День исполнения желаний - Усачева Елена Александровна (бесплатные серии книг TXT) 📗
А если не пойдет?
Таня снова подняла руку.
Нет-нет, ей нельзя тут оставаться. Этот парень ведь не совсем дурак, он должен понимать, что просто так человека бросать в закрытом кабинете нельзя.
Она с силой опустила кулак на дверь. Что-то не получалось у нее успокоиться – по всему выходило, что сидеть ей здесь до завтрашнего утра. Что будет с мамой за эту ночь волнений и поисков, даже страшно было подумать.
Таня разбежалась и плечом врезалась в дверь. Та покачнулась, не более. Таня билась и билась, пока не поняла, что толку не будет никакого – дверь держалась прочно.
Тогда она бросилась к окну. Надо позвать на помощь! Люди услышат ее крики и придут. Но как назло внизу на площадке не было ни души. Ко всем неприятностям еще и ветер поднялся, взвихрил снежинки. В вечном сумраке зимы вообще было непонятно, идет ли кто-нибудь внизу или там по-прежнему никого.
– Помогите! – на всякий случай крикнула Таня и отпрянула назад, потому что ветер, словно издеваясь, бросил ей в лицо пригоршню снега. – Помогите! – настойчиво звала Таня, чувствуя, как стремительно сипнет голос.
Она утомленно сползла с подоконника.
– Дроссельмейер, помоги! – как заклинание произнесла она и тут вспомнила. Актовый зал находится прямо над ней, там должна идти репетиция. И если она не может докричаться ни до кого, кто находится внизу, то, может, ей удастся привлечь внимание тех, кто сверху? Она принесла швабру, залезла на парту и попробовала ударить по потолку. На голову посыпалась известка, швабра вырвалась из рук и ускакала по проходу.
– Да помогите же мне кто-нибудь! – расстроенно топнула ногой Таня и спрыгнула с парты. Пол дрогнул.
А что внизу? Информатика? Там до вечера толпится народ. Таня начала прыгать. Грохот должен привлечь внимание!
Она прыгала и прыгала, пока не оттопала себе все ноги, но снизу никто не подавал признаков жизни.
В какую-то секунду Тане пришло в голову устроить пожар. Ведь должна сработать сигнализация, а потом на огонь быстрее сбегутся люди, чем на крики о помощи. Она уже и штору присмотрела, с которой начнет грандиозное огненное шоу, но в последний момент остановилась. А что, если штора вспыхнет, а заметят это не сразу? Пока люди сообразят, что к чему, пока поднимутся, пока найдут ключ или выломают дверь, Таня уже сгорит тут вместе с лабораторным скелетом и заспиртованными рыбками. Последним аргументом против поджога было отсутствие спичек.
Еще одним вариантом был потоп. Но результатов все равно пришлось бы ждать до утра – пока это в кабинете информатики разглядят, что у них все компьютеры в луже плавают, пока сообразят, откуда на них пролилось столько воды, пока поднимутся наверх…
Нет, выбраться Тане отсюда надо было как можно быстрее. И ведь как назло не было телефона. Сейчас бы один звонок, и Таня была бы уже на свободе.
И вот тогда ее охватило настоящее отчаяние. Острое, жгучее, вышибающее слезу безбрежное отчаяние.
Ей надо, надо, надо выйти отсюда! Ее ждет мама, ее ждут книжки по садоводству. Ей вообще не улыбается перспектива провести ночь в школе. А вдруг тут привидения? А вдруг проведшие здесь ночь становятся вампирами? А вдруг по ночной школе инопланетяне бегают!
– Ой, мамочки! – взвилась Таня, снова бросаясь к двери. – Я не хочу тут оставаться! Выпустите меня!
Когда за спиной послышалось движение, Таня подумала, что от страха она сошла с ума и ей теперь чудятся самые настоящие глюки. Шум в подсобном помещении повторился, там что-то упало и разбилось, а потом прозвучали шаги.
