Тридцать три несчастья. Том 2. Небывалые неприятности - Сникет Лемони (книга регистрации .txt) 📗
– Вот бы нам помог кто-нибудь из великих изобретателей, – сказала Вайолет. – Интересно, как поступил бы Никола Тесла.
– Или кто-то из великих журналистов, – подхватил Дункан. – Как бы вела себя Дороти Паркер в этой ситуации?
– Интересно, чем бы помог нам древний вавилонянин Хаммурапи? – продолжил Клаус. – Он был одним из величайших исследователей.
– Или великий поэт лорд Байрон, – сказала Айседора.
– Акула. – Солнышко с задумчивым видом постучала зубами.
– Кто знает, как все эти люди или рыбы поступили бы на нашем месте? – подытожила Вайолет.
Дункан прищелкнул пальцами, но не потому, что подзывал официанта, и не потому, что вспомнил любимый мотив, а потому, что в голову ему пришла мысль.
– На нашем месте! – сказал он. – Вот оно!
– Что – оно? – осведомился Клаус. – Чем тебе понравилось наше место?
– Нет-нет, – ответил Дункан, – не об этом речь. Когда Вайолет сказала «на нашем месте», у меня возникла идея. Я знаю, ты имела в виду «в нашем положении». Но что, если действительно кто-то другой займет ваше место? Что, если мы выдадим себя за вас? Тогда мы стали бы делать пробежки, а вы готовиться к общеобразовательным экзаменам.
– Выдадите себя за нас? – удивился Клаус. – Вы двое – копия друг дружки, но вы совсем не похожи ни на кого из нас.
– Ну и что? – не сдавался Дункан. – Ночью будет темно. Когда мы следили за вами из-за арки, то видели только две бегущие темные фигуры и одну ползущую.
– Это верно, – подтвердила Айседора. – Если я возьму у тебя, Вайолет, ленту, а Дункан возьмет у Клауса очки, то, спорим, учитель Чингиз издали не различит, кто это.
– Мы даже обменяемся обычными башмаками, так что звук шагов по траве будет такой же, – добавил Дункан.
– А как быть с Солнышком? – спросила Вайолет. – Двое никак не могут выдать себя за троих.
Лица у Квегмайров вытянулись.
– Если б только Куигли был здесь… – сказал Дункан. – Я точно знаю, он бы с радостью переоделся малышкой, чтобы помочь вам.
– А что, если взять небольшой куль с мукой? – предложила Айседора. – Солнышко ведь не выше куля муки. Не обижайся, Солнышко.
– Денада. – Солнышко пожала плечами.
– Мы украдем муку в столовой, – сказала Айседора, – и будем таскать куль за собой, когда будем бегать по кругу. Издалека он, возможно, сойдет за Солнышко и не вызовет подозрений.
– Все-таки выдать себя за нас – чрезвычайно опасный план, – с сомнением произнесла Вайолет. – Если он провалится, то не только мы попадем в беду, но и вы тоже. Кто знает, что с вами тогда сделает учитель Чингиз?
Именно этот, как позднее выяснилось, вопрос будет неотступно преследовать Бодлеров в течение долгого времени. Но Квегмайры почти не обратили на ее слова внимания.
– Об этом не беспокойся, – заявил Дункан. – Главное – чтобы вы не попали ему в руки. План, может, и рискованный, но только это мы и смогли придумать – занять ваше место. – И придумывать что-то другое времени у нас не остается, – добавила Айседора. – Надо спешить, если мы хотим стянуть в столовой куль муки и не опоздать в класс.
– Нам еще понадобится веревка или что-то вроде, чтобы тащить за собой куль, как будто это ползет Солнышко, – добавил Дункан.
– Мне тоже надо кое-что раздобыть, – сказала Вайолет, – чтобы сделать приспособление для выделки скобок.
– Нидоп, – заключила Солнышко, что означало нечто вроде: «Тогда пошли».
