День исполнения желаний - Усачева Елена Александровна (бесплатные серии книг TXT) 📗
– Отойди! – от школы к ним неслась Веревкина. – Не трогай его!
Таня закашлялась и наконец встала на трясущиеся ноги, едва переводя дыхание.
– Ты чего в него вцепилась? – бушевала Сонька «Энерджайзер». – Венечка, она тебя обидела? – склонилась Веревкина над согнувшимся в три погибели Терещенко. Тот вяло качнул головой. – Тебе же сказали – отвали от него! Чего? Совсем глухая? Пойдем, Венечка.
Она его почти увела, когда Терещенко оглянулся, махнул рукой: «Спасибо!»
Таня побежала обратно.
– Дроссельмейер, помоги! – шептала она по привычке, пробираясь по развалившимся ящикам и партам. Конечно, никаких гоблинов там уже не было. Они тоже были не дураки, чтобы сидеть и ждать, когда придет завхоз и повесит на них весь разгром. А еще она понимала, что так просто эта история не закончится. Что даже если эти гоблины случайно натолкнулись на Терещенко и решили потрясти его на предмет денег, то уж Тане ее выходку с крысой они не простят.
Цветок нашелся под коробками и партами. Видимо, именно это его и спасло: коробки легли так, что цикламен оказался как будто в домике, прикрытый сверху картонной крышей.
– Помоги, помоги, помоги! – шептала Таня, стряхивая снег с обертки. Затаив дыхание, она осторожно развернула газету.
Сначала она увидела присыпанные землей цветки с вывернутыми розовыми лепестками, потом обнажившиеся корни, пару сломанных листьев. Остальное все было живо. Таня сунула цветок обратно в газету и вдруг заплакала. Надрывные всхлипывания рвали ее грудь. Она плакала, размазывая слезы по щекам, чувствуя, как эти самые щеки неприятно покалывает морозный воздух.
Что с ней произошло, почему ей вдруг стало так грустно? Она и сама не знала. Вместе с всхлипываниями из нее что-то выходило. Фантазии, мечты? А может, это она так взрослела? Ведь спасти друга штука серьезная, такие поступки бесследно не проходят. И сейчас, сидя за коробками на заднем дворе школы, она как будто прощалась с выдуманными ею же сказками. Щелкунчик, мышиный король, Дроссельмейер, Мари – все они уходили от нее. Уходили, чтобы уже не вернуться никогда… Где-то вдалеке за воротами скрипел снег под ногами пешеходов, шуршали по дорогам колеса машин…
Кого она расколдовала? Щелкунчика? А может, себя? И это на нее сейчас действовали чары волшебного ореха Кракатука? Или запах потревоженного цикламена так кружил ей голову?
Наплакавшись вволю, она поднялась, запаковала многострадальный цветок, спрятала его за пазухой и вновь вернулась к центральному входу. Таня вздохнула и медленно поднялась по ступенькам крыльца.
А может, ей все это только кажется? И ничего не было? Она никому не помогла?
Как же все запутано в этих сказках!
глава 9
Десять заповедей кактусовода
Главная заповедь кактусовода гласит – дайте своему любимцу период покоя. У себя в пустыне кактус растет не постоянно. В самую засушливую пору он как бы засыпает, перестает питаться, расти и вообще не подает признаков жизни. Вот и кактусу на подоконнике тоже надо дать отдохнуть. Перед этим где-то за месяц сократить полив, убрать с подоконника, а потом и вовсе спрятать в темное место. Кактусисты-любители не всегда знают об этом, и в зимний период, когда кактусы обычно «спят», убивают их постоянным поливом.
Вот и Таня как будто впала в спячку. Она одиноко бродила по коридорам школы, старательно избегая сталкиваться с Ходыкиной и особенно с Веревкиной. Потому что где Даша, там и Соня. А рядом с Соней теперь постоянно был Терещенко. Веревкина взяла незадачливого Щелкунчика под свое покровительство. От такой заботы Терещенко стал еще более задумчивым и бледным. Это даже Зиночка заметила. Пробегая как-то мимо по своим делам, она поинтересовалась, все ли у него хорошо. Терещенко вяло кивнул и побрел следом за Сонькой «Энерджайзер».
«Как веревкой привязанный», – мелькнуло в голове у Тани, и она отвернулась.
