Девушка в черном - Промет Лилли (онлайн книга без .TXT) 📗
Следовало поговорить с Танелом.
Вечером Кади казалось, что вместе с чаем и хлебом Саале глотает грусть. Кади поняла, что между молодыми людьми произошло бурное объяснение, но не сочла уместным давать непрошеные советы. А Саале казалось, что с сегодняшнего дня у нее опять начинается жизнь без завтра.
Когда пришел Танел, она спросила прямо, без всякого вступления:
— Ты не хочешь, чтобы я верила в бога? — Саале была слишком гордой и оскорбленной, чтобы сказать Танелу о Пауле.
Танел перестал свистеть.
— Нет, — признался он и внимательно посмотрел на Саале. Он догадался, куда она клонит.
— И ты надеешься, что я откажусь от веры? — спросила девушка.
— Тебя научили верить, Саале, — сказал Танел. — Будем откровенны.
Саале спрятала лицо в ладонях.
— Я люблю тебя, — сказал Танел.
Саале убрала руки от лица. У нее были невероятно злые глаза.
— Я люблю только бога, — сказала она гордо.
— Врешь! — воскликнул Танел.
— Нет.
Танел тряс ее, словно хотел вытрясти совсем другой ответ или привести Саале в чувство.
— Ты сама себе врешь! — кричал Танел. — Ты трусиха, Саале. Ты не осмеливаешься радоваться, любить, жить по-человечески. Ты не веришь людям, не веришь в добро. Ты боишься только своего злого, ревнивого бога!
— Отпусти! — прошептала Саале с болью и попятилась к своей каморке. — Ты хочешь, чтобы я выбрала между тобой и богом? Неужели ты действительно надеялся на это? — спросила она. — Уходи. И никогда больше не приходи. Мне не нужна твоя доброта.
— Саале, я люблю тебя, — сказал Танел в отчаянии.
— Уходи. Сатана говорит твоими устами.
Это было уже слишком.
Танел ушел, хлопнув дверью.
Кади была уверена, что бог Саале не в состоянии разлучить ее с Танелом, и еще, что поучения и вмешательство людей действуют отрицательно.
О делах сердечных нельзя ведь говорить так легко и с кондачка. Сначала ей требовалось обдумать, что и как следует сказать.
Однажды вечером, когда Саале мрачная и измученная, с черной шалью на плечах качалась в кресле, Кади, входя со двора, сказала в шутку:
— Ты своим хмурым видом еще накличешь плохую погоду.
Она принесла в комнату полевой цветок, посредине которого сияла капля росы, чтобы Саале полюбовалась, но девушка отвернула голову. Она с враждой думала о Кади, непонимающей ее отчаяния и желающей, чтобы Саале ощутила радость от какой-то ерундовой капли росы.
Сумерки сгущались.
Саале признавалась себе, что грех сделал черствым ее сердце. Тот, кто любит мир, тот, кто мил людям, — тот против бога. И она, Саале, тоже пошла против бога. Она забыла слова матери, что надо держаться за веру, как ракушка за скалу, ибо иначе морская волна оторвет ее от скалы.
А Кади прислушивалась к погоде, потому что, если море не шумело, мир казался вымершим.
Но море шумело.
— Мы же сидим в темноте! — сказала Кади.
— Что с того? — раздалось в ответ.
В темноте легко думается.
И Саале думала: «Господь освещает мир, а не электричество».
Так и сидели они, уставившись в темноту. И Кади рассуждала про себя: «Человек, как темная комната, — ничего внутри не видно».
В эту ночь Саале долго молилась. Но посреди самого глубокого отчаяния поймала себя на желании и надежде: может быть, Танел приходил, а она не услыхала его стука?
Танел не приходил. Ни в этот вечер, ни в последующие. Бог Саале оказался непривычным соперником, и Танелу надо было обо всем хорошенько поразмыслить. Одетый и в шапочке, он лежал на своей железной кровати и даже не отвечал на стук в дверь. Сын Хельви — Мати приходил уже сюда, который раз в день, и все находил новые предлоги для своих посещений.
— Что у тебя опять? — спросил Танел недружелюбно.
Мальчишка протиснулся в дверь.
— Я хотел у тебя о чем-то спросить, — сказал он.
— Ну спрашивай.
— Скажи, ты знаешь Эрика?
— А что?
— Знаешь?
