Взгляд Юли, не задерживаясь, пробежал по корешкам книг, по «Библиотеке всемирной литературы».
— «Всемирна»?.. У нас дома тоже есть. Ты много из нее прочитал?
— Пока нет, но читаю понемногу, — сказал Тиллим тоном, не располагающим к общению.
Приковал Юлино внимание и большой фотоплакат с обложки альбома «Abbey Road»: четыре легендарных музыканта широко шагали через Аббатскую дорогу.
— Балдеж! Я тоже битлов люблю… — Она заглянула мальчику через плечо. — Что делаем? А-а… Физика! Нет, это не мое…
— Вообще-то, это химия, — равнодушно заметил мальчик.
— Без разницы. А задача по физике для меня беда и выглядит таким образом: «Летело два слона — один синий, другой налево. Сколько весит килограмм асфальта, если черепахе двадцать шесть лет»… А я думала, ты мучаешься над сложным личным выбором: заново или новая. Запомни: чем меньше ты паришься, тем ты счастливее!
Юля на цыпочках подошла к однокласснику, дотронулась до него пальцем, заглянула в глаза, не опуская своих длинных черных ресниц:
— А мне все говорят, что я умна и красива…
— Ну что ты все время из себя строишь? — с досадой сказал порозовевший Тиллим. — Ты же не такая…
Он отложил ненужный учебник химии в сторону и подошел к мольберту. На нем красовался яркий рисунок гуашью: ливерпульская четверка, словно пытаясь обнять весь мир, стояла на капитанском мостике желтой подводной лодки.
— Это ты какой-то не такой!!! А я — индивидуальность.
Незваная гостья артистичным жестом взяла кисточку и, обмакнув ее в травянисто-зеленую краску, бросила дерзкий мазок на самый центр лодки. По желтому фону расплылось пятно, формой похожее на лягушку.
— А помнишь, как мы с тобой дуэтом расписывали зимой стекла в трамвае?.. Я назвала тебя почемучкой, а ты, конечно, обиделся, да?
Мальчик спокойно отвел от мольберта Юлину руку, но Юля снова приблизилась к Тиллиму вплотную:
— Как говорил великий Леннон, время, потерянное с удовольствием, не считается потерянным… — Перейдя на шепот, она игриво добавила: — Как хорошо быть одному, но как хорошо, когда есть кто-то, кому можно рассказать, как хорошо быть одному. Верно?.. А ты мне нравишься… Ты вообще целоваться-то умеешь?
Тиллим стал красным, как вареный рак, и отшатнулся. Целоваться он действительно не умел, а с Григорович и не хотел, даже боялся.
— Ну что ты комплексуешь, — не отставала Юля, наступая на мальчика и жарко дыша ему прямо в лицо. — Не стесняйся, дурачок! Расскажи мне, какой ты на самом деле!
Она взяла руку Тиллима выше локтя и подтолкнула его в угол, к мягкому креслу. Застывший Тиллим, не отрываясь, глядел на Олино фото, стоявшее в книжном шкафу. Юля подошла к шкафу и, отодвинув стекло, повернула фотографию лицом к «Всемирной литературе».
— Ну ты даешь! Вообще обалдел — уставился на нее, как на икону. — Тонким пальчиком начинающей пианистки Юля небрежно указала в сторону фото. — Вот эта считает, что она лучше всех. А ведь лучше всех — я! Судьба подарила тебе меня, а такими подарками не разбрасываются. — Девочка повернулась так, чтобы видеть себя в большом старинном зеркале-трюмо. — Чем больше ты жертвуешь собой, тем меньше это ценится… — выдвинув стул на середину комнаты и усевшись нога на ногу, назидательно произнесла она. — Видишь теперь, что это за штучка? Сама оценки подделала, а на тебя свалила! От такой не жди ничего хорошего… Так ты теперь станешь дружить со мной?
— Нет! И никогда не говори неправду… А сейчас, пожалуйста, уходи, Юля, — твердо ответил Тиллим, подавив желание сказать что-нибудь грубое. — Я не хочу и не буду с тобой дружить! Неужели не понятно?