Идею расколдовать непутевого Терещенко пришлось забросить в дальний угол. Она даже смотреть на него перестала – раз он теперь не сидел рядом с окном, то и цветам урона не наносил. Соня же лично следила, чтобы он больше не трогал не только ядовитых растений, но и вообще никаких цветов. При этом было видно, что Терещенко от такого внимания плохо, что он и рад бы сбежать, но гнев Веревкиной его пугает. Еще Терещенко пару раз пытался заговорить с Таней, но дойти до нее не успевал. Стоило ему только повернуться к ней, как между ними тут же появлялось непреодолимое препятствие в виде Веревкиной.
Тане же было все равно. Мирная жизнь ее ненаглядных цветов была восстановлена, она снова часами ухаживала за флоксами, геранью и фиалками.
Их дружная компания незаметно развалилась – Веревкина неусыпно блюла Терещенко, а Ходыкина была настолько занята своими неотложными делами – парикмахерская, спортзал, бассейн, выполнение очередной самостоятельной, – что отвлекать ее было даже как-то неудобно. Нина Антоновна заболела, поэтому после уроков в классе Таня теперь пребывала в одиночестве.
Вот и сейчас она была одна. Думала о цветах, о грядущих праздниках и немного о Терещенко. Мысли ее прервала внезапно распахнувшаяся дверь.
– А почему одна? – произнес знакомый равнодушный голос, и Танина голова начала непроизвольна втягиваться в плечи. – А где Нина?
Говоривший не узнал Таню и вообще на нее не смотрел. Его гораздо больше интересовал пустой учительский стол, за которым он ожидал увидеть биологичку, но никого не нашел.
– А чего она велела прийти после уроков? – тянул детина, оглядываясь, как будто первый раз был в этом кабинете. – Дня три назад и сказала: приходи, мол, дело есть… Ну, я пришел…
– Нина Антоновна заболела, – пискнула Таня, очень надеясь, что гоблин уйдет. Ему ведь учительница была нужна. А раз ее нет, так и ему здесь делать нечего.
– А ты кто? – Казалось, парень только-только заметил Таню.
Таня не стала отвечать, только с удвоенным старанием начала рыхлить землю у амариллиса.
– Ну-ка, чего там у тебя? – Гоблин прошел через класс, задевая руками парты. Таня перестала дышать. – Цветочками балуешься?
Таня воткнула палочку в землю и попятилась.
– А ну, стой! – нахмурился детина, видимо, начиная сопоставлять недавние события с тем, что сейчас было перед ним. – Это ты у нас любительница цветов?
– Крыса! – заверещала Таня, надеясь, что детина второй раз купится на один и тот же прием. Парень и правда оглянулся, но при этом не ослабил железной хватки, он успел вцепиться в Танино плечо.
– Ну, это понятно, – хмыкнул гоблин и довольно осклабился. – А у вас с ним что, любовь, что ли? – Лицо у него было невероятно довольное. – Ну что же, пострадай за свою любовь.
Он оттолкнул Таню от себя, сгреб со стола ключ и ленивой походкой направился к двери.
– Ну что, поиграем в игру «Сижу за решеткой в темнице сырой»? – Детина покрутил на пальце связку. – А ключ как назло потеряется.
– Пусти! – ринулась к нему по проходу Таня, но парень захлопнул дверь. Повернулся в замке ключ.
– Потерялся! – крикнул в замочную скважину детина, и Таня зажмурилась. Ну почему, почему она положила ключ на стол? Почему она сразу не заперлась изнутри?
– Откройте! – забарабанила она по деревянной двери. – Выпустите!
Ответом ей была тишина. Наверняка в школе кто-нибудь был – последние дни четверти всегда вынуждают двоечников и троечников вспоминать об учебе, а учителей засиживаться с контрольными и самостоятельными допоздна. Но сейчас четвертый этаж словно вымер. А если этот гад додумался закрыть двери в коридор? Ой, мамочки! Тогда ее уже точно никто не услышит.
– Э-ге-гей! Люди! – ударилась она в дверь всем телом. – Кто-нибудь! Ау!
Таня испуганно закрыла себе рот рукой. Что это она кричит, словно заблудилась в лесу? Еще за сумасшедшую примут. Она же не в чащобе, здесь диких зверей нет. Чего она так всполошилась? Ее кто-нибудь выпустит. Ведь должна прийти уборщица подметать кабинеты? Или сторож с вечерней проверкой?