— Не знаю.
Мати подумал немного и спросил еще:
— А Волли ты знаешь?
— Не знаю.
— А Вовку?
— У тебя еще длинный список? Слушай, дружочек, чего ты от меня хочешь?
Мати улыбнулся и сразу же по-свойски и весело взобрался на постель к Танелу.
— В ботинках! — загремел Танел. — Слазь!
— Я их сниму, — пообещал Мати и начал развязывать шнурки. Вообще-то он ходил босиком, но сегодня почему-то случилось, что он оказался в ботинках.
Танел отодвинулся к стене, освободив место для Мати.
— Ты руки тоже моешь иногда?
— Скоро помою, — пообещал Мати. Он лег, заложив руки под затылок, и закинул ногу на согнутое колено.
Так они лежали некоторое время без слов, и Мати вздыхал тяжело и счастливо.
— Ты что вздыхаешь, старина?
Танел не мог не рассмеяться, мати тоже захихикал, прикрывая рукой беззубый рот.
— Подрался? — спросил Танел.
— Не, мамка ниткой выдернула. Он уже давно шатался.
Помолчали еще немного. Затем Мати доверительно сообщил:
— Знаешь, мне тоже нравится одна девочка.
— Да? — спросил Танел с интересом. — Кто же?
Но Мати не назвал имени.
— Так что теперь тебе хана? — спросил Танел сочувственно.
— Да, — признался Мати.
— Она хотя бы красивая?
— Ничего, — считал Мати, — у нее косы.
— Разве косы теперь в моде? — спросил Танел.
Мати пришел в замешательство.
— Я не знаю, — признался он и задумался.
— Не ломай из-за этого голову, — утешал его Танел.
За стеной плакала маленькая сестра Мати. Хельви родила дочку, как и желала. У Мати это не вызывало восторга, потому что крохотная красная плакса сильно мешала ему проводить свободное время в свое удовольствие.
Мати вздохнул и попробовал подумать о другом.
— Танел?
— Что?
— Ты слыхал, что с собакой матери милиционера случилось несчастье?
— Какое?
— Ей прищемило хвост дверью магазина.
— Оторвали хвост?
— Нет. Только половину. Кусочек.
— Оно и лучше, — заметил Танел.
— Почему?
— У нее был слишком длинный.
— Разве это плохо?
— Зимой, да.
— Почему именно зимой?
— Дверь слишком долго остается открытой, и помещение выхолаживается, если собака с таким длинным хвостом бегает из дому на двор и обратно, — сказал Танел.
Мати слушал его с недоверием.
— He трепись! А где твой пес? — вспомнил Мати про Кутьса.
— Пошел прогуляться.
Они говорили еще о разных мужских делах.
А вечером пришла Паула.
— Что с тобой случилось? — спросила девушка.
— Ничего. А что, по-твоему, могло со мной случиться?
— Насупился, словно сети в море утопил.
Танел не ответила
Любая другая девушка рассердилась бы и ушла, но Паула осталась.
— Кино сегодня, — сказала она.
— Ну и что? — грубо бросил парень.
— Ничего. Я только зашла сказать.
Она взялась за дверную ручку, собираясь уйти.
— Погоди!
Танел сожалел, что обидел эту хорошую девушку, которая любила его и не променяла бы ни на какого бога.
Парень взял пиджак со спинки стула.
— Какая картина?
— Заграничная, — с улыбкой проглотила слезы Паула.
Танел стоял, готовый пойти с нею, но Паула медлила, и парень вопросительно посмотрел на нее.
— Не пойдем, — произнесла Паула расстроенно. — Все равно это не имеет смысла…
Танел видел длинные опушенные ресницы и подрагивание уголков рта. Паула стояла так близко от него. Стоило только протянуть руку…
12. О том, что нельзя убежать от любви. О том, как Ионаca сердят мужики, которые пашут своим плугом чужое поле. О сатане с хвостом и четырьмя рогами и о том, как Кутье его ненавидит. О том, как Саале придерживает сердце руками, чтобы оно не выскочило. И о том, что это совсем не шуточная история
Салака, пришедшая осенью метать икру, почему-то не хотела приближаться к берегу. Дул хороший «рыбный» ветер, но за рыбой теперь приходилось отправляться далеко в море. И даже оттуда возвращались с небогатым уловом, а порой совсем пустыми.