Дети вышли из Сиротской лачуги, предварительно сняв шумные башмаки и надев обычные, и двинулись через лужайку к столовой. Они шли и нервничали – прежде всего потому, что не полагается тайно прокрадываться в столовую и похищать разные предметы, и еще потому, что их план в самом деле был очень рискованный. Нервничать – неприятное занятие, и я не пожелал бы никаким маленьким детям нервничать больше, чем нервничали Бодлеры и Квегмайры, когда шли в столовую. Однако, должен сказать, нервничали они недостаточно. И это относится не к тому, что им предстояло прокрасться в столовую, что делать запрещалось, и не к тому, что им предстояло стащить разные разности, тем более что их не поймали. Нет, им следовало нервничать гораздо больше из-за своего плана и из-за того, что случится ночью, когда сядет солнце, на бурой лужайке станет темно и засветится фосфоресцирующий круг. Сейчас, когда каждый был на своем месте, им следовало здорово нервничать из-за того, что случится, когда они поменяются местами.
Глава одиннадцатая
Если вы когда-нибудь наряжались на Хеллоуин или были на маскараде, вы знаете, что, надев маскарадный костюм, испытываешь какое-то особое волнение, смесь возбуждения и предчувствия опасности. Однажды я попал на один из знаменитых балов, которые устраивала герцогиня Виннипегская, и то был один из самых опасных и волнующих вечеров в моей жизни. В костюме тореадора я незаметно проскользнул во дворец и замешался в толпу гостей, между тем как за мной гнались дворцовые стражники, переодетые скорпионами. В тот момент, когда я вошел в бальный зал, я почувствовал, что Лемони Сникет перестал существовать. На мне была одежда, какой я никогда прежде не носил: алая шелковая треуголка, шитый золотом жилет и плотно прилегающая черная маска. Мне казалось, что это уже не я, а кто-то другой. И оттого что я ощутил себя другим, я осмелился подойти к женщине, к которой мне запрещено было приближаться. Она стояла на веранде из полированного серого мрамора одна («веранда» – это такое модное слово вместо слова «балкон»), одетая в костюм стрекозы, в сверкающей зеленой маске, с огромными серебристыми крыльями. Пока мои преследователи сновали между гостями, стараясь опознать меня, я незаметно вышел на веранду и сообщил ей то, что безуспешно пытался передать последние пятнадцать долгих одиноких лет.
– Беатрис! – вскричал я в тот миг, когда скорпионы узнали меня. – Граф Олаф – это…
Не буду продолжать. Вспоминая тот вечер и последующие мрачные, беспросветные годы, я плачу. Да и вам наверняка хочется поскорее узнать, что происходило дальше с бодлеровскими сиротами и тройняшками Квегмайр вечером после обеда.
– Все-таки здорово интересно, – проговорил Дункан, надевая очки Клауса. – Я знаю, причины у нас серьезные, но все равно захватывает.
Айседора, завязывавшая на голове ленту Вайолет, продекламировала:
Стихи не безупречны, но в наших обстоятельствах сойдет. Ну и как мы вам?
Бодлеровские сироты отступили на шаг и внимательно оглядели Квегмайров. Только что закончился обед, все пятеро стояли перед входом в Сиротскую лачугу и поспешно приводили свой план в действие. Они ухитрились проникнуть в столовую и утащить из кухни куль муки размером с Солнышко, воспользовавшись моментом, когда кухонные работники в металлических масках стояли к ним спиной. Вайолет также стянула вилку, несколько чайных ложек протертого шпината и небольшую картофелину – все это ей требовалось для очередного изобретения. Оставалось всего несколько минут до того, как Бодлерам, вернее, Квегмайрам под видом Бодлеров надлежало явиться на лужайку. Дункан и Айседора отдали свои записные книжки Бодлерам, чтобы те могли готовиться к общеобразовательным экзаменам, и надели их обычные башмаки, чтобы шаги звучали, как у них. И теперь, когда оставались считаные секунды, Бодлеры осмотрели замаскированных Квегмайров. И тут же осознали, насколько опасен их план.
Айседора и Дункан были просто очень не похожи на Вайолет и Клауса. Глаза у Дункана не такого цвета, как у Клауса, волосы у Айседоры не такого цвета, как у Вайолет, хоть и завязаны так же. Будучи тройняшками, Квегмайры были одинакового роста, но Вайолет, как старшая, была выше Клауса. Жаль, сооружать маленькие ходули для Айседоры, чтобы увеличить ее рост, не оставалось времени. Но не эти мелкие физические детали делали маскарад таким неубедительным. Все дело в том, что Бодлеры и Квегмайры были совершенно разными людьми и лента, очки и башмаки не могли превратить их друг в друга, равно как женщина в костюме стрекозы не могла взлететь и тем избежать поджидающей ее гибели.