Самые настоящие шаги. Не кошачьи и не мышиные, а вполне человеческие. Или не совсем человеческие?
Таня застыла, с ужасом глядя на дверь подсобной комнаты. Когда она открылась, Таня уже приготовилась увидеть на пороге как минимум динозавра.
Но это оказался всего-навсего Терещенко.
– Захлопнулась, что ли? – хмуро поинтересовался он и, позевывая, прошел к выходу. – Так это легко.
Дверь была двустворчатая, одна ее половина запиралась на ключ, а вторая к полу и потолку крепилась здоровенными шпингалетами. Терещенко дернул один шпингалет, потом встал на цыпочки, поддел другой шпингалет, толкнул створки, и те послушно открылись.
От удивления, от невероятности происходящего Таня подумала, что сейчас окончательно сойдет с ума. Но тот же Терещенко не дал ей это сделать.
– А ты чего тут? – спросил он, зябко обхватывая себя руками.
Первым Таниным побуждением было выбежать в коридор и в ближайшую неделю вообще не показываться в школе. Она даже из класса вышла, но любопытство заставило ее вернуться.
– А ты чего? – насупившись, спросила она. – Я дверь открывала, тебя здесь не было.
– Это я ее закрыл, – вздохнул Терещенко, взбираясь на парту. – При помощи линейки. Подсовываешь линейку под нижний шпингалет, соединяешь две створки, выдергиваешь линейку, шпингалет падает, и дверь как будто закрыта.
– А зачем? – До Тани только-только начало доходить, что ничего сверхъестественного в появлении Терещенко нет, и ей даже стало немного обидно. До последнего она верила в существование чуда.
– Родичи ключи от квартиры не дают, вот мне и приходится их ждать до семи вечера, – вздохнул Терещенко. – Окрестные магазины я уже видеть не могу. Думал, в спортзале отсиживаться, но там Витек со своей компанией стали деньги с меня требовать. – Таня понимающе кивнула. Оказывается, у этого детины имя человеческое есть, а так не скажешь. – Я и залез сюда. В подсобку забрался и, наверное, уснул. Кто тебя тут закрыл?
– Твой Витек! – подбоченилась Таня, поняв, что весь свой гнев и испуг можно сейчас вылить на сонную голову Терещенко.
– Ну и дура, – вяло кивнул Терещенко. – Могла бы сразу меня разбудить, а не прыгать по партам, – он зевнул. – Я бы тебе открыл.
От неожиданности такого заявления Таня застыла с открытым ртом. Она тут бегала, шумела, а он даже не подумал проснуться. Дрых себе, и хоть бы что.
Таня снова посмотрела на Терещенко. До чего же он сейчас был забавен. Сонный, с неизвестно откуда взявшимся пером в волосах, с красными оттопыренными ушами, с большим ртом и искусанными губами.
Что бы ни происходило, он оставался все таким же. И даже страшно подумать, что было бы, если бы он был другим. Не Щелкунчиком, а каким-нибудь надменным принцем или бессердечным Каем. И как же здорово, что у Терещенко оттопырены уши и сквозь них просвечивает яркая лампочка.
От внезапно переполнивших ее чувств Таня стремительно потянулась к однокласснику и звонко чмокнула его в щеку. Таниной решимости, наверное, хватило бы и на вторую щеку. Но тут Терещенко словно проснулся. Он качнулся назад, ударился затылком об удачно подвернувшуюся стену и всхлипнул.
– Ты чего? – испуганно пробормотал Терещенко, слегка касаясь щеки кончиками пальцев, а потом вдруг начал сосредоточенно тереть место неожиданного поцелуя.
– Терещенко, ты – супер! – выкрикнула Таня и, подхватив свой портфель, помчалась к лестнице.
Ей очень хотелось тут же остановиться и с шумом выдохнуть воздух, чтобы убедиться, что все, случившееся с ней, произошло на самом деле. Что это она, Таня Меринова, прыгает и скачет как сумасшедшая, готовая обнимать и целовать весь мир.