— Ну как знаешь… — растерявшись, недобро протянула девица, по-взрослому оправляя водолазку и медленно поднимаясь со стула. Она повернулась и напоследок вполголоса с вызовом сообщила: — Да за мной полшколы бегает! Все, упустил ты свое счастье, малыш, я была дана тебе Богом!
— Только вот не знаю, за какие грехи, — с грустной иронией вздохнул Тиллим.
— Если судьба свела тебя со мной, значит, точно пришло время платить за грехи. Не люблю людей, которые считают, что они лучше всех. — Напоследок Юля опять подошла к зеркалу. — Смотрю на себя… вроде ничё так… красивая… Подхожу ближе, присматриваюсь… Мама моя… БОГИНЯ! Венец человеческого творения!
— А я сейчас умру от восхищения… Уходи же! — Тиллим готов был вытолкать наглую девчонку за дверь, но та все не унималась, все больше обнажала свое подлинное «я», задерживаясь в чужом доме:
— Мне кажется, что вы больны не мной… Мне кажется, что вы больны душевно… Ты знаешь, Тильтиль, у меня нет вредных привычек, у меня есть привычка вредничать. Загадочная девушка загадит жизнь любому парню, а если не успеет, то придет догадливая — догадит!
«Тильтиль! Бабушку подслушала. Подумаешь, синяя птица!» — возмутился про себя мальчик.
После досадной размолвки прошла не одна неделя. К удивлению домашних и соседей по двору, Тиллим неожиданно увлекся бегом трусцой. Секрет был прост: Оля хоть и жила в доме напротив, но этот новый небоскреб был служебным, и от общего двора его отделяла невысокая металлическая ограда, а в подъезде сидела консьержка, которая всегда была в курсе, кого жильцы не желают видеть. В один из дней, когда мальчику было особенно одиноко и тоскливо, он собрался явиться к даме сердца для решительного разговора, но суровая тетка в строгом костюме отрезала: «Тебя пускать не велено!»
Тиллиму оставались только ежеутренние пробежки вдоль ограды-решетки. Пробегая под окнами Олиной квартиры, мальчик всегда смотрел, не горит ли свет в ее комнате, гадая — проснулась она уже или досматривает последние сны. Однажды ему особенно повезло: за оранжевой занавеской Тиллим увидел знакомый силуэт с трогательным хвостиком на затылке. На следующий день ему повезло еще больше: он встретил Олину маму, выходящую с тортом из булочной, что была по соседству с четырнадцатиэтажкой. «Никогда не пил чаю лучше, чем у них!» — поймал себя на мысли Тиллим. Прежде чем сказать ей на бегу почтительно-благодарное «здравствуйте», он не смог удержаться, притормозил и послал воздушный поцелуй милому Олиному окну.
Когда пришли наконец весенние дни, солнышко не только пригрело землю, асфальт и городские стены, не только растопило снег — на деревьях набухли почки, а людские сердца забились сильнее, с новой надеждой. Вот и Тиллиму так захотелось, радуясь свету и первому теплу, гулять вдвоем с Олей по улицам, слушая, как журчат ручейки и перекликаются с песнями «Битлз» в наушниках, которые можно без труда разделить на двоих. Тогда отвергнутый рыцарь решился на отчаянный романтический шаг. Сэкономив деньги, которые родители давали ему на вкусные пирожки с повидлом и «детское» молоко в розово-белых пирамидках из школьного буфета, в день 8-го марта он купил веточку мимозы и большую плитку черного шоколада. На обертку он приклеил резиновым клеем листок бумаги по размеру плитки и по вертикали красным фломастером крупными буквами написал: «Олечке», а затем каждую букву расшифровал: О-баятельной, Л-асковой, Е-стественной, Ч-арующей, К-расивой, Е-динственной — и подписался: «От Тиллима and „The Beatles“». Затем, умудрившись пробраться незамеченным мимо дремлющей консьержки, он опустил подарок в знакомый почтовый ящик. Наутро, вынимая свежие газеты, обнаружил и цветы, и шоколад в ящике у себя. «Привет весны» был аккуратно завернут в полиэтиленовый пакетик.
